ослики катили двухколесные тележки с подержанной одеждой и перезрелыми фруктами. Впрочем, некоторые торговцы фруктами еще не убрали свой товар, надеясь продать еще парочку грейпфрутов или связку бананов. Они зажгли над своими лотками маленькие электрические лампы и уныло зазывали прохожих.
Небо приобрело удивительный оттенок расплавленного золота. На этом фоне выделялись черные ветви засохших деревьев, с которых свисали странные черные наросты, похожие на сломанные зонтики. Вдруг один из этих «зонтиков» сорвался с ветки и полетел, шумно размахивая черными крыльями.
– Что это? – удивленно спросила Надя.
– Летучие собаки, – невозмутимо ответил англичанин. – Это очень крупные летучие мыши. Не беспокойтесь, они совершенно безопасны, питаются фруктами.
Со всех сторон доносился сладковатый запах сомалийского чая с молоком. На каждом шагу виднелись столики чайных, за которыми сидели большие, чисто мужские компании. Столики, само собой, были сооружены из ржавых железных листов и какого-то металлолома, подозрительно напоминающего обломки боевого вертолета.
Патрик уверенно шел в известном одному ему направлении.
По мере того как они удалялись от центра города, дома вокруг становились все ниже и беднее, следы былых разрушений – все заметнее, улочки – все у́же и темнее, прохожие почти исчезли. То и дело мимо проскальзывали какие-то подозрительные фигуры, но англичанин не показывал признаков волнения, и Надя послушно семенила за ним, как настоящая восточная женщина.
Вдруг впереди раздался странный прерывистый звук. Англичанин схватил девушку за локоть:
– Постойте! Пропустим этих людей!
Навстречу им по улице медленно брела вереница странных, похожих на призраки людей, закутанных в длинные серые балахоны. Возглавлявший эту вереницу человек держал в руке медный колокольчик и непрерывно звонил в него, издавая тот самый тревожный дребезжащий звук, который заставил Патрика остановиться.
Лица большинства были закрыты капюшоном или краем покрывала, но тот, что шел впереди процессии, откинул свой капюшон и в упор взглянул на Надежду.
Девушка вздрогнула.
Лицо этого человека было не того красивого светло-коричневого цвета, как у большинства сомалийцев, а неприятного землисто-серого оттенка. Губы его чудовищно распухли, носа, наоборот, почти не было.
– Что это? – испуганно прошептала Надя, вцепившись в плечо своего спутника.
– Прокаженные, – ответил тот так же тихо. – По здешним законам они должны звоном колокольчика предупреждать прохожих о своем приближении.
Прокаженные удалились, но еще долго был слышен тревожный звон колокольчика.
Свернув в очередной переулок, Патрик остановился перед дверью, на которой были грубо намалеваны тарелки с мясом и рисом и чайные чашки. В этой стране, где больше половины населения неграмотно, такие немудреные рисунки заменяют вывески ресторанов. Или чайных, поскольку большая часть посетителей не заказывает в этих скромных заведениях ничего, кроме чая с молоком.
Англичанин толкнул хлипкую дверь и придержал ее, пропуская свою спутницу.
Внутри заведения было почти пусто. Только за одним столом компания темнокожих пастухов пила неизменный чай с молоком, негромко переговариваясь, да в самом углу вокруг квадратного столика сгрудились несколько белых мужчин в хаки. Видимо, это и были те самые летчики, о которых говорил англичанин.
Хозяин, хромой долговязый субъект лет сорока, принес на их стол тарелки с тушеной бараниной и удалился.
Патрик пересек зал, подошел к столу летчиков и приветливо проговорил:
– Вы позволите к вам присоединиться? Здесь не так часто встретишь белое лицо…
– А ты кто такой? – приподнялся один из летчиков, плотный брюнет со сросшимися бровями. – Белый-то ты белый, да только я тебя знать не знаю и знать не хочу!
Говорил он по-английски бегло, но с ужасающим акцентом.
– Не горячись, Грицко, остынь! – придержал его за плечо сосед, лысоватый дядька средних лет. – Видишь, человек поговорить хочет, а ты сразу быкуешь… садись, друг! – Он перешел с украинского на английский, придвинул для Патрика стул и кивнул на Надю, безмолвно стоявшую позади англичанина. – А эта – с тобой? Она по-английски не понимает?
– Эта дама со мной, – кивнул Патрик. – И она понимает не только по-английски, но и по-русски. Она – ваша соотечественница, зовут ее Надя, и я хотел спросить: не поможете ли вы нам с Надей выбраться отсюда куда-нибудь… скажем, в Эфиопию?
– Соотечественница? – снова завелся вспыльчивый Грицко. – Какая она нам соотечественница! Москаль хохлу не товарищ! Мы не русские, мы украинцы! И зря ты, Степан, с ними разговариваешь! Ничего хорошего из этого не выйдет!
– Угомонись, Грицко! – перебил его Степан. – Не видишь – люди в беду попали, им помочь надо! Сам знаешь, какие тут порядки! Тем более женщина! А русская она или украинка – нет никакой разницы! Верно я говорю? – Он оглянулся на остальных летчиков, которые пока не вмешивались в разговор.
– Это, может, тебе нет разницы – русская или украинка, – не унимался Грицко. – А мне очень даже есть! Почем ты знаешь, может, они какие-нибудь мафиози или даже шпионы…
– Правда, Грицко, остынь! – проговорил молчаливый летчик, лицо которого было украшено длинным шрамом. – Шуму от тебя вечно, как от дизель-генератора, а проку, как от духового пистолета…
В это время дверь чайной отворилась, и в нее вошел человек, до самых глаз закутанный в темную накидку из верблюжьей шерсти. Окинув зал быстрым цепким взглядом, он сел в дальний угол, откуда хорошо просматривалось все помещение.
Подозвав хозяина, таинственный незнакомец заказал традиционный чай с молоком и сидел над своей чашкой, не открывая лица. При этом Патрика не оставляло ощущение, что незнакомец прислушивается к его разговору с летчиками.
Патрик бросил на незнакомца подозрительный взгляд и подозвал мальчишку лет двенадцати, который с сосредоточенным видом подметал пол чайной. Англичанин что-то прошептал на ухо мальчугану и сунул ему в руку несколько местных купюр. Тот ухмыльнулся, сверкнул глазами и вернулся к своему прерванному занятию.
Патрик же возобновил переговоры с летчиками:
– Сейчас у нас, к сожалению, мало денег, но если вы доставите нас в Аддис-Абебу, я смогу получить деньги в банке и заплачу вам, сколько скажете.
– Да это одни разговоры! – снова завелся скандальный Грицко. – Вы как попадете в Аддис-Абебу, сразу про все обещания забудете! Да и вообще, откуда мы знаем, может, у тебя и нет никаких денег! На тебе ничего не написано!
– Да хватит уже, Грицко! – перебил его Степан. – Дай поговорить с людьми!
Он повернулся к Патрику и продолжил:
– Лишнего мы не возьмем. Пятьсот долларов – и по рукам! Отвезем вас в Аддис-Абебу…
– Отлично! – обрадовался англичанин. – Договорились!
– Договорились, – подтвердил Степан. – Завтра приходите вместе с девушкой в…
– Постой! – Патрик прижал палец к губам и быстро прошептал: – Не называй время и место встречи! По-моему, вон тот человек в углу нас подслушивает!
– Что? – Степан покосился на человека в капюшоне. – Да здесь почти никто не понимает по-английски…
