— Ну давай докажь, — загалдел толстощекий, с задорным прыщом Иван. — На — порежься, Серег!
Ножик блеснул лезвием. И Макс с хмельной затейливостью вытащил из себя и начал раскладывать стальной набор: вилочки, штопор… Им, студентам, видно, хотелось, чтобы кровь моя прямо из пореза пролилась в эти талые кучи снега.
Козлы. Я отбросил бутылку, она мягко шлепнулась набок, и пиво потекло.
И вот уже шел в никуда, а сзади звучали несвязные окрики.
— Ур-а-а-а… — зевнул я, и китайский снайпер вышиб мне мозги.
Я свалился замертво. Лежу. Откроют дверь китайцы, найдут мой труп. Нет меня. А ведь был таинственный смысл во всех наших встречах. Было такое очарование во всех наших пересечениях, ребята, когда мы еще не вкусили смерти.
Что мне шары вселенной, небесные тела, все эти пустоты, миллиарды световых лет! Все мироздание — чушь по сравнению со мной и с тобой. С нами! Человек Сережа Шаргунов под чахлым деревцем алычи встретил Мясникову Лену…
Александр Шаталов
Продолжение жизни
Шаталов Александр Николаевич родился в 1957 году в Краснодаре. Автор и ведущий телевизионной программы «Графоман» (канал «Культура»). Поэзия А. Шаталова собрана в пяти лирических книгах.
Этим летом
от города этого в сонной дремотеот скошенной за день травыот роз насилующих сознаниесвоей безусловной красотойи сладкими пряными запахамиот кромки моря на горизонтена которой паромы замирают как чайкиот часов отбивающих каждый часмелодией назойливо добройот солнца палящего и снова от моряот брусчатки на которой осталисьследы крови когда упалс велосипеда и разодрал коленкуот лопухов которыми заросли канавыот походов в лавку рано утром за молокоми свежей выпечкойот комнаты где писал стихии спал беспокойнорасстаюсь словно зачеркиваю всеразом вычеркиваю из жизнипрожитой вдруг этим летомбыстро и внезапно словно сгораяи чувствуя страшный запах этого горенья
2001,
о. Готланд.
Архитектор Эдуард Акопов
Так написано на мраморной плите на Армянском кладбище,в самом низу, точнее, не так — «Эдуард Акопов, архитектор».Вот теперь правильно. Когда я пытаюсь рассказать, что он построил,то показываю на большой дом в начале Суворовского бульвараи на такой же у площади Маяковского. Мои собеседники морщат лоби делают вид, что вспоминают, хотя на самом делене хотят показать своего равнодушия — обычные жилые дома.Я начинаю сразу смущаться и оправдываться, —мол, тогда нельзя было допускать никаких излишеств,зато внутри у квартир хорошая планировка…«Да-да», — отвечают они и переводят разговор на другую тему.Дома Эдик ходил всегда в полосатой пижаме и много курил,поэтому его заставляли курить в своей комнате,дверь в которую всегда была закрыта.У него было много одежды:раз в месяц он перешивал какой-нибудь старый костюм,то зауживая его в талии, становясь в нем похожим на балерину,то делая огромные лацканы, как у бабочки или майского жука.Он был невысокого роста и поэтому ходил в туфлях на каблуках,искусственные большие зубы делали его лицо похожим на лошадиное,когда он выходил на улицу, на него всегда оглядывались прохожие,наверно, так в его представлении должен был выглядеть щеголь,доживший до наших дней со времени нэпа.Как балерина, кругами он ходил по Пионерским прудам,куря сигареты с мундштуком и украшая длинные пальцыфамильными кольцами с бриллиантами.На его детской фотографии, которая у меня сохранилась,Эдик похож на маленькую куклу в девичьем бархатном платьице,с завитыми локонами и медведем в руках.Умер он в больнице от воспаления легких потому, что лежалв больничном коридоре и своим куревом мешал другим больным,а его фамильные драгоценности и квартиру захватилафиктивная жена, правда, потом она долго на него ругалась,потому что какого-то одного важного бриллиантового кольцасреди его рухляди все же не нашла.
