— Ну, показывать свою силу, свою власть. Бьют, издеваются, убивают людей прежнего владельца. Считают, что так они будут более уважаемы в чужих глазах.
— Странные слова, но я немного понял их суть. Нет, милорд, лично я никого не приказывал казнить, как и мои люди.
— Очень хорошо, иначе мне бы пришлось казнить такое же количество пленных, захваченных в вашем замке.
— Казнить солдат из — за каких — то крестьян?
— Не только крестьян. В замке были и мои слуги.
— Рабы, — презрительно сказал барон.
— И тем не менее, это мои люди. И за каждого убитого вами, крестьянина или слугу, я казню соответствующее количество ваших людей. Впрочем, если никто из моих людей не убит, то вам нечего опасаться.
— Странно. Странно то, что вы говорите. Солдаты и какие — то там рабы!
— Не только солдаты. Конкретных лиц определил бы жребий. И в нем участвовали бы не только солдаты, но и офицеры…
— Как?!..
— И как минимум, баронет Крисвел.
— Что?!
— Впрочем, это были бы только слова. Вы могли бы выбрать людей по своему усмотрению.
— Но это гадко!
— Вполне соглашусь, барон, мне самому противно такое говорить, но иного пути нет. Но если никто из моих людей не убит, я имею в виду время после захвата замка, то опасаться вам не надо. Плетьми моих людей били?
— Плетьми? Каждый раб в первый же день получил по малой порции плетей. Били и после этого, и рабов и крестьян, тех, кто провинился.
— К сожалению, я это и предполагал. В таком случае, войдя в замок, я должен пересчитать на спинах моих людей число шрамов, оставленных вашими людьми. Это же количество ударов теперь получат ваши люди, включая старшего баронета или даже обоих баронетов. Ведь вы же били мальчишек — рабов?
— Как, вы собираетесь бить и моего младшего? Плетьми? Но у благородных это не принято. И за что? За то, что выпороли каких — то рабов!
— Людей. Моих людей. Это послужит хорошим уроком на будущее.
— Милорд, благородный человек в праве наказать раба. Это даже обязанность!
— Я это знаю. И не понаслышке.
Барон понял, что имел в виду виконт. Барон знал о том, что брат графа провел полтора года в рабстве и слышал о том, что сделала плеть со спиной виконта. Действительно, благородный барон Севир поступил неверно. Но он же не знал, что купленный им мальчишка — раб окажется ларским виконтом.
— Среди моих слуг были и дети. Поварята, посыльный. Им двенадцать — тринадцать лет. Их тоже били плетьми?
— Да, — хмуро ответил барон.
— Вашему младшему, если не ошибаюсь, четырнадцать? Тогда он тоже окажется вместе со всеми, кого подвергнут ответному наказанию. Если бы моих мальчишек не били, то и он был бы исключен. Однако вы можете по своему усмотрению выбрать тех из своих людей, кто получит наказание. Общее число плетей будет разделено поровну между ними.
— И вы думаете, что после всего этого я захочу давать вассальную клятву вашему брату?
— Да, это будет сложно. Но другого пути у меня нет. Только так я смогу заставить своих противников задуматься, стоит ли им распускать руки.
— А если я сейчас скажу, что я ни за что не буду другом Ларска, вы сдержите свое слово и меня отпустите или передумаете?
— Я человек слова, барон.
— Но ваши угрозы не говорят о вашей благородности. Даже Пургес смотрится на этом фоне предпочтительнее.
— Я защищаю своих людей. Солдаты, крестьяне или рабы — все они, без разницы, мои люди. Я за них в ответе. Впрочем, для вас это не благородно.
— Не так, милорд. Бить плетьми баронетов, да и солдат — это…, простите, низко. И это собираетесь сделать вы.
— Скажите, барон, допрос с пристрастием позволителен в отношении благородных?
— В отдельных случаях — да. Когда нужно узнать истину.
— Мне предлагали провести такой допрос баронета Крисвела.
— Что!?
— Я отказался. Хотя мне очень хотелось узнать имя предателя. Того человека, что посылал к вам гонцов.
— Откуда вам известно?
— В вашем замке это знают даже собаки.
— И вы отказались? Почему?
— Я просто так не пытаю людей.
— Но их бьете плетьми.
— Не я. Ваших людей будут бить только те, кто пострадал от рук ваших солдат.
— Вы странный человек, виконт. Мне вас не понять. Я на вашем месте не испытывал бы сомнений пытать моего сына или нет. Причина достаточная, чтобы применить допрос с пристрастием. Вы же… Теперь я не знаю с кем быть, с Ларском или Лоэрном… Может быть, вы откажетесь от экзекуции?
— Если я откажусь, то через некоторое время все может повториться. Баронов в Лоэрне много. А так… возможно, некоторые задумаются.
— Я не завидую этим баронам. А если бы я успел продать ваших крестьян в рабство?
