— Было дело, милорд. Ваши владения обширны, а я показывал своему слуге, где может быть могила моего прадеда.
— Слуге? А где он?
— Я велел ему остановиться на постоялом дворе. Не место простолюдинам в замке такого благородного человека, как вы, мой друг. Да и землекопов он там найдет быстрее.
— Я дал бы своих крестьян.
— Что вы, барон, стоит ли благородным людям думать о таких вещах? Пусть этим занимаются слуги.
— Прадед. Я в первый раз вижу человека, столь интересующегося могилой дальнего предка.
— Видите ли, барон, мой прадед был старшим сыном в семье и должен был наследовать замок и титул, но из — за этой гибели все унаследовал его младший брат, а мой дед почти ничего не получил. Он тогда был ребенком.
— Вот как? Могу только посочувствовать. Но такое бывает часто, когда при живом деде все состояние отходит младшему живому сыну, а внук — сирота от старшего сына остается ни с чем. Замок был большим?
— Обычным. И земли не очень много.
— Все равно жаль, не так ли? Но что же вас подвигло так сильно искать могилу прадеда?
— Все — таки мой прямой предок.
Барон пристально взглянул в глаза Корсу и тот с ужасом понял, что барон не столь уж и пьян, как он посчитал. Совсем не пьян. В жестких и насмешливых глазах Свиряка читалось, что барок ни на йоту не верит в объяснение Корса. А этот барон не столь простодушен, как он думал.
— Трудно поверить в голос крови.
— Вы правы. Дело в том, что накануне похода мой прадед совершил сделку с эльфийским старостой. И тот должен был по возвращению из похода отдать прадеду пять эльфийских луков.
— Ого! Неплохо.
— У них была договоренность, что луки прадед получит, если покажет некий знак. Но прадед погиб и знак исчез. А пять луков так и не получены. Если я найду этот знак, то смогу предъявить их эльфам и получить луки.
— Настоящие эльфийские луки до сих пор имеют баснословную цену.
— Да, их больше не становится. И цена на них только растет.
— А вы не думаете, баронет, что кто — то уже давно обменял этот знак на луки?
— Нет. Обмен мог произойти только, если этот знак предъявит человек моего рода.
— Нашедший этот знак мог сказать, что он ваш родственник.
— Эльфам? Обмануть эльфов? Но это невозможно.
— Да, вы правы, эльфы чувствуют ложь. И что это за знак?
— Увы, не знаю. Но, надеюсь, что он не сгнил в земле.
— И как вы думаете найти могилу вашего предка? Ведь прошло более ста лет.
— Не знаю, мой друг. Впрочем, я совсем не надеюсь. Боюсь, что от нее за столько времени ничего не осталось. Разве что небольшой холмик? Мой слуга походит по вашей земле, посмотрит, может быть, покопает в двух — трех подозрительных местах. Но я совсем не надеюсь.
— Да, пожалуй, вы правы, баронет… Для любого другого человека этот знак, если он его найдет, окажется бесполезным…
Когда баронет откланялся и ушел в свою комнату, барон Свиряк еще некоторое время задумчиво сидел в кресле.
— Да, для любого человека бесполезен, кроме баронета или… его лакасской родни. Они ведь тоже той же крови. А пять эльфийских луков стоят больше ста золотых…
Три дня спустя Корс встречался с Казьмиром на дороге, что вела к постоялому двору.
— Что случилось? Почему ты дал сигнал?
— Милорд, Рейти вчера заметил, что за нами следят.
— Кто? Как узнал?
— Четверо, посменно в два человека следили. Пока двое следят, другие отогреваются в подводе с сеном. У них там с собой два лука и пара рогатин. К вечеру, когда мы поехали обратно, они уехали в обратную сторону. Рейти не стал брать лошадь, а пошел за ними пешком. Подвода въехала в замок.
— Чей?
— Барона Свиряка.
— Ай, да барон. А потом?
— Рейти вывесил для вас знак и вернулся на постоялый двор.
— Значит, так? Интересно. Два лука, две рогатины и четверо мужчин. По твою душу, Казьмир.
— Как так? — опешил тот.
— Забрать зарытое хочет барон. А тебя с землекопами в землю.
— Ай!
— Ладно, тогда поступишь так…
Прошло еще две седьмицы. К радости кладоискателей зима все еще не наступала. А все благодаря южному теплому ветру. Правда, время от времени шли дожди и копатели возвращались на постоялый двор насквозь промокшие. И только добрый кувшин вина спасал от простуды. Зато копать непромерзлую землю было не в пример легче, чем отогревать ее кострами.
В конце второй седьмицы старания землекопов увенчались успехом. Кирка глухо стукнула, затем еще раз и еще раз. Подкопав немного, перед глазами кладоискателей появилась потемневшая от времени и сырости крышка сундука. Быстро окопав сундук, спереди нашли большой насквозь проржавелый замок. А на двух боковых стенках висели такие же ржавые кольца.
— Хозяин, сбивать замок, али нет?