* * *
(Комментарии к прочитанному)
ни золото ахейские шелкани благовония и розовое масло…все это больше домыслы и слухипреувеличенные простолюдинамии позже их потомствомчто значат эти камни и стеклопусть даже алое как кровьи цвета вишнину сердолики и накладкичеканные на сбруюоднако начитавшись птолемеяили чуть более сдержанного лукианакому-нибудь и впрямь может показатьсячто вся история всегда и происходитвокруг сокровищ трои эфемерныхкакого-нибудь золота ахейцеви невыразительных александрийских кладовчто ради нихцари идут на смерть и гибнут войнычтбо войныцарства исчезают следома те твердят свое сводя людские подвигик борьбе из-за сокровищ жалких
2000,
Турция.
Истории на ночь
Андрею Битову.
я протянул ему руку а он в ответ своюв асбестовой перчатке боясь обжечься…а вчера вдруг приснился трифоновстоит в саду здоровается так вежливону как спрашиваю вам здесь работаетсявременами отвечает и улыбается загадочно…а до этого когда ездил где-то по германиивдруг увидел себя лежащим в гробупрямо перед печкой крематориярядом другие жмурики лежат все спокойны вродевдруг подходят мордовороты ну типичные такиеиз морга с огромными клещамипонимаю что собираются меня резатьэй кричу что это вы задумали чего это вдруга у нас такая вот новая услуга отвечаютдля удобства заказчиков и по-доброму улыбаютсяпотом оказалось что когда тела сжигаютони в печке иногда на попа встаютпотому что сухожилия напрягаютсяну я возмутился встал из гробаи ушел домой позже выяснилосьчто мне надо было срочно делать операцию…а мне приснился президенти вроде он мой отец а матери как бы и нетусидит на кухне сразу после переездав одной открытой майке и штанахи я кормлю его борщом потом онкак-то по-мужицки поправляет штаныотряхивается и уходит… и чего это вдругтак бывает нить жизненнаявдруг прерывается на мгновеньевсе замолкают одновременноможет быть и действительно ангел пролетела может быть просто за полночь давнои человек только вот-вот сидящий за столомвдруг исчезает и лишь воздух колеблетсяеще немного и розы за окном пахнут сильнееи небо становится светлым а кроны деревьевшумят и вторит им то ли дальний шум морято ли назойливое пенье цикаднунбе спрашивает а ты мне какой знак дашьесли что случится… вот у нас было…и нет конца этим историям рассказанным на ночьпока жизнь и возраст позволяют ещесмеяться и темноту эту ощущатькак продолжение жизни
2001,
о. Готланд.
* * *
Напоминание о лете — цветы в распахнутом окне,и духота, журчание воды, круженье мошкарынад редкими зелеными кустами;мы пьем портвейн, лежа в тени деревьев,лениво переговариваемся, я чувствую, как муравейползет по коже, пытаюсь смахнуть и с удивлением вижу,что это всего лишь струйка пота из-под руки,потекшая к соску, когда я лежу, откинувшись назад,с закрытыми глазами, ты щекочешь меня травинкой,потом тебе становится скучно, и ты идешь в сельпоза новой бутылкой портвейна.
Дюрер: автопортрет в зеркале
в зеркало вижу свой оскаллицо повернутое в полупрофильглаза скошенные и щеки впавшиеименно такой ракурс выбрал и художникдля своего автопортретаматовая кожа светло-розового оттенкаволосы как будто немного золотятсярусая борода завиваетсягубы четко очерченыи полны чувственностия всматриваюсь в зеркалобросая в него цепкий взгляджелтоватые зубы обнажены в оскалекрупные и крепкие похожие на старую костьскулы подчеркивают родство с татарамикончики ушей по-волчьи заостреныволосы редки и зачесаны на проборгрязное животное готовое скалитьсяпахнущее несвежей кровью и мочойлегко могу представить себя в гробузапудренным до желтизныс ввалившимися щекамии чахоточным румянцемчто же касается глаз то они должны быть открытыпусть будут злыми и остекленевшимикак у чучела волка или собакивыставленного на всеобщее обозрениееще раз смотрю на себя в зеркалов полупрофиль получается неплохо:хищное выражение лицаи неудобная форма поворота головы
2001,
