- Ты не захочешь этого видеть, сынок.
Я уставился в землю, когда Сара начала всхлипывать, ее слезы были неотличимы от капель дождя на ее щеках.
Карл нарушил молчание.
- Давайте займемся...
Что-то треснуло в лесу – громко, как еще один выстрел. Я думаю, мы все подскочили, и Кевин закричал. За шумом последовали звуки треска дерева, как будто дерево рухнуло на землю. По воздуху разнеслось эхо. Я подумал о своей яблоне и о том, как ее медленно выкорчевывают. Потом я подумал о странных дырах, которые мы обнаружили.
- Смотри, - я схватил Кевина за руку. - Нам нужно убедиться, что Эрл не сможет причинить нам больше неприятностей, а затем нам нужно провести твоего друга... - я щелкнул пальцами, пытаясь вспомнить его имя.
- Солти, - сказала Сара. - Его зовут Солти.
- Солти, - кивнул я. - Нам нужно занести его внутрь и проверить вас, ребята. Вы, наверно, сейчас в шоке. Мы с Карлом пойдем позаботимся об Эрле и приготовим что-нибудь, чтобы безопасно переместить Солти. Карл остановил кровоток, но если мы не зашьем его в ближайшее время, он наверняка умрет. Вы, ребята, оставайтесь здесь с ним, пока мы не вернемся. Убедитесь, что ремень на его ноге остается туго затянутым.
Из леса донеслось еще больше щелчков и хлопков. Вот тогда я по-настоящему начал бояться.
- Что это там, в лесу? - спросила Сара.
- Наверно, просто какой-нибудь олень, - заверил я ее, - испугался аварии и всей этой стрельбы.
Карл странно посмотрел на меня, но ничего не сказал.
Я передал винтовку Эрла Кевину.
- Ты знаешь, как этим пользоваться?
Его лицо на мгновение потемнело, и в глазах появилось странное выражение.
- Не так давно я прошел ускоренный курс по оружию.
- Хорошо. Возьми вот это.
Я думаю, он увидел в моих глазах, что что-то не так, потому что он сказал:
- Ты видел их, не так ли?
- Видел что, сынок?
- Эти твари снизу. У вас они тоже здесь есть, на суше, не так ли?
- Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь, Кевин, но да, мне кажется, я что-то слышал. Мы все это слышали. Не знаю, что это такое, но мне не нравится, как оно звучит.
Он оглянулся на линию деревьев, а затем, не говоря ни слова, подвел Сару к Солти.
Я проверил импровизированный жгут раненого, а затем мы с Карлом направились к сараю.
- Тедди, ты действительно думаешь, что нам следует перевозить этого старика? Он очень сильно ранен.
- На самом деле, я не знаю, - я ответил ему короткими вздохами, запыхавшись от последних нескольких минут напряжения. - Но я не вижу, какой у нас есть выбор. Если мы перенесем его, есть шанс, что мы причиним ему еще большую боль, чем сейчас. Я не думаю, что в этих краях есть врачи, которые могли бы его вылечить, и я не уверен, что мы можем сделать, кроме как зашить его иглой с ниткой. Но если мы оставим его здесь, он наверняка умрет от пневмонии.
- Так что же нам делать? Каков наш план?
- Ну, я думаю, мы возьмем немного клейкой ленты из сарая и немного растопки из поленницы и сделаем шину. Потом возьмем тачку и отвезем его прямо в дом, после того как вернем эту кость на место.
Карла затошнило от перспективы вправлять сломанную кость.
- Ты знаешь, как это сделать?
- Не совсем.
- Но мы все равно попытаемся?
Я вздохнул.
- Давай будем честны. Что бы мы ни сделали, этот Солти, вероятно, умрет. Он потерял много крови, и даже если нам удастся вправить кость и зашить его ногу, у нас здесь нет ничего, чтобы бороться с инфекцией. У него может развиться гангрена. Но мы все равно должны попытаться.
- Мы могли бы ампутировать ее, - предложил Карл. – Отрезать ногу и прижечь рану, как это делают по телевизору.
- Ты действительно думаешь, что смог бы это сделать, Карл?
- Нет. Я не думаю, что смог бы.
- Я тоже.
- А как насчет Эрла? - спросил он. - Он не будет счастлив, когда наконец очнется. Я хорошенько его ударил. Не говоря уже о том, что мы помогли этим людям из Организации Объединенных Наций.
Я остановился как вкопанный.
- Карл, ты действительно думаешь, что эти бедняги там, сзади – войска вторжения ООН? Ради бога, вертолет даже не был черным.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мокрые уши Карла покраснели.