— Не надо. Присыпьте сундук обратно, так, чтобы не видно его было… Хорошо, а теперь будете копать еще одну яму. Вот там.
Сам же Казьмир пошел к костру, весело горящему в двух сотнях шагов от ямы с найденным сундуком. Порывшись в мешке, Казьмир достал тряпицу, развязал ее и высыпал ее содержимое прямо в костер. Тот сразу же окрасился в ярко — зеленый цвет. Даже не сам костер, а стремительно уходящий вверх дым. Столб дыма оказался таким, что был виден в полуверсте от костра. Именно на таком расстоянии находился тайный наблюдательный пункт, в котором лежал, закутавшись в тяжелые шкуры, Рейти.
Увидев столб зеленого дыма, Рейти встал, слегка размялся и направился в сторону стоящей на дороге подводы с сеном. Подойдя к ней, он громко сказал:
— Эй, есть здесь кто?
Сено зашевелилось, и в нем появилась взлохмаченная физиономия.
— Ну, есть, а что?
— До замка милорда Свиряка довезешь? Плачу медянку.
— Это чего же? Как это?
Тут же рядом появилась и вторая мужская физиономия.
В руке Рейти появился короткий меч, он два раза ткнул в высунувшиеся головы, те почти без звука захрипели, дернулись и обильно полили кровью сено. Рейти деловито закидал сеном видневшиеся части тел убитых и терпеливо стал дожидаться появления одного из двух дозорных, следящих за землекопами. Ждать пришлось недолго. Мужчина шел быстро, похлопывая себя по замершему телу.
— Эй, а ты кто та…
Засыпав труп сеном, Рейти открыто двинулся к месту, где находился последний дозорный. Тот встретил его удивленным взглядом и с таким же взглядом быстро умер.
Теперь уже немного расслабившись, Рейти направился в сторону костра, уже переставшего пускать дым зеленого цвета.
— Ну, как?
— Все сделал. Нашел?
— Нашел. Теперь очередь за этими.
Казьмир достал из — за пазухи длинный кинжал и, держа его за спиной, пошел к землекопам, уже успевшим раскопать яму высотой в рост невысокого человека. Двое копали, а двое, чтобы им не мешать, стояли на пригорке с выкопанной землей. Первым ударил Казьмир, всадивший кинжал в живот ближнего к нему землекопа. Второго поразил в грудь меч Рейти.
Двое копавших испуганно уставились на свисающие над ямой тела своих товарищей. Рейти нагнулся, встав на колено, и ударил с размаха мечом в голову третьего землекопа. Четвертый упал на спину на дно ямы, пытаясь руками загородиться от приближающейся смерти. Рейти перемахнул в яму и всадил свой меч в четвертого землекопа.
Пока Казьмир ходил за своей подводой, Рейти сбросил тела первых двух убитых землекопов и четвертого дозорного в яму и засыпал ее землей. Затем они вдвоем расчистили насыпанную на крышку сундука землю и вытащили его на поверхность земли, держась за ржавые кольца. Погрузив сундук на подводу, Казьмир направил ее к дороге, а Рейти пошел за своей лошадью, оставленной в соседнем лесу.
Оба подручных Корса встретились у подводы с двумя убитыми дозорными. Погрузив на нее тело третьего дозорного, они отвели подводу в лес, а сами вернулись на дорогу. Здесь Рейти быстро переоделся в чистую и добротную одежду и поскакал в сторону замка, а Казьмир не спеша поехал по дороге, минуя замок, в сторону Пиренского герцогства. Через пару часов, когда уже стало темнеть, его догнали два всадника — Корс и Рейти.
Баронет буквально впился глазами в лежащий на подводе сундук.
— Он? Точно он?
— Вам виднее, милорд. Но сундук старый, лет сто точно ему. Тяжелый. Внутри что позвякивало, только как — то глухо. И нашли его возле большого гнилого пня. На той самой глубине, о которой говорила ваша милость.
— Хорошо, едем.
— Здесь в часе или двух езды есть постоялый двор…
— Нет! Нельзя. Если хватятся этих, что следили за вами, и узнают, что я не возвращался в замок, барон сразу поймет, в чем дело и пустит погоню. По всем дорогам. Поэтому будем ехать, пока лошади не выдохнутся. Если повезет, то завтра к вечеру въедем на пиренскую землю.
Барон первыми по дороге в Пирен пустил двух своих помощников, а сам медленно двинулся за ними на расстоянии версты. Если барон Свиряк пустит погоню по направлению к Пирену, то преследователи встретят только его. На этом все и закончится. Корс как — никак баронет. Кто из простолюдинов посмеет задержать аристократа? Это уже разбой, а за разбой вешают. Кстати, здесь, на этой дороге, как он слышал, пошаливают. Если бы не жадность барона Свиряка, то Казьмир и Рейти тихо зарезали бы землекопов, которых никто бы и не хватился. Не появились на постоялом дворе? Значит, свое дело сделали и уехали дальше на заработки.
