— Что-же у вас, калик, все так… Все так грустно то? Вроде и поучительны ваши притчи, но веет от них смертельной грустью и тоской. А Я вот раз морского черта едал. Ох, что за кушанье, пальчики оближешь. — отозвался Мирон. — А у тебя, Босик, какая любимая пища?
— У Князя вкушал горячий хлеб и молоко. А вообще, горячая еда вместе с главной приправой, всегда хорошо идёт. — отозвался Я.
— Что за приправа? Что-то ваше местное? — поинтересовался санник.
— Она у всех народов есть и в любом месте встречается. — ответил Я.
— Соль? Перец? Мята?
— Голод. — с улыбкой ответил ему Храмовник. — Следи за дорогой, хватит болтать, начинаются не лучшие места.
***
— Брат Сет, слева от дороги люди, наверное… Не уверен, здоровые больно.
— Ну вот, считай выполнили наказ старого шамана. Берендеи… Так, это дозор, оттого оружие не оголяйте, ведите себя спокойно и дружелюбно. — отозвался ветеран
Сани остановились недалеко от заслона. Брат Сет встал, вытянул руку вверх и крикнул. — Мира вам, люди Велеса.
Из леса раздались раздраженные голоса, спустя непродолжительное время на дорогу вывалилось нечто, полностью укутанное в меха.
— Как познал про нас? Увидать или услышать не мог.
— Никак не мог, — вторил ему второй.
— Запах услышать тоже не мог. Ветер нам в лицо.
— В лицо. — подтвердил берендей.
— Значица что? — спросил первый.
— Что? — эхом отозвался второй.
— Значица, что нашего ума ту задачу не решить, а нужно старших звать. — мудро произнесло чудо в мехах.
— Дык может нас спросите? Чего уважаемых гонять? — не сдержался Мирон. Брат Сет шикнул на него, но слово улетело, в мешок его не загонишь.
— Можно, но вы же соврете. — усомнился старший
— Соврут, как есть соврут. — уверил ведомый.
Я присмотрелся к ним даром, не веря глазам. Здоровые с полную сажень ростом да и в плечах не обделены. А шкуры, что обмотаны поверх могучих тел ещё и увеличивали их, и без того огромные размеры.
— Мы к ним и едем. Старый шаман передал дары и наказ. Потому пропустите нас до старейшин. — перехватил нить разговора Ветеран.
— О, как. Всё к тому и шло бы. Токмо что? — отозвался первый.
Что? — прилетело эхом.
— Нельзя вам на глаза попадаться в селении. У нас хворый один есть, что с мелким людом якшался. Вот теперича, из-за него весь наш род Велеса на вас зол. — произнёс старший.
— Уж не про Мрака вы упоминали? — осенило меня догадкой.
— Как разузнал? — удивился ведомый.
— Я одного берендея только знаю, что и на юг к родоверам ходил, а потом с купцами на север, к торжищу. И хворь его мне ясна, могу помочь. — признался Я.
— Быть посему, следуйте за нами. — коротко подытожим великан.
***
Селение лесных братьев то-ли располагалось в лесу, то-ли лес находился в нём. Сосны-великаны соседствовали с домами, а вместо забора колючие заросли хватай-дерева. Местами росли фруктовые деревья, карликовые, словно скрученные яблони, заботливо засыпаны опилками, что выглядывали грязной кучей сквозь снег. Дома добротные, но собраны с поваленных деревьев, судя по толщине в добрые полтора локтя, покрытые лишайником тёмными пятнами. Крыши укрыты дранкой внахлест. Все большое и величавое, а на натоптанных дорожках между домами могли свободно разминуться пару человек.
— Кого ты привёл нам, Барн? Почему пост оставил? Ты забыл наказ, что мелкому люду вход заказан? Мало зла они нам принесли, пользуясь нашей добротой и открытым сердцем? — со всех сторон раздавались гневные окрики. А люди рода берендеева подтягивались к нашим саням.
— Они пришли помочь и знают нашу беду. — отозвался наш провожатый.
— Мира вам, люди Велеса. Мы с наказом от Старого Шамана и по его поручению прибыли. Гостеприимства не ждём, но и мимо не пройдем, зная что сосед в нужде. — с поклоном заявил Ветеран.
— Что оленеводам нужно? — раздался могучий рык из ближайшего дома. Дверь распахнулась и вышел седой муж, статью схож со всеми родичами, но полный мудрости и печали.
— Старый Шаман велел кланяться и передать араку на молоке. Так же узнали о вашем болезненном. Рады будем помочь, ежели сможем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Там врачевать не получится, не телом наш соплеменник болен. Такую хворь и сами бы выбили. Князь Велес обозлился на Мрака и лишил его разума. Потому оставьте наше горе нам, нечего слухи по земле разносить про то. — горестно ответил седовласый.
