В принципе, можно было бы, просто позвонить ему, конечно, но… Нет, в данном случае взаимодействовать с ним стоит только через суд.
«Женат на Петровой Светлане», — гласил его статус. Перешел на страничку его супруги.
Симпатичная она, конечно, эта Светлана. Да, но… на 5 лет старше его самого. Трое детей, двое из которых явно не принадлежат его «перу». Одному 19, другой 21. Странный, конечно, выбор совершил папаша, уйти от молодой и симпатичной супруги, к гораздо менее молодой (хотя и тоже симпатичной), имеющей к тому же двоих детей, но тут уж как говорится — каждому свое. В конце-концов, в той жизни я и не такое видал среди своих друзей, коллег и просто знакомых.
Папаня все-таки зарабатывает прилично, а стало быть — интересен женщинам, и конкретно эта, смогла отбить его у матушки. Что ж бывает, человек человеку — волк.
Молодец, конечно, папаша, чужих детей любит (судя по их совместным фото) и содержит, а на своего ребенка положил «прибор» (на одного из двоих, по крайней мере), настоящий чмошник. Мне даже слегка обидно за Злату стало…хотя нет, не слегка. Злата моя, при живом и здоровом отце, считай сирота.
Впрочем, судя по фотографиям этой Светланы — крутит папашкой Златы она, как хочет. И готов поспорить на рубль, что именно она запретила ему участвовать в жизни Златы, в том числе — финансово. И такое бывает, что самый суровый начальник (а судя по фото, сделанным в его кабинете, со своими подчиненными он суров, аки Лаврентий Палыч), дома — натуральный «подкаблучник», готовый исполнить любой каприз своей женщины, даже фактически отказаться от своего ребенка.
Однако же, как я могу осуждать эту тетеньку? Никак не могу. Она-то борется, как может, за лучшее будущее для своих собственных детей, у нее-то их трое. А что ей чужие, если даже родному папаше наплевать? Она, с моей точки зрения, молодец.
Я продолжил разглядывать ее фотки. Очень решительная с виду женщина, и у меня на мгновение даже проскользнула мысль: а может ну его нафиг, всю эту затею с алиментами? Очевидно, что женщина с фотографии вцепится в глотку любому, кто посмеет влезть в ее семью, особенно если эта «кто-то» — какая-то там «бывшая» дочь, бывшей жены ее мужа…
Но только на мгновение, а затем, я прогнал ее от себя. За свое нужно бороться, иначе все достанется другим. Но то, что эта тетенька еще создаст нам в будущем проблем — это к гадалке не ходи.
— Злат, тебе покушать разогреть? — это бабуля вернулась от соседки
— Да, бабуль. Разогрей, пожалуйста, — крикнул в ответ я, посмотрев на время
Война — войной, а обед — по расписанию.
Глава 7
10.08.2020, понедельник, Москва, Зеленоград, квартира Златы, около половины шестого утра.
Я открыл глаза, проснувшись от того, что почувствовал чье-то прикосновение к своей щеке.
— Доброе утро, мам! — сладко зевнув и потянувшись, сказал я, разглядев в тусклом свете утреннего Солнышка, лучи которого с трудом пробивались сквозь весьма плотные шторы, силуэт матушки, присевшей на мой диванчик и глядевшей сейчас на свою сонную дочь — на меня
— Прости-прости, что разбудила…, — ответила она, погладив меня по голове, — я зашла поцеловать тебя на дорожку
— Уже уезжаешь? — задал я спросонья риторический вопрос
— Да, но ты еще поспи…, — вновь чмокнув меня, она, встав с дивана, направилась на выход из комнаты, — все, я пошла, меня машина уже ждет. Вернусь в четверг, слушайся бабушку. Пока!
— Погоди! Я провожу тебя, — ответил я, резво вскочив на ноги.
Включив свет, быстро переоделся из пижамы в повседневное. А носки…пофиг на них, и так сойдет!
