Не удивительно, что он не хотел ее терять. Не хотел терять такое поле для тренировок своего донжуанства.
Она смотрела на него, сходя с ума от красоты его тела и обида душила ее: она так и не смогла понять его, он не принадлежал ей, он лишь только играл ей в его игру.
И что же будет теперь?
Часы в гостиной пробили три часа ночи.
"Боже мой, и откуда только эта трезвость мышления,"-- подумала Оливия болезненным сердцем.
Здравость рассудка была плохим лекарством от сердечной боли, потому, что говорила о сознательном самообмане. Оливия почувствовала, что ее мышление слишком реалистично.
"Почему я еще надеялась!?.."
Вновь его безразличие она не в состоянии будет перенести. Что сможет еще она сказать ему оригинального, кроме того, что она его любит? Ведь это был ее единственный аргумент, с помощью которого она заманила его сюда в этот раз.
Оливия тихо встала с постели, чтобы не разбудить Дэвида, и вышла из комнаты, осторожно закрыв за собой дверь.
"Нелли, деточка, это вы? Дэвида нет дома. Он перезвонит, когда вернется..."
Она смахнула слезы с ресниц.
Он опять уйдет и опять его мир разделится с ее миром, опять он будет ее заставлять решить самостоятельно, что они не созданы друг для друга.
Он не мог понять структуру ее мыслей, уровень ее мировосприятия.
"...А был ли вообще какой-то уровень?.."
Стараясь унять дрожь в руках и вытирая слезы со щек она старалась найти мысль, которая была ей нужна.
Кто она? "Извращенная принцесса"? Глазами Дэвида это выглядело нелепо. Слишком по-детски смешно. Теперь, после всего, что было, она не вынесла бы еще одного объяснения с ним.
Оливия приготовила наркотик, судорожно сделала несколько затяжек и, пытаясь успокоиться, откинулась на подушки дивана.
Эйфория не отнимала разума, а только усугубляла чувства, придавая им какую-то ненормальную патологическую оптимистичность, граничащую с самоубийственным упоением -- в конце концов, что такое виселица, если впереди райские врата?..
"Ангел мой, зачем ты опустил меня на землю, зачем перед этим явил иллюзию воплощенной небесной любви в моем мире грязи и грязной похоти..."
"Ты не похожа на идеал женщины, Оливия"
Слезы текли по ее лицу, затмевая его холодный образ, стоящий перед ее глазами, и изливая тупую сердечную боль.
Так обмануть свои чувства, причинять себе такие страдания, заставлять себя так унижаться ради того, чтобы он снова ушел, вновь обрекая ее лишать себя саму остатков своего самоуважения!
"Нет, ты не уйдешь,-- подумала Оливия,-- я не отдам тебя никому. Они не получат тебя. Я сохраню свою любовь и мечты первозданными, я не позволю перемешать мое мироздание и люди меня за это не осудят." Это была почти уверенность, почти настолько, чтобы придать суждениям правдоподобность.
Оливия вспоминала только что прошедшую ночь и не могла найти ничего такого, что доказывало бы то, что Дэвид не уйдет от нее как в прошлый раз. Его любовь была по-прежнему его любовью, он так и не стал безумцем ради нее...
"Нелли, деточка, это вы? Дэвида нет дома..." Оливия сжала в руке лезвие ножа, так что выступила кровь -- перебить сердечную боль болью физической...
...Какая разница, кто она была -- та, которой он звонит сам, как только приходит домой!..
Отпустить его она не могла, это было немыслимо -- жить и знать, что он здесь, но с другой -- это было выше ее сил. "Нет, ты не уйдешь отсюда к ней -- я не позволю тебе этого" Оливия закрыла глаза, стараясь восстановить отчетливую картину своих ощущений, сбивающуюся неровным сердцебиением.
Боже мой, неужели она действительно на столько глупа, что не могла даже сделать правильные выводы о происходящем, неужели ее реальная жизнь -- всего лишь не соответствующая действительности игра ее воображения? Неужели все те чувства, что она питала, те эмоции, что она испытывала, те мысли, что были ее идеалами и мечтами -- все дешевая иллюзия, все смешно и несерьезно?..
Неужели ее мир был лишь наркотическим бредом?!.
Когда она слушала рассуждения Дэвида, ей казалось, что все это действительно так. Он заставлял ее верить в то, что видит он своим узким лучом восприятия, и воспринимать это как истинную картину вещей. Даже потом, когда ее подсознание кричало, что это абсурд, мозг заставлял верить в то, что все -- истина.
"Неужели я действительно лишь жила иллюзиями, в которых видела себя личностью,-- думала Оливия,-- сон смешался, а опий заменил реальность... Нет, я не могу позволить так сломать мой мир..."
Она слишком любила Дэвида, чтобы согласиться отпустить его из ее реальности.
