В результате телефонных переговоров выяснилось, что в субботу свободны все, включая неизвестную девушку Вовика. Заодно позвали и Вовикова двоюродного брата, который, как мне сообщили, известен тем, что сохраняет абсолютную трезвость ума, сколько бы ни выпил. Я искренне позавидовала этой способности, и, в свою очередь, позвонила Алене, а то после разрыва с Ворошильским моя подруга явно впала в депрессию. С некоторой неохотой она согласилась. Алена, без настроения идущая на вечеринку — это было что-то новенькое и не очень приятное, и я решила при первом же удобном случае прояснить ситуацию.
21.07.01
В субботу Олег подвез меня к Алениному дому, но зайти категорически отказался, сказав: "Подожду в машине". Я привычно прорвалась через собачий кордон и, увидев грустную подругу, с порога спросила:
— Что с тобой происходит?
— Так, пустяки, — уклончиво сказала Алена.
— Мне-то не ври, пожалуйста.
Алена стыдливо отвела глаза:
— Олька, понимаю, что это идиотизм, но… я по нему скучаю.
Мне не надо было уточнять, по кому скучает моя лучшая подруга. Увы, пока имеем — не храним, потерявши — плачем, но говорить это вслух я не стала, только сочувственно вздохнула. Слишком хорошо я помнила собственное состояние после развода, а ведь мой бывшенький гораздо противнее Ворошильского.
— Аленка, может, ну ее к черту, эту вечеринку? — решительно сказала я. — Посидим, поговорим, а Олегу я объясню, он поймет.
Алена энергично замотала головой:
— Нет уж! Я и так целую неделю кисну, хватит! Слишком много чести Ворошильскому, чтобы я из-за него в монахини записывалась.
Мы поправили перышки. На Алене было яркое оранжевое платье с белой отделкой, открывающее выше колен стройные ножки; я надела любимый черный брючный костюм, в котором мой небольшой бюст выглядел достаточно волнующим, а талия — тонкой.
— Мы с тобой рядом как лента георгиевского креста "цвета наваринского дыму с пламенем", — заметила я.
— И победоносны как весь российский флот, — в тон мне ответила Алена.
Мы засмеялись и, взяв сумочки, отправились к ожидавшему нас Олегу.
В машине Алена уже вполне стала собой: веселой, очаровательной и чуть кокетливой. С Олегом она общалась так, как будто знала его лет сто, и было похоже, что они понравились друг другу. Я тихо радовалась.
В доме у Олега было душновато, и нам пришла в голову мысль устроиться во дворе под навесом, увитым пышным виноградом. Олег носил табуретки, а мы с Аленой суетились с посудой, когда открылась калитка и появился нордический красавец Вовик с двумя спутниками. Последовали приветствия и представления.
— Как я понимаю, ребенок слева и есть мой кавалер на сегодняшний вечер? — вполголоса спросила Алена, ослепительно улыбаясь крепкому пареньку с простецкой физиономией и торчащими ушами.
— Не устраивает — отбивай Вовика у этой Мэрилин Монро, — так же негромко посоветовала я.
"Мэрилин Монро", щедро накрашенная блондинка с абсолютно стеклянными голубыми глазами, чьи роскошные формы почти не скрывали зеленая мини-юбка и символический малиновый топик, тем временем подошла к нам.
— Слышь, бабы, — небрежно бросила она, — где у вас тут сортир? Обделаться можно, пока до вашей хибары доберешься.
Я указала направление и, глядя ей вслед, сказала Вовику:
— Миленькая у тебя подруга. Главное, непосредственная такая.
— Простая как первый трактор, — согласился Вовик. — Юрка, где ты застрял? Любуешься ржавой тачкой?
— Как ты назвал мою машину? — грозно спросил Олег.
— Великолепным образцом отечественного автомобилестроения, — невозмутимо отозвался Вовик.
Мы захохотали, а Олег показал ему кулак.
— Я не поняла, чё, так и будем во дворе как придурки торчать? — вклинилась в наше веселье вернувшаяся "Мэрилин". — Вовичек, ты говорил, будет классный музон, где он?
— Виолетта, помолчи, будь любезна, — с легким раздражением попросил Вовик.
— Могу и помолчать, — мгновенно оскорбилась Виолетта. — Я могу и вообще уйти, делов-то!
Конечно, никуда она не ушла, но демонстративно отвернулась от всех и стала ощипывать кисточку винограда, громко сплевывая косточки.
— Олег, телефон! — крикнул Юрик. Они с Аленой разбирали большой пакет, в котором что-то загадочно позвякивало.
Через несколько минут Олег вышел из дома с ключами от машины.
— У Саньки мотик гавкнулся, — объяснил он. — Надо съездить за Светкой, у нее дома все горючее и кассеты. Поехали, Оль?
— А сам не можешь? — сердито спросила я. Мне не хотелось оставлять Алену с Виолеттой.
— Мне одному как-то неудобно… Давай вместе, а?
Света жила в стандартной девятиэтажке. Дом был новый, но местные любители граффити успели украсить торец здания выполненным в три краски популярным английским четырехбуквенным словом. Я хмыкнула:
— Растет культура масс. Даже матерятся только по-англицки.
— А ты знаешь английский мат? — оживился Олег.
— Детишки в лицее просветили.
— Научишь меня?
— Чему бы хорошему… Нам в какой подъезд?
— Сюда.
В подъезде курили трое, похожие как близнецы коротко стриженые ребятки лет по семнадцать с тупыми мордами. Я почти физически ощутила, как меня ощупали взглядами, а когда мы шли к лифту, услышала нагловатый голос:
— Ништяк у телки задница.
Олег нажал кнопку вызова и коротко сказал:
— Шакалята.
Я подумала, что у него, слава богу, хватило ума не начинать выяснять отношения с малолетними ублюдками.
На восьмом этаже нам открыл дверь совершенно седой мужчина с тонкими чертами лица и молодыми глазами. Я вежливо поздоровалась, но объяснить причину визита не успела.
— Вы, если не ошибаюсь, Ольга и Олег? — дружелюбно спросил мужчина и продолжил, не дожидаясь подтверждения: — А я Светланин папа, Сергей Леонидович. Проходите, молодые люди, и позвольте предложить вам чашечку кофе или стакан сока, пока Светлана наложит последние сто грамм косметики.
— Папа, как не стыдно на родную дочь наговаривать! — весело крикнула откуда-то из глубины квартиры Света. — Я была готова уже полчаса назад.
Она стремительно вылетела в прихожую:
— Привет, ребята! Кофе будете?
— Нет, спасибо, — ответила я за нас обоих. — Извините, но нам надо ехать. Люди ждут.
— Тогда не смею настаивать, — понимающе кивнул Сергей Леонидович. — Передавайте от меня поклон Александру. Светлана, веди себя прилично.
— Хорошо, папа, — откликнулась дочь и чмокнула его в щеку. — Олежек, вот это наши припасы, забирай.
Когда мы вошли в лифт, я заметила:
