Стояла ясная, абсолютно безоблачная ночь, луна сияла на небе, и ее свету ничто не мешало. И пока я шла к своей комнате через сад, ее сияние освещало мой путь ярче, чем фонари.
Глава 7
Я погрузилась в новую жизнь, и незаметно дни превратились в недели. Каждое утро мы с Ливеем посещали уроки в комнате Размышлений, а во второй половине дня тренировались с небесными солдатами. Мой разум впитывал новые миры и знания, но самый большой восторг у меня вызывали тренировки на поле. Я научилась прекрасно владеть мечом: рубить и колоть, блокировать и парировать, — хотя мое мастерство все равно уступало способностям Ливея. Стремясь наверстать этот разрыв, я изучала боевые приемы до поздней ночи, повторяя движения в своей комнате, пока они не стали такими же естественными, как использование палочек для еды или исполнение мелодий на флейте.
Иногда я задавалась вопросом: почему испытываю такое возбуждение, когда стрела пронзает цель? Или когда сбиваю противника с ног хорошо исполненным ударом? Так происходило потому, что раньше я была слабой и просто радовалась новообретенной силе? Или это стремление — желание победить — всегда жило в моей крови?
Возможность развивать свои магические силы порождала у меня волнение и страх одновременно. В детстве я представляла, как вызываю молнии и летаю по небу. Но катастрофические последствия, вызванные моим первым знакомством с магией, отбили всякое желание прикасаться к ней. Ливей мог бы освободить меня от занятий, но бессмертный без магии подобен тигру без когтей и, даже обладая физическими силами, мало чем отличался бы от смертных. Так что если я хотела в будущем помочь матери, то должна была научиться использовать свой дар.
Наша наставница, учительница Даомин, занимала должность хранителя Императорской сокровищницы и находящихся в ней зачарованных артефактов. Всегда приходила в тускло-серых нарядах, а черные волосы собирала в тугой пучок, который скрепляла длинными шпильками так, что они напоминали веер. Ее широко раскрытые глаза были цвета миндаля, а на бледной коже не отпечаталось ни единой морщинки от хмурого взгляда или улыбки.
Я никогда не занималась магией, а Ливей уже вполне управлялся со сложными чарами, поэтому первые несколько недель учитель Даомин позволяла мне лишь медитировать, изредка напоминая держать глаза закрытыми, разум — пустым, а дух — «спокойным, как безветренный рассвет». Первое время я с энтузиазмом бралась за упражнения, предвкушая, что обнаружу в себе какие-нибудь скрытые способности или достигну духовного просветления. Но вскоре мне надоело часами сидеть на полу скрестив ноги. Всякий раз, когда учительница Даомин замечала малейшую морщинку на моем лбу или покачивание ноги, тут же хлопала меня по руке веером и бросала туманное наставление: «Очисти свой разум от всего, что отвлекает внимание!», или «Сосредоточься на познании собственной энергии!» или «Ищи свет во тьме!»
Мне приходилось стискивать зубы от нарастающего разочарования и подавлять гнев, представляя, как Ливей вызывает огненные стрелы, пока я просиживаю здесь и получаю очередной удар веером.
Медитации давались мне особенно трудно. В стрельбе из лука цель ясна, а результат можно увидеть мгновенно. Там я понимала, что должна сделать, чтобы стать лучше, и как этого добиться. А вот медитации оставались неясными и непонятными. Путем с бесконечными развилками, по которым можно блуждать часами, а в результате оказаться там, откуда начинал.
В один прекрасный день, когда я сидела как можно тише и старательно боролась со сном, на меня упала тень. Я приоткрыла глаза и увидела, что передо мной остановилась учительница Даомин.
— Если тебя волнует, правильно ли ты все делаешь, то смею заверить, это не так, — вздохнула она.
Я распахнула глаза.
— У меня не очень хорошо выходит, — призналась я. — Да и чем мне поможет медитация? Единственный результат, который я получаю, — хочется спать.