Он слишком реален, думала она, он хочет разрушить мою мечту о нем, выдуманном, он хочет разбить мой иллюзорный мир и уйти от меня в образовавшуюся пустоту, уйти из моей несуществующей жизни. Нет, я не могу позволить ему лишить меня моего мира, мое существование кончится без этих сновидений.
Дэвид не должен уйти, он навсегда останется лишь мечтой и всегда будет здесь...
Удары ее сердца невозвратимо отсчитывали секунды и вдруг она ясно поняла, что время не вечно, время смертно. Секунды -- песчинки, а существование -- как песочные часы -- кончается со смертью времени, когда упадет последняя песчинка.
Реальность -- объективный мир. Жизнь -- ощущение объективной реальности среди сонма секунд, отсчет событий, которые суть -- лишь отражение мысленного мира сновидений.
Какой смысл жить реальной жизнью, выставляя на грубый суд свой хрупкий духовный мир? Зачем отсчитывать события, приближая себя к смерти, как к концу, зачем рвать свою душу сетями времени?
"Кто вне реальности, вне времени, тот жив смертью, жив вечно."
"Мой иллюзорный мир -- смерть,-- подумала Оливия,-- жизнь и смерть не могут соединиться и ты никогда не будешь со мной в моей жизни грез. Никогда, пока ты кружишься в своем хороводе секунд, отсчитывая фрагменты происходящего..."
Она, уже плохо соображая, что делает, как в бреду, поднялась в свой кабинет, достала из ящика стола ампулу с ядом. Ее, словно в лихорадке била дрожь. Она не думала, она знала что-то, что надо было сделать.
Стараясь не нарушать тишину, она вернулась в спальню.
Дэвид спал безмятежным сном человека, знающего объективность своей реальности.
Оливия подошла к туалетному столику и, осторожно надломив дрожащими руками горлышко ампулы, вылила ее содержимое в остатки воды в графине. Ее бил озноб и обрывки бессвязных мыслей вертелись в голове, затмевая пеленой зрительные картины.
"Я погружу тебя в мой сон,-- подумала она,-- навсегда. Ты увидишь то, что вижу я, поймешь все так, как понимаю я и больше никуда никогда не уйдешь... Никогда больше... Будешь, как и я, жить смертью в ожидании бессмертия..."
Пальцы, дрожа, разогнулись. Пустая ампула выскользнула из руки и, ударившись о край мраморного столика, разбилась. Звон стекла словно кольнул Оливию в сердце. Она судорожно обернулась. Дэвид открыл глаза и, взглянув на нее, нежно улыбнулся. "Боже мой,-- промелькнуло у нее в голове,-- он сейчас заметит мое состояние, он все поймет и тогда..."
-- Дэвид, ты не спишь? -- произнесла она, стараясь уцепиться хоть за что-нибудь внутри бешено кружащегося водоворота своих мыслей и восприятий. Это было нужно сказать в подобном случае и она не думала растянутыми суждениями.
-- Наверное, кто-то меня разбудил, бодрствуя среди ночи...-- его взгляд скользнул по ее фигуре, едва прикрытой тонкой шелковой рубашкой, и встретился на мгновение с ее взволнованным блуждающим взором; он томно добавил,-- Зачем ты это сделала? Мне снился волшебный сон... Почти, как вчерашний вечер...
Он сделал паузу.
-- Дэйв,-- произнесла она, когда сообразила, что надо что-то сказать.
-- Иди ко мне,-- нежно отозвался он, прервав ее и протянув руку провокационным жестом.
Она не понимала, что перед ней всего лишь мальчик, еще стесняющийся всего, что он сейчас делает, но доверяющий ей целиком и полностью; юноша, первый раз в жизни играющий роль взрослого мужчины, чтобы вырасти в глазах любимой женщины хотя бы до ее уровня.
Мысли Оливии летели в другом направлении, точнее во всех направлениях сразу с бешеной скоростью. Тьма сменялась светом и лед огненным жаром за тысячные доли секунды. Все происходящее казалось ей невероятно растянутым, почти остановившимся. Не думая, что делает, она вложила свою руку в его руку, не понимая, как он привлек ее к себе, не чувствуя ничего. Она очнулась уже в его объятиях от его нежных поцелуев -- внезапно поток ее головокружения сознанием прервался, она, словно в забытье, почувствовала жар его тела, его ласк, будто со стороны увидев себя, лежащую в постели с ее любимым человеком, в его объятиях, забыв обо всем. "Боже мой,-- подумала она, переполняясь почти суеверным ужасом,-- неужели это всего лишь сон?!.. Пусть даже если и сон... Но я хочу спать вечно, вечно бредить в этой лихорадке..."
Дэвид взглянул в ее испуганные глаза, полные слез отчаяния и мольбы.
