Ви глубоко вздохнула и неторопливо выдохнула.
— Я верю, что ты порвала с Патчем. Но я ни на секунду не поверю во вторую часть истории.
Я удивленно моргнула.
— Ви…
Она подняла руку в останавливающем жесте.
— Все поняла. У тебя есть свои тайны, и однажды ты расскажешь мне, что же происходит. А я расскажу тебе. — Она лукаво изогнула бровь. — Да-да, ты не единственная, у кого могут быть секреты. Я поделюсь с тобой, когда наступит подходящее время. Думаю, ты сделаешь тоже самое.
Я уставилась на нее в упор: я определенно не ожидала такого развития событий.
— У тебя есть секреты? Какие?
— Весьма пикантные.
— Рассказывай!
— Вы только посмотрите, — произнесла Ви, указывая пальцем на часы на приборной панели. — Кажется, настал комендантский час.
Я сидела, раскрыв рот.
— Поверить не могу, что у тебя секреты от меня.
— Поверить не могу, что ты такая лицемерка.
— Разговор не окончен, — ответила я, нехотя открывая дверь.
— Побудь на моем месте.
Пожелав маме спокойной ночи, я заперлась в спальне и позвонила Патчу. Когда мы с Ви выбегали из «Сумы Дьявола», фургона Шевроле уже не было у обочины. Отсюда я сделала вывод, что Патч уехал до внезапного вторжения падших, иначе, будь он уверен, что мне угрожает опасность, тут же ворвался бы в клуб. Но меня больше интересовало другое: подобрал ли он Ковбоя. Как знать, быть может, именно в данный момент у них идет серьезный разговор. Интересно, Патч задает вопросы или угрожает. Возможно, все вместе.
Попав на голосовую почту Патча, я отключилась. Оставлять сообщение слишком рискованно. Кроме того, увидев пропущенный вызов, он поймет, что это от меня. Я надеялась, что он все еще планирует заглянуть ко мне сегодня ночью. Знаю, что эта неприятная ссора была лишь постановкой, но мне нужно заверение, что между нами ничего не изменилось. Мне было страшно и хотелось знать, что наши чувства остались прежними.
Я еще раз для верности набрала Патча и отправилась спать с беспокойной душой.
Завтра вторник. И с новолунием начнется Хешван.
Судя по сегодняшней драке, падшие отсчитывают часы до того момента, когда смогут в полной мере дать волю своей ярости.
Я проснулась от скрипа половиц. Когда глаза, наконец, привыкли к темноте, я обнаружила, что пялюсь на пару довольно крупных, мускулистых ног в спортивном трико.
— Данте? — промямлила я, шаря рукой по ночному столику в поисках часов. — М-м-м. Который час? Какой сейчас день?
— Утро вторника, — ответил он. — И ты знаешь, что это значит. — Комок спортивной одежды приземлился мне на лицо. — Выходи на подъездную дорожку. Как проснешься.
— Правда?
В темноте комнаты сквозь улыбку сверкнули его белые зубы.
— Поверить не могу, что ты купилась. Чтобы через пять минут твоя тушка была на улице.
Пять минут спустя я выползла из дома, трясясь от октябрьской прохлады. Легкий ветерок, скрипя полысевшими ветвями, срывал с них последние листочки. Я разминала ноги и прыгала на месте, дабы поскорей разогнать кровь.
— Догоняй, — велел Данте и помчался в лес.
Мне по-прежнему не доставляла восторга перспектива бродить по лесу наедине с Данте, но я рассудила, что, если бы он хотел причинить мне вред, у него уже вчера было предостаточно возможностей. Я понеслась за ним, изредка выхватывая взглядом белую полосу меж деревьев, которая подсказывала мне, в каком направлении он движется. По сравнению с его зрением, мое стыдливо покуривало в сторонке, потому что пока я то и дело спотыкалась о торчащие из земли корни, проваливалась ногой в ямки и рытвины и ударялась головой о низко растущие ветки, он передвигался по местности с безупречной точностью. Каждый раз как я слышала его язвительный смешок, я снова вскакивала на ноги, с твердой решимостью спихнуть его с первого попавшегося крутого склона. Вокруг было много оврагов, мне только нужно было подобраться к нему достаточно близко.
Наконец, Данте остановился, и к тому моменту, как я догнала его, он лежал, вытянувшись, на огромном валуне, сцепив руки за головой. Он скинул с себя спортивное трико и ветровку, оставшись в шортах до колен и футболке. Если бы не едва заметно вздымающаяся грудь, я бы ни за что не подумала, что он только что пробежал около десяти миль в горку.
Я вскарабкалась на валун и распласталась рядом с ним.
— Воды, — прокряхтела я, пытаясь отдышаться. Данте приподнялся, упершись на локоть, и улыбнулся.
— Не получишь. Я выжму тебя досуха. От воды бывают слезы, а я не выношу слез. А когда ты узнаешь, что я приготовил для следующего задания, тебе захочется плакать. К счастью для меня, у тебя не выйдет.
Подхватив меня подмышки, он вздернул меня на ноги. На горизонте появились первые лучи солнца, окрашивая небо в холодные розовые тона. Стоя на этом валуне плечо к плечу, мы могли созерцать природу на мили вокруг. Вечно зеленые деревья, ели и кедры, раскинулись, словно возвышающийся над землей ковер, покрывающий холмы и спускающийся в чашу глубокого оврага, пересекающего прекрасный пейзаж.
— Выбери одно, — приказал Данте.
— Одно что?
— Дерево. Как только выкорчуешь его, сможешь пойти домой.
Я озадаченно посмотрела на деревья, которым было, по крайней мере, лет сто, и которые в обхвате превышали три телефонных столба, и почувствовала, как моя челюсть медленно ползет к земле.
— Данте…
— Силовая тренировка номер один. — Он подбадривающе хлопнул меня по плечу и снова устроился на булыжнике в расслабленной позе. — Это будет зрелищнее, чем «Today»[3] шоу.
— Я тебя ненавижу.
Он засмеялся.
— Пока что нет. Но вот через час…
Спустя час я уже вложила каждую крупицу имеющейся во мне энергии — и возможно, души — в процесс выкорчевывания одного очень упрямого и несговорчивого южного кипариса. Но если не считать небольшого наклона, он по-прежнему оставался идеальным образцом процветающего дерева. Я и толкала его, и выкапывала, и всячески пыталась побороть, и тщетно била кулаками. Сказать, что дерево выиграло, было бы большим преуменьшением. И все это время Данте взирал со своего валуна как с насеста, фыркая, посмеиваясь и отпуская язвительные замечания. Рада, что хоть один из нас повеселился.
Он неторопливо подошел ко мне, губы растянулись в легкой, но очень мерзкой улыбке. Почесав локоть, он спросил:
— Ну, что, Предводитель Армии Великих и Всемогущих Нефилимов, получается?
Пот ручьями тек по моему лицу, капая с носа и подбородка. Ладони были стесаны до крови, колени содраны, лодыжка вывихнута, и каждая мышца в теле кричала в агонии. Я ухватилась за футболку Данте, хорошенько вытерев ею лицо, и напоследок высморкалась.
