– Знаете, побег через окно – весьма необычный для меня способ отправления обязанностей священнослужителя, – заявил он, когда Хасим помог ему выбраться на твердую почву рядом со стеной.
– Просто держись сзади Владимира, – бросил ему Фэллон шепотом.
Аль-Хасим на цыпочках подошел к сточной канаве, не отрывая взгляд от входа в дом. Пока они ведут себя тихо, стражи не пойдут проверять, в чем дело, но у Ланри не было таких навыков, и Фэллон заключил, что их охрана не слишком-то наблюдательна, если даже не обратила внимания на посторонние звуки.
Хасим махнул Фэллону, подзывая к себе, и бывший рыцарь осторожно проследовал к спасительной траншее.
Хасим показал на выступ вдоль края канавы.
– Если будешь идти по нему, то не упадешь в дерьмо на дне, только постарайся не оступиться.
Узкий выступ находился достаточно низко, позволяя полностью укрыться в канаве. Фэллон сомневался, что им удастся быстро идти в связке с Ланри, но так они незамеченными доберутся до западного частокола Южного Стража.
Хасим и Фэллон медленно спустились вниз, помогая Ланри и Владимиру встать на узкий каменный выступ. Он шел меньше чем в трех футах над рекой из помоев, текущей на дне канавы, и Владыку Топей снова замутило, когда до него дошла отвратительная вонь.
– С таким похмельем мне предлагают пройтись над рекой из дерьма… просто прелестно.
– Скорее всего, это дерьмо принадлежит людям ро, – съехидничал Аль-Хасим, – если тебе станет легче.
– Почему-то не стало. – Владимир прижал руку ко рту, а лицо его стало мертвенно-бледным.
– Должен сказать, – заметил Ланри, – этот запах совсем не помогает сохранить равновесие.
Хасим поддерживал Ланри, обхватив его под грудью, чтобы помочь ему держаться поближе к кирпичной стене канавы, и падение священнику пока не грозило.
За десять минут они миновали две стены и несколько домов. Сточные канавы в Южном Страже были хорошо спроектированы и казались прочнее многих зданий. И что-то в натуре Красных рыцарей противилось проверке подобных мест, будто это унижало их достоинство, зато делало канаву идеальным способом побега, хоть и не слишком приятным.
Солнце еще не поднялось, когда Фэллон впервые услышал голоса.
– Наверху люди, – прошептал он. – Возможно, охраняют внешнюю стену.
– Скажи мне, где опасность, сэр рыцарь, – пропыхтел священник, – и я сделаю все, что смогу.
– Просто веди себя тихо, – ответил Фэллон. – Хасим, дай мне оружие.
Каресианец, не мешкая, обнажил ятаган и протянул его рукояткой вперед. Фэллон не привык к такому легкому оружию, да и лезвию в нем уделялось слишком много внимания, но его было довольно, чтобы обезвредить обычных солдат.
Высунувшись из-за края канавы, Фэллон увидел четырех человек, собравшихся вокруг небольшого костра. За ними виднелась дыра во внешнем частоколе, скорее всего, проделанная при первом обстреле. Больше вокруг никого не было, а четыре стража находились на порядочном расстоянии от центра города. Они оживленно смеялись и болтали о вине и женщинах, и их нимало не заботила военная кампания, частью которой они все являлись.
– Четверо, – прошептал он Аль-Хасиму.
– Справишься? – спросил каресианец.
Избранник Одного Бога прищурился.
– Если добавить к ним еще четырех, тогда битва будет честной, – ответил он, даже не задумавшись, насколько надменно это прозвучало.
Он перемахнул через край канавы и приземлился на корточки на покрытую щебнем землю.
Мужчины не обратили внимания на движение и были слишком поглощены разговором, чтобы заметить вооруженного человека, внезапно возникшего в нескольких футах от них. На каждом из стражников был красный рыцарский плащ, а у пояса висел длинный меч.
Фэллон пригнулся, держась поближе к земле. Лезвие ятагана он выставил перед собой и шагнул к огню, затем резко свистнул, стремясь привлечь внимание стражи, и одним плавным движением вонзил меч в ребра ближайшему воину.
– Что за херня?.. – вырвалось у солдата, который неуклюже пытался вытащить меч из ножен.
Фэллон выпрямился и посмотрел на три перекошенных в ужасе лица. Он сдернул мертвое тело с ятагана и шагнул вперед, ответив на неуклюжий выпад плавным блоком, а затем полоснул человека по животу.
