Нищий так и остался стоять, прижавшись к стене, схватившись рукой за горло и с трудом переводя дух.
Данте тоже тяжело дышал. Он провел себе рукой по глазам, словно пытаясь забыть то, что только что произошло.
— Почему ты в таком отрепье? А кто эти остальные?
— Они-то? — спросил Джанетто, кивнув на лежавших вокруг людей. Кое-кто поднял голову, услышав крик поэта; остальные не шевелились, словно драки в этом подземелье случались так часто, что больше их не интересовали.
— Вижу, наша секретная гильдия и вас провела! — сказал он, сделав шаг от стены.
— Какая секретная гильдия?
— Гильдия нищих. Она, конечно, нигде не значится. Даже среди самых маленьких гильдий Флоренции. Но вы же сами видите, что она существует. Сытые во Флоренции живут в своих дворцах и замках, но на улицах царит совсем другая жизнь. У нас, живущих подаянием, тоже своя гильдия.
Данте снова начал оглядываться по сторонам. Вот уже много лет шайки попрошаек стекались во Флоренцию как стаи мух, летящих на труп павшей лошади. Фальшивые пилигримы и хромые, притворщики-калеки, зрячие слепые и крестоносцы, никогда не покидавшие Италии, смешались на улицах города с настоящими уродами, калеками и бесноватыми в армию попрошаек, гадалок и кликуш. В сущности, в жизни эти люди занимались только тем, что валялись в своей и чужой грязи…
Однако Данте и в голову не приходило, что их так много… Впрочем, во время своей поездки на север, во Францию поэту приходилось видеть кое-что и похуже. В Париже эти отбросы человеческого общества объединились и представляли собой такую мощную силу, что вынудили вступить с ними в переговоры самого короля, отдавшего в их полное распоряжение целые кварталы своей столицы.
Значит, и Флоренции предстоит погрязнуть в хаосе, охватившем весь христианский мир?..
— Но вы же поражены страшными заболеваниями! Как же вам разрешают побираться прямо на улице среди честных граждан?! — спросил поэт.
— Никто из нас не болен тем, на что жалуется. Стража это прекрасно знает и не трогает нас за горсть монет в день. Уверяю вас, мессир Алигьери, нам, нищим и ворам, очень вольготно в городе, где все продается и покупается.
Данте тяжело вздохнул. Да, он прав!..
— Здесь недавно никто не пробегал? — спросил поэт у Джанетто.
— Кто-то спустился из церкви…
— Кто? Как он был одет? Ты видел его лицо?
— Я бы с радостью вам помог, но ничего не видел. Тут же темно!
— А остальные? Может, они его рассмотрели?
— Мы не лезем в чужие дела. И вообще, из церкви сюда спускаются часто. Мы не обращаем на них внимания.
Данте схватил нищего за руку.
— Как это — часто?! Рабочие знают этот подземный ход?
— В этой церкви нет рабочих, мессир Алигьери. Я несколько раз туда поднимался посмотреть, что там творится, но видел там только мастера, делавшего мозаику. Того, которого убили. Больше там никто не работает. И вообще я говорил не о рабочих.
— Так о ком же?
— О тех, кто собирается на дне колодца для ритуалов. Я думал, вы о них знаете!..
— Я о них не знаю. Для каких еще ритуалов?
— Несколько раз по ночам я видел на дне колодца под церковью несколько человек. Они там тайно собираются. Мы сами туда никогда не ходим, чтобы не тревожить мертвецов, но мы слышали голоса живых.
— А что они говорят?
— Мы не поняли. Какие-то непонятные слова. Они что-то обсуждают. Иногда — молятся.
Данте озадаченно потер себе подбородок.
Пентакль перед алтарем! Пентакль, чтобы призывать демонов!..
Поэт посмотрел нищему прямо в глаза. Джанетто шмыгал глазами из-под грязной повязки, как крыса, высунувшая нос из норы.
А вдруг этот нищий — обманщик?! Что, если он все это выдумал, чтобы сбить расследование со следа?! Может, никаких ритуалов на дне колодца и в помине не было, а мастера Амброджо убили и ограбили нищие из этого подземелья?!.
Мастера с севера Италии славились своим искусством по всей Европе, и всем было известно, что им платят за работу очень большие деньги. Так много никогда не платили даже Джотто.
Как знать, может, у этого Джанетто руки по локоть в крови?! Надо бы арестовать всех этих обманщиков!
Теперь Данте знал, где они скрываются, и пообещал себе вернуться сюда в сопровождении стражи.
— А куда ведет этот ход?
— На берег Арно. К мосту Понте Нуово.