Покачав головой, учительница Даомин опустилась рядом со мной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ах, Синъинь. Обуздание собственного разума — важнейший навык, который влияет не только на магию. Ты нетерпелива, опрометчива и порывиста. Тебе как никому другому нужно научиться отделять разум от чувств, успокаивать и отсеивать свои мысли, прежде чем бросаться вперед. Когда эмоции затуманивают наш разум, это приводит к катастрофе.
Она расправила халат на коленях.
— В медитации нет цели. Нет единого суждения. И ключом к успеху являются лишь покой, связь и единство с самим собой. — Даомин на мгновение замолкла. — Я чувствую, что твоя жизненная энергия сильна. Но тебе сложно овладеть магией, потому что ее подавили, когда ты была еще маленькой. Это сделали грубо. И будь ты постарше или обучена должным образом, ничего бы не сработало. Медитация поможет снять печать с твоей жизненной энергии, раскрыть способности. Но только если ты сама это позволишь.
Я уставилась на учителя, пока в голове метались мысли. Мама не хотела, чтобы моя магия усиливалась. Они с Пин’эр, скорее всего, сделали все возможное, чтобы скрыть мой дар и мое существование. Я до боли прикусила губу. Мама хотела для меня спокойной и счастливой жизни. После десятилетий душевной боли и ужаса она, наверное, думала, что мир — лучший подарок, который можно мне преподнести. Наверное, меня бы это устроило, если бы во мне не разгорелось желание стать сильнее, чем сейчас, и использовать все свои силы.
— У тебя большой потенциал, — продолжила учительница Даомин. — Но прежде чем начать использовать свои силы, необходимо их понять. До того как высвободишь свою энергию, ты должна научиться ее улавливать. Я слышала, ты прекрасно стреляешь из лука. Но смогла бы ты добиться таких успехов, если бы не стала с ним единым целым? — Она осторожно прикоснулась к моему виску. — Некоторые знания бьются в наших сердцах, а другие усваиваются телом и разумом.
Даомин говорила как мама. И мне следовало усвоить этот урок уже давным-давно. Так как некоторые вещи давались мне легко, я слишком раздражалась, если что-то не получалось сразу.
Меня захлестнули эмоции: стыд за собственное поведение и благодарность за ее терпение. Я села на колени, прижала ладони друг к другу и низко поклонилась.
— Наставница Даомин, я прошу у вас прощения. Я вела себя непростительно и возмутительно. Самонадеянно, потому что считала, будто сама все знаю. Но с этого момента обещаю старательно следовать вашим наставлениям.
Внезапно ее губы растянулись в улыбке, а на лице отразилась душевная теплота. И я поняла, что учительница красива, пусть и не так, как мама. Требовалось присмотреться повнимательнее, чтобы разглядеть грацию в ее движениях, уверенность в осанке и изящество черт. Красота Даомин скрывалась за маской спокойствия, но стоило ее снять, как тебя ослепляло сияние.
— Рада это слышать. А то мой веер долго не выдержит.
И не говоря больше ни слова, она встала и отошла.
Я подавила смешок и инстинктивно потерла руку. Возможно, учительница Даомин не такая уж пугающая, как мне казалось и я окажусь не столь кошмарной ученицей, как опасалась.
Как только я перестала противиться на уроках, прогресс пошел быстрее. Но мне потребовалось еще несколько недель, прежде чем я добилась достаточных результатов в медитации, чтобы перейти к обучению своим способностям — к тому, чего я жаждала и боялась с тех пор, как покинула свой дом.
По словам наставницы Даомин, мерцающие внутри меня огоньки, которые я видела мельком, — моя духовная энергия. Заклинания истощали ее, как вода, вытекающая из ведра, а для восполнения требовались отдых и медитации. Без этого наши тела ничем не отличались бы от тел смертных, а наши жизни оказались бы такими же хрупкими, как у них.
— Никогда не трать свою энергию полностью, Синъинь, — предупредила она.
— Почему?
— Если исчерпаешь ее до последней капли, то не сможешь поддерживать свою жизненную энергию, являющуюся ядром способностей, их источником.
