— Прелестно, — устало вздыхаю я.
— Я же говорил, что она оценит, — Илья улыбается. — И да, ты очень красивая… Злые женщины прекрасны в гневе.
— Вы хотите сказать, что мне еще придется по судам потаскаться? — игнорирую глупый комплимент Ильи. — Чтобы Диму за решетку посадить?
— Не-а, — Илья качает головой. — Вся эта тема с халатностью и умышленным причинением вреда здоровью тема очень скользкая и сроки, увы, там небольшие. И доказать будет тяжело. Растянется на несколько лет. Но это если делать все по справедливости и честно, а мы не будем честными. Возможно, не будем честными…
— В каком смысле?
— Не забивай себе этим голову, — Илья хмыкает. — Просто знай, что песенка Димы с его клиникой спета.
— Это очень мило, Илюша, — поглаживаю подбородок, — и этот вопрос совершенно тебя не касается и помощи я у тебя не просила.
— А я самостоятельный… — он смеется.
— Конечно, — зло усмехаюсь я. — Повесишь эту проблему на отца?
— Мой отец не добрый самаритянин и найдет, как вывернуть ситуацию в своих интересах, — Илья пожимает плечами. — И к тому же твой муж шапочно с ним знаком. Может, партнерами по бизнесу станут… Вместе задавят клеща. Все эти крепкие связи в бизнесе всегда основаны на какой-то общей грязной теме. На жесткой подставе, например.
— Я хочу, чтобы вы ушли. Оба и оставили меня в покое. Это ведь несложно, да? — перевожу взгляд с Ильи на Артура и обратно. — И я разочарована, Илюш. Мне теперь придется искать новую квартиру.
Меня ждут журавлики. Я хочу до рассвета собрать двести штук.
— Прости меня, — неожиданно заявляет Артур, а я с недоумением смотрю на него. — Вита… Прости меня…
Глава 31. Богиня!
Голос у Артура тихий, а в глазах застыла печаль. Я вижу перед собой пьяного мужчину, который очень устал и он тонет в отчаянии. И да, я бы хотела все повернуть вспять и вернуть прошлую жизнь, однако это невозможно. Мне тоже одиноко и меня тоже засасывает безнадега в черную дыру, но… Это будет большой ошибкой сейчас опять зацепиться за мужа, чтобы не утонуть.
Илья, затаив дыхание, переводит взгляд с Артура на меня и обратно.
— Витаминка… — шепчет Артур. — Я перед тобой так виноват…
— Прощаю, — вздыхаю.
На мгновение в глазах Артура вспыхивает надежда, которая отзывается в груди чувством вины, и я говорю:
— А теперь уходите.
— Вита…
— Развод будет, Артур, — пожимаю плечами. — И это не желание что-то тебе доказать и заявить тебе о том, как я обижена на тебя. Нет, обиды больше нет. Ничего нет.
— Вита, мы бы могли…
— Нет, не могли бы, — блекло отвечаю я. — Уходи, Артур.
— Значит, ты выбираешь меня? — подает голос Илья и улыбается, пихнув бледного Артура в бок. — Я же говорил, ты мне не соперник.
— Илюш, я никого не выбираю…
— Я понимаю, ты боишься моей молодости, но это все установки в твоей голове…
Я со смехом массирую переносицу, а после поднимаю взгляд:
— Я выбираю себя, Илья. Ясно? И это мое законное право побыть одной, понимаешь? Я должна сейчас быть одна и не из-за разбитого сердца, а потому что я обязана найти себя. И вы оба мне мешаете. Оба. Артур, — перевожу взгляд на мужа, — катись ты на все четыре стороны, но без меня, мой милый. Я очень хочу опять спрятаться за твою спину, и ты, сволочь эгоистичная, опять меня задавишь, потому что иначе не умеешь. И я не умею, — перевожу взгляд на Илью, — понимаешь? Меня смущает твой возраст, потому что я ищу в партнере папочку, который должен быть старше. Ясно? Я хочу сложить лапки и сидеть тупой идиоткой дома, пока папуля денюжку зарабатывает, весь такой деловой, серьезный и строгий.
— Я тоже могу быть серьезным.
— Ты не понимаешь, да?
— Не-а, — честно отвечает Илья.
— Не будет у меня адекватных отношений с мужчиной, пока у меня с собой не будет гармонии. У меня серьезные проблемы, Илюша. Со здоровьем, с головой и мироощущением. И нет у меня сил ни на новые отношения, ни на старые. И выпрыгиваю из брака не для того, чтобы завести интрижку с молодым и красивым.