Двое других стражей даже не получили возможности ответить на нападение, как тоже были мастерски убиты. Одному Фэллон раскроил грудную клетку, когда тот попытался замахнуться мечом, а другого сбил на землю и отрубил ему голову, не дав поднять тревогу.
Фэллон остановился и осмотрел тела. Ни звука, ни движения – их настигла быстрая смерть.
– Ловко, – заметил Аль-Хасим, высунув голову из канавы.
– Помоги остальным выбраться наверх, – сказал Фэллон, опустился на колени и поднял длинный меч одного из воинов.
Каресианец ухмыльнулся и исчез в канаве, из которой послышалось ворчание Ланри и стоны Владимира. Через несколько минут, когда они в полном составе стояли рядом с частоколом, край горизонта уже подернулся слабой голубой дымкой. Фэллон хотел как можно скорее выбраться из города и достичь лагеря добровольческой армии Дарквальда еще до рассвета.
– Кто у вас за главного? – спросил он Владимира, пока они тихо пробирались вдоль частокола Южного Стража.
– Думаю, Димитрий, – ответил Владыка Топей. – Он, кстати, вообще не хотел сюда идти. Хотя он хороший человек… верный и честный.
– Винодел, наверное? – спросил Аль-Хасим с улыбкой.
Владимир напустил на себя оскорбленный вид.
– Он не какой-нибудь там простой винодел, знаешь ли. Майор Димитрий Савостин делает такое игристое белое, что ты зарыдаешь от счастья, только пригубив его, мой юный друг!
– Майор? Во главе шести тысяч воинов? У тебя нет генерала? – спросил Фэллон.
– Иерархию командования устанавливал мой отец, и, похоже, он в это время был пьян. – Владимир нахмурился. – Спасибо Одному, что я никогда так не пил, правда?
– Да-а, мой друг, ты просто образец праведности, – ответил Фэллон. – Но не пора ли нам идти дальше?
Аль-Хасим выглянул в пролом во внешней стене и посмотрел вверх.
– Там есть часовые? – спросил он.
– Возможно, но они следят за городом, а не за окрестными равнинами, – ответил Фэллон. – И пока еще темно. Даже если они нас заметят, то могут подумать, что это всего лишь солдаты из Дарквальда, которые решили ночью сделать вылазку из лагеря.
Он спрятал меч в ножны и первым, пригнувшись, пролез в дыру в частоколе. Аль-Хасим шел на шаг позади него, низко опустив к земле ятаган, будто предчувствуя беду. За ним следовал Владимир, ненавидевший каждую секунду побега, и замыкал шествие брат Ланри из Канарна.
Сырая земля за стенами города издавала неприятные чавкающие звуки под сапогами, пока Фэллон крадучись шел от стены. Остальные последовали за ним, и уже через несколько минут они шли в темноте по пустынной равнине. В отдалении, на приличном расстоянии от города, горели огоньки сотен костров, обозначая лагерь добровольческой армии Дарквальда. Раньше на том месте был королевский лагерь, пока священники и рыцари не переехали в город, забрав с собой Фэллона в качестве пленника.
Сигналов тревоги не было слышно, и никто не заметил их в утренних сумерках на равнинах Алого Отряда.
Завидев дальние костры лагеря добровольческой армии, Фэллон улыбнулся, затем вдруг резко остановился. Остальные тоже встали как вкопанные и молча уставились на ряд высоких деревянных столбов, выросших перед ними. Их скрывала рассветная тьма, и поэтому беглецы натолкнулись на них неожиданно.
Массивные столбы глубоко врыли в землю, и к каждому из них был привязан окровавленный человек. Кто-то из них еще двигался, и Фэллон прищурился, пытаясь разглядеть их получше. Там были рыцари.
– Хасим, – шепнул он. – Что тебе известно об этих людях?
Каресианец подошел ближе к нему и нахмурился.
– Думаю, их повесили тут после того, как один из них вызвал на дуэль Пурпурного священника. – Он глянул на Владимира. – Того ублюдка, командующего дарквальдской армией… того самого пурпурного ублюдка, раскроившего живот Хорроку. Похоже, драться ему не хотелось, поэтому Мобиус объявил их предателями, ну и… собственно, вот. – Он показал рукой в сторону привязанных к столбам людей.