Бабули в ее кровати естественно не обнаружилось, ибо встала она загодя, дабы приготовить завтрак для маман, и помочь той собраться в дорогу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Будь осторожна, доченька. И смотри, что ешь, а то эти китайцы готовят черт знает что! — напутствовала бабуля свою дочь, перекрестив на дорогу, когда мы втроем спустились на улицу и подошли к корпоративному темно-синему VW Multivan, приехавшему за мамой
— Пока, мам! Легкой тебе дороги, — попрощался с матушкой я, обняв ее, и поцеловав в щеку, — и пускай все у тебя пройдет удачно!
Весь вчерашний вечер я провел в обнимку с мамой, вернее она сцапала меня сразу после ужина и совершенно не желала отпускать на волю, явно вознамерившись вновь оставить меня с собой на ночь, будто декоративную собачку или плюшевого мишку, но мне в конце-концов удалось-таки удрать к себе, ибо спать с матерью в одной постели — мне все-таки совершенно некомфортно, особенно учитывая то, что спать она предпочитает в одних лишь трусиках.
Она не хотела засыпать одна, видимо опасаясь того, что, проснувшись — Златы у нее уже не будет никогда. Могу себе представить, через какой ад она прошла, ожидая чуда, пока ее дочь находилась без сознания. И по той же причине, она совершенно не желала лететь в свою командировку, оставляя меня здесь, без своего присмотра, на несколько дней. Слава Богу, что обошлось без истерики с ее стороны. Она, как и женщины, что окружали меня в той жизни — прежде всего мать своего ребенка, а уже затем — все остальное.
— Все! Всем пока! Скоро вернусь! А ты, Злат, не забудь сегодня сходить к врачу, — махнула нам рукой она, и после того, как водитель вернулся за руль, убрав в багажное отделение ее чемодан, скрылась в салоне микроавтобуса.
Вчера, когда матушка явилась наконец с работы, я предупредил ее о том, что в поликлинику пойду со Стёшой, и что нет никакой нужды срывать с работы бабушку по столь незначительному поводу.
Мы с бабулей немного постояли молча, поглядев вслед авто, увозившего дорогого нам человека в аэропорт.
Я с шумом втянул в себя воздух и чуть-чуть поежился, только теперь в полной мере ощутив бодрящую утреннюю прохладу. Огляделся. Автостоянка перед домом была все еще полна машин, а вот людей, ну кроме нас, плюс, еще одной тетеньки, которая в данный момент усаживала свое сонное чадо в детское кресло, на заднем ряду Опеля Астры, а также, небритого «иностранного легионера» местного «Жилищника», облаченного в спецовку, который, усевшись на низкую оградку палисадника, смолил сигаретку, глядя на нас, не было.
Хорошо быть ребенком. Наверное, лишь в этом возрасте, когда ты уже вполне разумен, но еще так беззаботен, можно оценить всю прелесть раннего утра.
Когда не встаешь, как я, например, уже многие годы по будильнику, в 5:45, частенько с больной головой, и торопливо приведя себя в порядок, позавтракав на ходу, не мчишься к своему авто, в тщетной надежде проскочить поскорее, пока город еще не встал намертво в пробках.
Вернее сказать, было бы возможным, но…
Но в детстве и юности всего этого не ощущаешь и не ценишь, желая стать взрослым как можно скорее. По крайней мере в первом своем детстве…
Раннее утро — самое прекрасное время суток, наверное. И я больше ни за что не стану поганить себе его алкоголем. Никогда. Он того не стоит. Я теперь «закодированный», так сказать.
— Пойдем, бабуль, — сказал я, и потопал к подъезду, а мгновение спустя, спокойствие раннего утра было нарушено моим негодующим возгласом, — долбанный урод!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что случилось? — всполошилась шедшая вслед за мной бабуля
— Да так…, — ответил я, задрав голову, пошарил взглядом по общим балконам над нами, — какой-то скот бросил окурок, и едва-едва не попал им в меня.
Я, когда чей-то окурок выбил сноп искр, ударившись об асфальт у моих ног, сначала подумал, что кто-то нарочно метил в меня, но оглядевшись вокруг, стало понятно, что вряд ли, ибо повсюду на земле валялись точно такие же бычки, как тот, которым меня сейчас едва не «угостили».
