Колядки
Настроение уже новогоднее, за окном елки, гирлянды повсюду. ТВ крутит исключительно рождественские сказки с хеппи-эндами. Посему нет ничего удивительного в том, что в мозгу сами собой всплывают картинки аналогичного содержания более чем двадцатилетней давности.
Один Новый год пришлось мне на дежурстве боевом встречать. Даже фотка с праздничным столом, украшенным лимонадом, в коллекции имеется. Помню предновогоднее телевизионное поздравление Михаила Сергеевича (Горбачева, кто не помнит). И когда он сказал: «Давайте вспомним сейчас тех, кто в эту минуту несет свою трудовую или боевую вахту», – я поднес к экрану бокал (не иначе как с лимонадом) и чокнулся с изображением нашего першего президента, подкрепляя это действо скупым: «Спасибо, Михаил Сергеевич». В два часа той новогодней ночи нас подняли по тревоге. Думаю, чтобы проверить – не много ли мы лимонада за праздничным столом выпили. Правда, долго мы не крутились, и где-то через полчаса нас выключили. Спасибо партии родной.
Помнится еще, что на Украине блюли традиции. Перед Рождеством моя старенькая хозяйка готовила сочиво. Что-то там из пшеницы, меда, изюма и еще чего-то. (В Интернете наверняка рецепты для любознательных есть). А затем в ночи этим типа разговлялись. Вкус не помню, а вот таинство приготовления – да. Кажется, я даже в ступе (не с Бабою-ягой) что-то толок. Что – не помню. И колядки вспоминаются. Пришел с ночного дежурства. Только повесил галифе на спинку кровати и лег спать, как в мою комнату вошел незнакомый мальчик и дурным голосом стал петь: «Сеем, веем, посеваем. Добра, счастья вам желаем». Все это сопровождалось разбрасыванием по комнате пшеницы или овса (извиняйте, не знаток ботаники). Я весь в непонятках, принял на своей кровати сидячее положение. Тут в дверном проеме появилась моя хозяйка и сказала: «Это колядки, дай мальчику какую-нибудь мелочь – традиция у нас такая». Я босыми ногами прошлепал по холодному полу до стула с кителем. Достал лопатник, выгреб оттуда всю мелочь и ссыпал ее пацаненку в протянутую руку. Мальчик прекратил свое пение и процесс сеяния. Посмотрел на свой улов, перевел на меня свой удивленный взор и произнес: «Дяденька, а рубчика у вас нет?» Мне жутко хотелось спать, да и рубль – не такая уж большая плата за спокойствие. В результате я заплатил за прекращение выступления юного дарования к обоюдному удовольствию обеих сторон.
Сколько видишь сусликов?
На экране аналогового локатора достаточно сложно определить количество составляющих в групповой цели. Один там самолет идет или несколько – понять достаточно просто, по жирности засечки цели. А вот двойка идет или пятерка – практически невозможно. На этот счет существовала достаточно дурацкая инструкция для оператора: смотреть на осциллографе развертки, когда луч РЛС проходит через азимут цели, и считать, сколько на этой развертке пиков. Типа это должно соответствовать числу целей в группе. Попробовал бы человек, это написавший, сам посчитать эти пики на развертке. Но инструкция существовала, и, следовательно, ее надо было исполнять.
И вот к чему это иногда приводило. Наша рота тогда в очередной раз готовилась к секретному облету позиций. А раз секретному, то дней за несколько мы уже точно знали (по секрету, не иначе) примерный маршрут облета и состав цели. На тот момент их должно было быть пять. Взлететь эта великолепная пятерка должна была в Молдавии, пройти по всей Украине, кажется, даже заглянуть в Белоруссию и вернуться восвояси в свою солнечную Бессарабию. И вот когда наступило время Ч, пошел облет позиций, то данную групповую цель по всему маршруту ее следования все окрестные пэвэошники провели пятеркой. А в реалии вылетела четверка. Кто-то даже поговаривал, что один самолет тогда на старте разбился. Какой хай после это стоял при разборе полетов! Типа – вы даже до пяти считать толком не умеете…
Из той же череды приколов было приказание вышестоящих КП выдавать координаты цели, даже когда мы ее не видели. Как выдавать – вышестоящие отцы-командиры не рассказывали, да и инструкций на этот счет никаких не существовало. Не иначе как по запаху или на худой счет по интуиции. А примеров, когда цель пропадала с экранов, бывало немало. Например, цель зашла в угол закрытия или снижалась шибко низко. Вместо того чтобы развивать обоняние или интуицию, было найдено (скорее всего, даже не нами) другое решение. Мы настраивались на частоту, по которой передавали координаты цели сами авиаторы. Отбрасывали в полученном значении номер последнего квадрата (у летчиков точность завсегда выше была) и выдавали их местоположение так, как будто это мы сами определили. Ну а что делать? Хотите получить невозможное – не удивляйтесь, ежели выйдет невероятное.