Поэт замолчал и, погрузившись в размышления, прислонился к стене. Лишь через некоторое время он заметил, что Джанетто не сводит с него глаз. Казалось, нищий хочет что-то сказать, но не решается.
— Я хотел попросить у вас одну вещь, мессир Алигьери, — сказал наконец Джанетто, потирая себе горло.
— Что тебе надо?
— Вы же писатель, правда? Пожалуйста, напишите про меня!
Ну конечно же! Все мы хотим славы! Даже самые жалкие уроды мечтают, чтобы о них помнили вечно!
— За это я расскажу вам кое-что очень важное, — продолжал Джанетто. — Очень важное для вас…
Данте впился глазами в нищего. Что же важного может знать этот подонок?
— Я помогу вам спасти вашу жизнь, — заявил нищий, его крысиные глазки бегали из стороны в сторону.
— Ты будешь предсказывать мне судьбу?! Опять?!
— Готовьтесь уносить ноги. Вы проиграли.
Поэт навострил уши. Что может знать этот попрошайка о флорентийской политике?
Джанетто, кажется, понял, что приор ему не верит.
— У одного стражника, которому я плачу деньги, чтобы он меня не трогал, есть родственник в армии папы. Бонифаций намеревается отправиться к нам в город. Он приедет под предлогом, что хочет нас благословить, но на самом деле он хочет ограбить Флоренцию и сделать так, чтобы у нас правила партия «черных». Для нас — нищих — это ничего не изменит, но такие, как вы, могут сильно пострадать. Даже расстаться с жизнью. Бегите, пока не поздно!
Данте понял, что нищему, к сожалению, можно верить. Джанетто жил на улице и очень много знал.
В этот момент поэт заметил краем глаза фигуры двоих людей, поднявшихся с пола и направившихся к выходу. При этом он заметил, что Джанетто тоже подозрительно на них поглядывает.
Прежде чем выйти, один из двоих повернулся к Данте, и тому показалось, что он где-то уже видел его лицо.
Но где?
— Кто это? — спросил он у Джанетто.
— Кое-кто, кому, кажется, здесь не место.
— Кто же они?
— Не знаю. Они зачем-то притворяются такими же нищими мошенниками, как и мы. Остальные им верят, но меня им не провести.
Данте хотел получше рассмотреть двоих незнакомцев в лохмотьях, но те уже скрылись в полумраке.
Часть третья
Глава VII
Воплощение василиска
18 июня, утром
Первым делом Данте срочно вызвал капитана городской стражи.
У запыхавшегося капитана был недовольный вид. На этот раз на нем почему-то не было доспехов, и он казался еще меньше, чем раньше.
— Что такого случилось, что вы оторвали меня от дел, мессир Алигьери? — первым делом спросил капитан.
«Все твои дела — в таверне, пьянчуга!» — подумал Данте, но промолчал. В руках он вертел странный кинжал, подобранный в церкви.
— Во Флоренции есть тамплиеры? — спросил он капитана.
— Что?
— Очнитесь, капитан! Я говорю об Ордене бедных рыцарей Христовых, называемых тамплиерами или храмовниками. Они носят белые плащи с большими красными крестами. Такие люди есть у нас в городе?
Капитан наконец понял, о чем идет речь, и равнодушно пожал плечами.
— А, вы об этих странных воинствующих монахах! Они, видите ли, такие грозные и самоотверженные! Готовы были умереть за Гроб Господень, а все равно отдали Святую Землю сарацинам, с которыми завели какие-то делишки и разбогатели. Они надменные, высокомерные, алчные, как евреи, и большие скандалисты!.. Нет, Магистрат не позволил им обосноваться у нас в городе. У нас и без них хватает ростовщиков, — с недоброй усмешкой заявил капитан.
Данте невольно улыбнулся. Впервые в жизни капитан говорит разумные вещи!
Внезапно поэт замер и напрягся. На что намекает этот мерзавец?! На лживые обвинения в адрес Алигьеро, отца Данте?!
— На что вы намекаете?! — сверкая глазами, рявкнул Данте, сжал кулаки и шагнул к капитану.
Начальник стражи попятился, непритворно удивленный и даже испуганный.
— О чем вы?.. Нет, на наших землях нет тамплиеров. Их ближайшие владения — в Аквиле. Оттуда они торгуют с Капитанатой и с Неаполитанским королевством…
— Я и сам знаю, что официально тамплиеров у нас нет. Я спрашиваю о том, не приходилось ли вам в ходе ваших расследований сталкиваться с их тайным присутствием во Флоренции. Ведь они могут скрываться под любой личиной!
Данте понимал, что напрасно тратит время. Этот болван не заметил бы и стада единорогов, пасущихся у него перед домом!
