Вкус был интересный, нежный и в меру жирный. Я держал во рту содержимое, наслаждаясь тем, как тает во рту, превращаясь в сок. От удовольствия аж закрыл глаза. Шумно проглотив, накинулся на мясо и кулеш.
— Будешь у беров, передай от меня араку на молоке. Я возвращаю им добро за добро. — насытившись, старик продолжил говорить о делах.
— Думал пройти их стороной, по речушке и спокойнее и видно ворога издали. — поделился планами Сет.
— Прими совет. Иди через берендеев. Духи говорят, что только так ты достигнешь родины. За совет много не спрошу. Отдай нож, что с сироткой приобрёл. Мне он нужнее. А тебе возничий другое наставление. Вернись на Юг. Справь дело и лети без оглядка. А теперь нужно отдохнуть. — старик поднялся при помощи подручных и ушёл из чума.
Остались лишь мы, вчетвером да костёр.
— Что же, утро вечера мудренее. Босик подкинь угля и ложись спать. Завтра будет трудный переход. И нож нужно оставить, не дело это, за добрый совет просьбу не уважить. К тому же веруем почти в одно. Их бог Нум-отец, сродни нашему Отцу-Грозное Небо. По их поверьям, умение управлять оленем, строить дома и добывать огонь подарил им он. А Пугос-мать всех их родила и оберегает. Так и у нас… А тебе, Мирон, Я скажу. Это не совет, а наставление. Значит ты нужнее на Юге, там больше пользы принесёшь. У нас не выживешь, у себя в городе попадёшь в кабалу. Так что у тебя одна дорога.
— Тять, а он в правду с духами говорит? — уже зевая, протянула Вероника.
— Может и так. Босику же Мать-Земля дала силу, чтобы Люд оберегать. Вот и старому шаману подсобила. — задумчиво произнёс Сет.
***
Тихо трещали угли, даруя тепло и мнимую уверенность в безопасности. Дым сизым столбом поднимался вверх чума, уходя все выше к звездам. Давно мне не снились столь яркие и добрые сны. В нем Я видел своих родителей и братьев, что встречали меня у поселения. Наших соседей, занятых привычным трудом. Встречая меня, приветливо махали рукой и участливо интересовались здоровьем. Было так здорово увидеть всех веселыми, как на празднике Весны и Жизни, когда весь Люд был нарядный и свободный от дел. Ходили к друг другу в гости и менялись всякой всячиной просто так, без выгоды. Можно было в обмен на чешуйку получить леденец или деревянный меч. А порой и ушат воды, тут у кого какие шутки. Но не обижался никто, ибо после обливания, тащили в жилище, обогревали да кормили, пока сушитcя одежда. Мой сон резко оборвался чужим присутствием. Я быстро потянул нож и искал причину моего беспокойства.
У кострищ сидел старый знакомец Свадар и ворошил палкой угли. Не оборачиваясь, тихим голосом спросил. — Добрый сон? Жаль что так получилось и благодарю за то, что ты не поднял шума. Я редко с кем встречаюсь больше раза, а вот ты особый случай. Не смотря на совет, ты пошёл своим путем. Наблюдать за тобой с каждым разом всё более и более интереснее. Садись ближе. Нам нужно о многом поговорить. Как Я понял, ты нашёл ответ на мой последний вопрос? Согласен, Правда и впрямь не худший выбор.
Я тихонечко встал, дабы не разбудить своих попутчиков, и присел рядом. Теперь у меня появилась возможность рассмотреть мудреца. Яркие голубые глаза источали большой опыт и знания, а лоб прорезали морщины из-за частных размышлений. Борода была окладистая и белая, как снег. Нырнув в дар, чуть не ослеп. От него так и разило белым светом и большой печалью.
— Что же, раз любопытство твоё удовлетворенно, то у меня вновь будет один вопрос и совет. Но сначала, Я отвечу на то, что тебя интересует. Задавай…
— Я теряюсь. У меня есть вопрос о сыне Матери-Земли и Отца-Небо. А второй, про твой совет. Что ты имел в виду, говоря о Химере? Убей всех, кто пойдёт за ней. Пойдёт на охот у за ней или её последователи?
— Вопросов два, значит отвечу Я на тот, что пожелаю сам. Ммм… Сложный выбор… Убей всех последователей Химеры или измени их судьбу, как ты сделал с Забавой. А теперь, моя очередь…
Глава 7. Печальные вести
На следующее утро Я проснулся раньше всех и первым делом озаботился костром. Угли хоть и давали тепло, но скоро могли окончательно затухнуть. Закинув остатки припасенных дров и раздув кострище, вышел за добавкой. Нужно не только обогреть помещение, но и приготовить снедь, дабы набраться сил перед дальней дорогой. За пределами чума было ещё морозно, да и снега навалило по колено. Дровницы и запаса оленеводы не держали, потому пришлось идти в лес за валежником, обламывая сухостой и вырывая мертвые деревца. Опять поймал себя на мысли, что больше не боюсь одному ходить по лесу, как то было раньше. В детстве лесолесьем пугали и не попусту, а тут в безопасности от орды было спокойно, тем не менее, Даром периодически просвечивал окрестности, науку мне преподали хорошую.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Набрав полные руки валежника, вернулся обратно. Брат Сет уже был на ногах и отчаянно зевал. Наломав сучьев, Я быстро раздул костёр и водрузил на него треногу.