— Ваш брат повстречался с вдовьей плакальщицей месяц назад. Его воля в цепях, а разум мятежен. Мне доводилось возвращать людей к жизни, но с ним Я не совладаю, ежели сможете удержать его тело, то с остальным сдюжу. — твердо отрезал пререкания старшего берендея.
— Вдовья Плакальщица? Что за тварь? — изумился Старейший.
— Вы её кличите Мизгирь, Паучиха… — отозвался Брат Сет.
— Может быть, может быть, очень похоже на то. — задумался седовласы, теребя бороду. — Но ежели опять обман учинить вздумали, то живым уйдет только лошадка. На то моё слово. Барн и Крис, вяжите Мрака, позволяю накинуть сеть, нет в том ущерба чести с хворым прямым боем биться. Как закончите, зовите нас. Я все сказал. — старейшина развернулся и ушел в дом. Нас же вежливыми пинками и тумаками проводили следом.
— Погодите, сиротку забыли… — брат вырвался от провожатых, спешно раскидал шкуры и поднял на руки Веронику. — Теперь весь отряд в сборе.
Глядя на ношу старика, его перестали толкать, да и в целом отношение к нам будто изменилось в лучшую сторону. Зайдя во внутрь, Я удивился духу, что в нем был. Сильных запахов не было, но сразу стало понятно, что дом Старейшины не прост. Привычно соскользнув в Дар, смог узреть редкую картину. Посреди горницы стояли три истукана обращенные лицом друг к другу, а посреди очаг. Сами кумиры были тщательно обработаны и вышкурены, ствол расписаны рунам и и буквицами, а лики вырезаны с поразительной точностью. Не было никаких сомнений, что дальний от нас вьюноша, крайний левый Муж, а справа умудренный старец.
— Пройдите к очагу. — коротко приказал Старейшина.
— Как твоё имя, берендей? — произнёс Мирон, что неуверенно прижимал к себе большой курдюк с подарком от шамана.
— Ежели Мрак поправится, узнаешь. А мёртвым Сие знание ни к чему. Передай поклажу, не томись ношей.
Спустя десяток минут в горницу ввалились дозорные, но вид у них был крайне потрепанный.
— Связали. — отозвался Барн, шмыгая разбитым носом.
— Как есть связали. — вторил ему Крис, натирая снегом набухающий глаз.
— М-да, ежели не помогут мелкие люди, придётся сына отправить к предкам. День ото дня все меньше человеческого в нем. Проводи их, да возьми сторожей, чтобы не сбегли. — дал наказ Старейшина.
— Я один, остальные будут мешать. Мне нужна помощь ваших людей удержать Мрака.
— Быть посему, ступайте.
***
Наш болезный находился недалеко. В сотнях шагах от дома была вырыта яма в две сажени глубиной, рядом валялась лестница. Из Острога доносились крики, сменяемые шёпотом, затем рев раненого зверя и опять человеческая речь.
— Вверх зверь берет. Недолго осталось. — посочувствовал Крис. — Чем подсобить то?
— Удержите его, пока Я его врачую, как обмякнет, не мешайте и ничего не спрашивайте. Ежели силы меня покинут, отнесите к Брату.
Споро приставив лестницу, мы спустились вниз. Втроём было тесно, да и ещё и здоровяк крутился ужом, пытаясь распутаться, сбивая меня с ног.
— А ну, Крис, навались на плечи, а Я ноги прижму. — крякнув от усердия, Барн присел, и тут же получил ногами в лицо.
— Да чтоб тебя, опять по рылу получил. Слышь мелколюд, ты нос вправить сможешь? — прогундел берендей.
— Нет. Но Брат Сет думаю сможет. — отозвался Я, а сам тем временем погрузился в Дар. То что Я увидел, меня совсем не порадовало. Позвоночник от крестца до черепа горел синим, вся голова искрила, как разбуженный палкой пчелиный улей, а большое сердце лесного жителя наливалось чернотой. Наконец берендей уселся на ноги Мраку, хорошо их прижав, второй же вдавил плечи так сильно, что раздался хруст. Я наложил длань на мокрый от пота лоб, а вторую руку на сердце. Толчками пропуская через ладошки свой свет, стараясь выгнать хворь из дрожащего тела. Синева покидала свой новый дом неохотно, цепляясь изо всех сил. Мрак выгнулся дугой, а затем обмяк. Как только сознание оставило его, дело заспорилось. Золотые искры больше не тухли, а выжигали чужую волю, даруя покой измученному телу, пока голова полностью не очистилась. Сердце перестало биться, как попавшая в силки пичужка, а Через позвоночный столб спускалась новая, чистая волна, разливаясь белым огнём. Остатки вливал из последних сил, держась за Мрака, чтобы не упасть. Лишь убедившись, что работа сделана, оторвался от берендея, тут же свалившись на пол. Слабые ноги больше меня не держали. Из ямы меня тащил на спине Крис.