- Нет, я думаю, что нет.
- Давай просто запрем Эрла в сарае, пока не решим, что с ним делать.
- Он этому не обрадуется. Он может сойти с ума еще больше, чем дикобраз в бочке с маринадами.
Я улыбнулся.
- По крайней мере, он будет в сухости.
Эрл лежал там, где мы его оставили, не двигаясь. Его вырвало грязной водой прямо на себя. Я проверил его пульс и почувствовал, как он бьется под его холодной, влажной, испещренной пятнами кожей. Карл схватил его за ноги, я потянул его за руки, и мы потащили его по грязи к двери сарая. Когда мы это сделали, я заметил, что дыра рядом с поленницей дров, которую мы обнаружили накануне, провалилась. Все, что осталось, это большая впадина в земле.
Карл возился с ржавой верхней защелкой на двери. Она со щелчком открылась, и он наклонился, чтобы отпереть нижнюю. Внезапно я вспомнил приглушенный шум, который слышал вчера из сарая, когда мы с Карлом возились с керосиновой бочкой.
- Карл, может быть, нам лучше...
Ветер вырвал дверь из рук Карла прежде, чем я успел закончить. Дверь хлопала взад-вперед на петлях, позволяя нам заглянуть внутрь.
Сарай стоял пустой. Ну, не пустой, заметьте. Просто не было того, что я себе навоображал. Мои косилка, сеялка и тачка, и бочка, полная очищенной кукурузы для кормушек для оленей и белок, рыболовное снаряжение, садовые инструменты, лопаты, кирки, мотыги и топоры, и верстак... но больше ничего. Ничего такого, что могло бы прорыть туннель под землей. На дубовом дощатом полу не было ни чудовищных червей, ни гигантских сурков.
Мы втащили Эрла внутрь.
Я снова почувствовал тот странный запах: влажный, землистый, как масло трески. Я задумался, не начинает ли весь мир пахнуть так же. Кряхтя от усилия, я отпустил ноги Эрла, и его ботинки глухо стукнулись об пол.
Мое дыхание стало прерывистым. Я жаждал немного табака. Мое тело взывало об одном. Тот старый телевизионный слоган из рекламы с Чарли Дэниелсом промелькнул у меня в голове. Всего лишь щепотка между щекой и десной...
На верстаке лежал рулон клейкой ленты. Я бросил его Карлу, и он начал связывать запястья Эрла за спиной. Я схватил несколько шпагатов и принялся за его ноги.
- Парень, - прошептал Карл, - я очень надеюсь, что он пока не очнется.
- Он и не собирается. Ты, должно быть, действительно хорошенько ему вмазал.
Карл оторвал кусок серой клейкой ленты.
- И я так думаю. Я ждал этого большую часть двух десятилетий. С тех пор, как он застрелил мою собаку, когда она гоняла кроликов за его домом. Мне следовало тогда надрать ему задницу и избавить нас всех от некоторых неприятностей.
Грудь Эрла вздымалась и опускалась. Его дыхание было тихим и неглубоким.
- Мы хотим быть осторожными, чтобы не вонзить тот кусок кости, торчащий из ноги Солти, - сказал я, развязывая связку бечевки. - Мы наложим шину на какую-нибудь из тех магазинных тряпок вон там.
Карл кивнул и закончил связывать запястья Эрла.
Именно тогда пол сдвинулся с места. Это не было внезапно. Не было ни взрыва, ни толчка. Деревянные доски, на которых мы стояли на коленях, начали медленно подниматься, поначалу почти незаметно. Три дюйма. Потом шесть. А потом снова вниз. Затем снова вверх, как будто пол дышал. Мы замерли. Не было слышно ни звука, кроме скрипа дерева и нашего собственного испуганного сердцебиения, пульсирующего в ушах.
Карл уставился на меня широко раскрытыми глазами, и я уставился на него в ответ, вероятно, выглядя так же.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Затем послышался какой-то влажный шорох; резиновый звук, похожий на то, как может звучать шуршащая бумага под водой. Я думаю, что "резиновый" не сочетается с "морщинистым", но я не знаю, как описать это лучше. Может быть, это не следует описывать. Может быть, этого вообще не должно быть. Как я уже говорил ранее, я не писатель. Все, что я знаю, это то, что я ни разу не слышал этот звук за всю мою жизнь, и это было самое неприятное, что я когда-либо испытывал. В сочетании с качающимся полом, который начал напоминать палубу корабля в море, и тем же рыбным запахом, который вернулся, меня внезапно затошнило.