— Ну что так сразу, — недовольно цокает, — интрижку? Может, у меня на тебя серьезные планы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Какие? — задаю я прямой вопрос.
— Да, мать твою, какие у тебя планы на мою жену? — Артур неуклюже и пьяно разворачивается к Илье. — Я тебе сказал, мелкий ты паразит, что это моя женщина и черта с два я тебя к ней подпущу.
— Замуж возьму, — Илья поддается к возмущенному Артуру. — Как тебе такое? А? Думаешь, мне слабо? Своей женщине не изменяют, Артурито. И то, что тебя твоя шлюшка убойными дозами виагры поила, не оправдание.
— Что? — вскидываю я бровь.
— Ты совсем не умеешь держать зубы за языком? — Артур хватает Илью за грудки.
— Язык за зубами, — с уничижительной улыбкой поправляет его Илья. — И как забавно, что ты до сих пор пытаешься хранить секретики от “своей” женщины.
Артур замахивается кулаком, а Илья с ойканьем уворачивается. Они падают на пол, и я вскрикиваю:
— Пошли прочь! Вон! — вскидываю руку на дверь. — Заявились два красавца! Да вы мне ни в одно место сейчас не уперлись! Я собираю журавликов! Дайте мне побыть одной и, ежей вам в пьяные морды, пострадать и пожалеть себя, какая бедная и несчастная!
— Я могу тебя пожалеть, — Илья приподнимается на локтях, и на него с рыком набрасывается Артур. — Я в этом хорош…
Они не в себе. Мужики трезвыми не слушают женщин, а пьяными так тем более. Я набираю графин холодной воды, наблюдая за тем, как мои неуклюжие гости катаются по пушистому ковру, одаривая друг друга неловкими и нетвердыми ударами, и рычат друг другу оскорбления.
Безжалостно выплескиваю холодную воду на Артура и Илью, как на двух шелудивых котов. Они откатываются друг от друга и в негодовании смотрят на меня. Ладно Илья. Он молодой, дурной, но Артур? Нажраться до состояния нестояния? Он даже голову не может держать. Она у него покачивается, дергается и живет отдельной жизнью от тела.
— Ты прекрасна в гневе, — икает Артур и утыкается носом в ковер, распластавшись безвольным мешком.
— Э-ээ, — Илья толкает его. — Ты там живой?
— Все, я спать, — бурчит Артур и накрывает голову ладонями.
— Ты обалдел? — охаю я. — Проваливай к себе!
— Мой дом там, где моя жена. Теперь у меня очень маленький дом, конечно, — неразборчиво ворчит в ворс ковра, — но с милой и рай в шалаше… — и всхрапывает, нырнув во внезапную дремоту.
— Заснул, — печально констатирует факт Илья и неуклюже садится. — Ему совершенно нельзя пить, — приглаживает волосы и сонно моргает. — Ты очень жестокая, Вита.
Закатываю глаза и возвращаюсь за стол к журавликам. Складываю из квадратика треугольник, и передо мной усаживается Илья.
— Даже мой отец считает, что каждый заслуживает второго шанса.
— Он тоже твоей маме изменяет?
— Он мне про второй шанс сказал, когда я его тачку вхлам разбил в семнадцать лет, подрался с ментами и одному из них ухо откусил.
— Что? — поднимаю взгляд.
— У меня были некоторые проблемы с агрессией, — наблюдает за моими пальцами и тоже складывает из квадратика кривой треугольник. — С того момента я как бы в ссылке и доказываю свою благонадежность.
— Ты откусил человеку ухо?
— Мочку, — вздыхает. — Кстати и твоего мужа тоже хотел лишить уха, но он не дался.
— Зачем тебе это всё?
— Я не могу объяснить, — хмурится, пытаясь сложить из треугольника второй, но поменьше. — Тянет меня кусаться в драках…
— Да я не про это…
— Я упрямый, — хмыкает, глядя мне в глаза. — Ты яростно держишь оборону. Знаешь, обычно обиженные женщины стараются кинуться в объятия другого, чтобы отомстить и заглушить боль…
— Если бы тогда в кафе все случилось, то ты бы…
— Да, Вита, это было невероятно жестоко подразнить меня и убежать, — тихо посмеивается Илья. — Ты меня мастерски подцепила на крючок, до жабер, а у мужа твоего так вообще это крючок уже в кишках. Вырвешь, сдохнет.
— Но…
— Я тебе уже говорил, — откладывает косого и уродливого журавлика в сторону, — мужчины живут иначе, чем женщины. И он тебя любит, — внимательно смотрит в глаза, а я взгляда не отвожу. — Шлюшка с виагрой этого не отменяет.
