что именно ее я вижу на месте своей королевы. Поэтому не удержался, так и назвал.
А она? На моем лице появилась улыбка, но под мантией ее никто не увидел. Роза примерная и правильная, на первый взгляд. Но в ней сочетается благородство и строптивость. Неужели она и вправду дочь моего учителя герцога Иливинского?
– Мы все осознаем, что испытание Оракула требует немало сил, к тому же ведет себя очень непредсказуемо – играет с подсознанием того, кто его проходит. Поэтому сложно будет понять все. Чтобы хватило сил, советую три дня перед этим находиться в покое. А на четвертую ночь проведем, – сказал я, и совет поддержал решение.
Роза.
– Нет, не так, – сказал Гровт. – И не так, чуть правее.
– Гровт, ты специально изводишь меня?
– Миледи, вы же сами захотели, чтобы все было в покоях, как раньше.
– Но я чувствую, что твои поправки излишни, – пожала плечами и бросила на стол ленту.
Вчера я открыла женские покои. Как и все комнаты, они были ужасно пыльными и грязными.
– Что вы, госпожа! – с беспокойством отозвался дух.
– Почти вечер, я сильно устала, физический труд требует много сил, – села и выдохнула. Чихнула от пыли.
Солнце уже вот-вот зайдет за горизонт, по небу медленно плывут грозные тучи, то пленяют светило, то открывают его.
От скуки решила, что не против поработать сама. Уже успела и на арфе поиграть, и в книгах покопаться. Но если приедут гости, нужно как можно скорее наводить порядок.
– Тут немало работенки, а вы захотели разобраться самостоятельно. Но не переживайте, я прикажу, и вам приготовят успокаивающий отвар, от него вы очень быстро уснете.
– Помимо того, что скоро приедут гости – уже известно, что граф будет не один – ты еще рассказал мне грустную историю о леди, которая когда-то тут проживала. История оказалась весьма трогательной. Что еще за отвар?
– Поверьте, он поможет вам отлично отдохнуть. А сейчас пора в ванную и готовиться ко сну. Оставьте тут все, как есть, времени для уборки еще много.
Пришлось согласиться. Хотя я и не спешила специально, но у меня весь день был такой, словно меня торопили. Гровт все время причитал. Но может, так казалось из-за большого объема работы?
Я встала и стряхнула пыль с юбки.
– Так и быть, пожалуй, послушаю тебя – пойду к себе и как следует отдохну. Завтра пораньше встану и на свежую голову смогу продолжить с уборкой.
Иста помогла мне сложить инвентарь.
– Хлоя уже готовит вам ванную, – сообщила она.
– Прекрасно, – улыбнулась в ответ.
Вода пахла неизвестными травами, которые хорошо меня расслабили, и я ощутила сильную сонливость. Еле дошла до кровати, где мне тут же всунули чашку с отваром. Помню, что он был горьковатым, а потом погрузилась в глубокую пучину снов.
Пробуждение было странным, точнее, сон был странный.
Следующее, что помню, это как я открываю глаза в просторном полутемном зале с каменными колонами и полом. Но интересно то, что вокруг меня девять каменных фигур, укутанных в блеклые плащи, отличающиеся цветом.
Такое неприятное чувство, когда за тобой будто бы наблюдают. Я обхватила себя за плечи от холода и только тогда заметила, что странно выгляжу: босая, в белом длинном платье со шлейфом. Платье не пышное, ткань в один слой окутывает ноги, правую оголяет высокий разрез – тут же поспешила прикрыть ее. Еще более стыдный верх – обмотана только грудь, и совсем не закрыты плечи и руки. Выглядит так, словно меня действительно обмотали куском ткани, учитывая, что нет нижних юбок, корсета и других очень важных элементов женского туалета.
Все выглядит вроде и естественным, и нет. Сложно описать, но захотелось поскорее уйти из этого зала, поэтому я огляделась. Посмотрела вверх, но потолка не было видно – сплошная бездонная темнота.
– Роза! – услышала, как кто-то меня зовет, обернулась. Этот голос. Я увидела высокую приоткрытую дверь, которой раньше тут не было, осторожно подошла к ней. Оттуда проблескивала светлая комната, очень знакомая комната.
– Роза! – вновь позвали меня, и я увидела спину отца, а сквозь узкую щель двери промелькнула фигурка.
– Да, отец! – услышала я свой голос и тут же закрыла уши. Это то утро!
– Роза, дорогая, мне вновь нужно уехать! – говорит отец с грустью.
– Но ты только недавно вернулся, – прежняя я с удивлением.
– Знаю. Ты ведь прекрасно понимаешь. Требуется еще кое-какая работа, и меня вызывают в срочном порядке.
– Понимаю, но, отец, позволь мне отправиться с тобой? Я уже давно не выезжала за пределы Тоунта, и неплохо было бы развеяться. К тому же, ты обещал познакомить меня с профессором Вилтенсоном, – предложила я тогда с толикой надежды.
– Милая, не в этот раз, – посмеялся отец. – Тебе лучше стоит подумать насчет этого… – он протянул письмо, не простое, а королевское.
– Папа, я уже говорила вам с матушкой, – сажусь в кресло, – я не буду участвовать в отборе.
– Но, милая, это очень важный отбор, и немногие могут в нем участвовать, – возразил отец.
– Пусть тогда Анна едет, она старше, и давно ждала этого.
Он рассмеялся:
– Ты же сама знаешь, для нее не было приглашения. А вот так просто отправлять ее… мне совесть не позволяет – она лишний раз будет унижена.
– Пусть берет мое и будет Розой, она ведь так хотела на этот отбор.
Как же сложно смотреть на себя со стороны. На отца, который так близко и…
– Пап, – беру руку отца, который слегка посерьезнел, – ты ведь сам говорил, если это моя судьба, она меня догонит.
Какой я была наивной.
– Верно, – касается отец моих кудрей. – Ты же помнишь, что нужно беречь себя? В тебе источник…
Я резко захлопываю дверь, чтобы не видеть продолжения. Почему я увидела то утро? Да, я не владею магией, но я переносчик, точнее, у моего ребенка точно будет дар. Сильный дар. Это секрет, о котором я никому не говорила, и не должна говорить.
Я вернулась к фигурам. Интересно, что это за место? Что за статуи? И почему они образуют цветовой круг? Красный, оранжевый, желтый, зеленый, синий, фиолетовый, серый, черный, белый.
Никаких надписей нет рядом с ними, и пояснений не у кого спросить.
Мимо промелькнул невысокий силуэт, обернулась и увидела маленькую девочку, бегущую к отцу. Черные небольшие кудряшки трясутся с каждым шагом, юбки нежно-белого платья шуршат. Я замерла, сердце сжалось от тоски и боли… Что за странный сон, почему заставляет вспоминать эти сладкие и такие болезненные моменты?
– Осторожней, – подхватывает меня отец, такой молодой, спокойный и счастливый. И