Ну и напоследок – про «принадлежность цели». Типа: «Чьи вы, чьи вы?» Есть такие сигналы: «Я – свой самолет», от визуальных, до радиолокационных. Нажмешь на педальку рядом с индикатором кругового обзора – и отметка у своих целей жирная-прежирная. Это у старых опросчиков, у новых поболее было информации. К чему я это? Ах, да… Значится, мы могли определить, наш чи не наш летательный аппарат, и ничего окромя. Ну и в инструкции про принадлежность так и было написано, что только это мы, как рота, должны выдавать. А уж ежели не отзывается на «свой самолет» – вы там сами сверху решайте. У вас головы большие, и аналитики (не иначе как от «анал») имеются. Да и самолетики пэвэошные можете запустить для визуального контакта. У нас-то самолетиков нетути.
Но ведь всегда хочется больше, чем есть. Помню, у меня на дежурстве, когда нас включили, появилась неопознанная цель. На сигналы «Я – свой самолет» не отвечала, и медленно так, километров в сорок в час, упорно перла с нашей стороны к госгранице. Я все это наверх доложил. А меня вышестоящий оперативный пытать начал, что за цель? Я отбрехиваться, что не должен ничего больше выдавать про принадлежность цели. Только что на запрос «Я – свой самолет» не отвечает. Сверху наводящие вопросы пошли: может, это птицы? Я пока на своем стою: «Не могу знать, товарищ…». В обратку ор пошел: «Лейтенант, давай определяй, что там летит, может, все-таки птицы?» И все в таком роде. Хочется же ответственность переложить на кого-то. Мне вот только не на кого дальше было. В конце концов я сдался. Говорю: «Так и быть, пишите, что птицы». Отметка и правда объемная была. Как оперативный вышестоящий обрадовался! В случае чего можно будет на лейтенанта нового Руста списать. Я потом в другое дежурство опять похожую отметку видел. Дело осенью было. И птицы тянулись на теплый йух.
Дужка ДМ-ДС
Воспоминания унесли меня еще дальше, в эпоху военной кафедры. Странное это было место – еще не армия, но уже и не совсем гражданка. Под кафедру в нашей alma mater было отведено целое крыло. Сразу за всегда закрытой дверью висел плакат примерно следующего содержания: «Студентам категорически запрещается находиться на территории военной кафедры вне формы установленного образца, а также в джинсах производства стран вероятных противников, кроссовках и луноходах». Ладно, джинсы фирменные тогда и так было достать весьма сложно. А вот чем луноходы-то воякам не угодили? Кстати, кто не помнит, луноходы – это были такие дутые зимние сапоги из болоньи. За форму установленного образца у нас сходила офицерская гимнастерка с галстуком на резиночке той же принадлежности. Низ серьезно не регламентировался, кроме цвета (должен быть темным). Джинсы допускались, но, как уже упоминалось, только производства стран соцлагеря. Например, наши доморощенные, фирмы «Верея». Помню, как у нас какой-то полководец отчитывал счастливого обладателя ковбойских «монтан», забредшего на военную кафедру. Ведь в таких штанах разгуливали у себя американские вояки, расстрелявшие и сжегшие вьетнамскую деревеньку Сонгми вместе со всеми ее обитателями.
Обучаться на сей кафедре мы начали курса с третьего, кажется. Под занятия отводился целый день с лекциями, семинарами и часами самоподготовки. Еще помню секретные тетрадки, в которые мы записывали тактико-технические данные наших, наверное, уже тогда устаревших радиостанций, танков, самолетов и так далее, а также, что надо делать в эпицентре ядерного взрыва. Кто не знает, то по секрету сообщу: «Держать автомат на вытянутых руках, чтобы расплавленное железо не капало на казенные сапоги». Шутка юмора, конечно. В конце занятий тетради секретные собирались в фибровые потертые чемоданы и затем сдавались в секретную часть.
На военной кафедре я впервые столкнулся с таким широко распространенным в нашем обществе явлением, как взятка. Студенты старших курсов довели до нашего сведения, что ежели мы хотим сдать «войну» (так на нашем жаргоне обучение на военной кафедре называлось), то надо проставиться отцам-командирам. Иначе… ну, вы сами понимаете. Никто из нас по сию пору взяток не давал. Как это делается? Кто будет отдуваться за всех? Вопросов много. Свалили все на нашего комвзвода. Тем более он служил уже и постарше нас был. Хотя, судя по по его реакции, и для него эта процедура была внове. Но все когда-то случается в первый раз. Хорошо хоть, что должно быть в качестве «борзых щенков», старшекурсники нас просветили. Спиртное. Хотя тоже вопрос – а какое? На совете в филях решили купить приличного коньяка на все собранные нами деньги. Кстати, хочу заметить, что в то время о взятках в нашем институте, исключая военную кафедру, ничего слышно не было.