— Вчера был необычный гость? — с ухмылкой спросил меня ветеран.
— Было такое. — ответил Я.
— Первая встреча с ним поворачивает Мир, но скажу тебе, что все можно решить силой воли. Его слова ворошат в душе угли, и лишь о тебя зависит разгорится ли пожар или напротив, затухнет твоя искра.
— Это вторая встреча, первая была у торжища. И ты прав, все так и было.
— С тобой каждую седмицу так, что не откровение, то небылицей твои слова на первый взгляд чуются. Но зная тебя, можно быть уверенным, что это правда. Что же, время поесть и набраться сил, к вечеру уже будем дома.
— Брат Сет, ты говорил, что у меня будет возможность повидать родных?
— И от слов не отказываюсь, поедешь через поселения с подарками, но не с ночёвкой. Не задерживайся там.
Наспех подогрев остатки кулеша, мы растолкали возничего и сиротку. Живот сильно не набивали, лесолесье не прощает дремоту, что могла навалиться на сытого. Пока мы делились соображениям по поводу дороги, Мирон готовил свою тягловую к переходу, ходил кругами, дабы на холодную нагрузку не давать, укрывал шкурой. Лесной народ глядел на его потуги с одобрением, время от времени вставляя советы и дельные мысли.
Чум опустел, и лишь треск костра напоминал о нас. А на треноге болтался нож с тавро Велеса, в знак уважения и благодарности за постой.
***
— По реке проще было бы. — в очередной раз заметил Мирон.
— Хватит, Я тебе сказал свое мнение. К таким советам нужно прислушиваться. — отрезал ветеран. Затем расслабился. — Вероника, ты как? Не мерзнешь?
— Тепло мне тятенька, кукла греет. А ты если продрогнешь, скажи. Я тебе её дам, погреешься. — отозвалась девчушка. Брат Сет заулыбался, затем провалился глубоко в свои мысли.
— Скажи мне, брат. Ты торопишься сильно. Это Я вижу, а вот причины понять не могу. Раньше говорил, что у нас три седмицы в запасе, а чем ближе мы подъезжаем, тем больше ты переживаешь. — задал Я мучавший меня вопрос. Ветеран вздрогнул, нехотя повернулся.
— До пустошей ход не малый, опять же обоз собрать время нужно, да и яйцо искать дело не быстрое. Северные пустоши место проклятое, можно и весь день пару вёрст идти. — затем ненадолго замолчал, а после продолжил. — Да и мой век не долог. Чую Я, что это мой последний поход. Первый раз страшно умирать, за долгие годы. Только истина открылась, для чего жить стоило, а вот уже и закат. А ведь ответ всегда рядом был.
— Эх, хорошо идём, жаль откушали мало. — начал было Мирон. — Люблю Я повеселиться, особенно поесть. А у тебя, Сет, какое кушанье по нраву? Сказывается мне, ты много чего пробывал.
— Не знаю какую особо выделить. Но вспомнить могу только одно. Сырой овощ. — ответил ему с улыбкой ветеран.
— Это что за бред? — изумился возничий.
— Историю тебе поведаю, самое вкусное, что Я едал — это тыквица. Да-да, не улыбайся ты так. Мы тогда с братом у мамки три дня еды выпрашивали, а она молча гнала нас из дому, а сама плакала. И когда поняла, что прокормить нас не сможет, отправила к тетке харчеваться. Не знаю на что она рассчитывала, может на зверя, который поможет нам более никогда не голодать. Но благо, на то было проведение Отца и Матери, и мы добрались до поселения. Тётка нас выслушала, махнула рукой на своих четверых малышей и вытолкала взашей, но позже сжалилась и отдала нам тыкву, порченную с края. Мы ночью шли через лесолесье домой и тащили по очереди тяжёлый, но вкусно пахнувший красноватый подарок. От слабости и голода часто падали, пока вдруг не решили съесть по кусочки, а потом ещё немного. Так мы и уговорили половину. Я уже не юный, а вот вкус помню до сих пор и каждое новое кушанье сравниваю с той самой ярко-красной, слегка порченной тыквой. Брат, после того как мы дошли, долго маялся животом, в оконцовке помер. А Я выжил. Вот и весь рассказ. — горько усмехнулся Брат Сет.