— Я продал бы такое же количество ваших людей. Не крестьян, а солдат и выше. Конкретно кого установил бы жребий.
— Вы не боитесь, что я, вернувшись в замок, прикажу затопить подземелье? Там триста человек местных крестьян.
— Тогда мне придется к двадцати восьми солдатам, двум баронетам где — то найти еще двести семьдесят солдат и баронетов.
— Хм. Мне почему — то кажется, что вы их найдете. Бедный Пургес. Скажите, милорд, если я назову вам имя человека из Ларска, пославшего гонца, вы откажетесь от экзекуции моих солдат?
— Но это не совсем благородно выдать человека, вам доверившегося?
— Хм. Уел меня! Но все равно, что скажете?
— Мне очень хочется узнать имя предателя. Но справедливость должна восторжествовать, иначе и дальше все будет точно также. А я намерен впредь защищать не только моих крестьян, но и всех жителей графства. Все они тоже мои люди. Люди моего брата.
— И если я принесу вассальную клятву, то ваши слова будут относиться и к моим людям?
— Да, барон.
— Мне надо подумать… и отобрать солдат для наказания…
Когда барон покинул палатку, Хелг, присутствующий при разговоре, обратился к Сашке:
— Ты сильно изменился за эти два года.
— В худшую сторону?
— Не знаю, плохо это или хорошо. Но ты был намного мягче, податливей. Хотя и с гонором.
— Жизнь заставила. Но это так, отговорка. Я ведь и сам понимаю, что делаю что — то не так, против себя. Ломаю себя.
— Ксандр, ты и в самом деле хотел пороть баронетов?
— Честно говоря, я рассчитывал, что барон примет второй вариант, выберет сам, кто получит плетей, что и получилось.
— Теперь, получается, что Шелвак сам наказывает солдат?
— Да. Но мне противно все это.
— Что именно?
— Да всё! И представляешь, если бы он заартачился, тогда мне пришлось выполнять свое слово и отправлять баронетов на козлы. Ну, старшего, ладно. Он взрослый. А вот младшего. Не знаю, смог бы я это сделать.
— Но барон повел себя так, как ты и предполагал. Можно спросить?
— Да.
— Скажи, Ксандр, а как ты поступил бы на месте этого барона, доводись тебе выбирать?
— Не знаю. Сильный вопрос. Но у меня нет сыновей.
— А если бы были?
— Не знаю, Хелг, серьезно, не знаю. Хотя, я, наверное, сам встал бы вместе со своими солдатами под плети. Да и много ли их придется на одного человека? Три, четыре, пять? Вряд ли больше.
— А баронеты?
— Если они достойные, то сами встанут вместе с отцом. А нет, тогда… они недостойные.
— Я не удивлен твоим ответом, совсем не удивлен. Но барон Шелвак при всех его словах о благородстве так не сделает. И не только он, Все бароны, и Лоэрна, и Ларска, вообще все!
— Серьезно?
— Да.
— Как же так? А Ястред, как он бы поступил?
— Ястред…
Хелг надолго задумался, вспоминая те или иные поступки человека, заменившего ему… кого? — отца, старшего брата? Но у него не было старших братьев. А Ястред…
— Боюсь, что Ястред поступил бы также… Сашка! — Хелг впервые обратился к нему так, как называл его два года назад, — Я теперь знаю, как поступил бы я! Сказать?
— Не надо, Хелг. Я это знаю. Спасибо тебе…
Через час ларский отряд без боя вступал в замок Броуди. А через день из замка выехало почти четыре сотни человек. Триста ларцев и восемьдесят лоэрнцев. И если ларцы были веселы и довольны, то на лицах лоэрнских солдат поселились угрюмые гримасы. Почти все они получили по четыре — пять плетей. Да от кого? От каких — то жалких рабов, которые совсем недавно раболепно им прислуживали, выполняя любые их прихоти и распоряжения. Впрочем, небольшим утешением было обещание барона выплатить каждому пострадавшему от ларских плетей по серебрянке за каждый полученный удар. Барон Шелвак прекрасно понимал, что иначе он недосчитается многих из них по дороге в свой замок. Но сейчас они направлялись совсем в противоположную сторону, не на юг, а на север, в Ларск.
Погода окончательно испортилась, наступила глубокая осень, дорога из — за дождей, а по утрам и мокрого снега, раскисла во многих местах, поэтому к Ларску они добрались только к концу дня. Ненамного их опередил гонец, посланный с извещением о возвращении виконта. Барон Шелвак вместе со своими людьми был благоразумно оставлен на ночевку на постоялом дворе за городом. А сами ларцы проследовали до городского замка. Здесь их уже поджидал торжественный прием. Большая площадь внутри замка была переполнена так, что значительной части солдат, возвращавшихся с Сашкой, даже не удалось проехать внутрь.
