на новом месте
Год 1924, хешег
Настал тот день, и я с самого утра не в себе. До этого условленная нами встреча была каким-то далеким событием, на котором, однако, мне казалось, и держится вся моя бессмысленная жизнь. Но сегодня словно рушатся стены моего последнего пристанища, и я, беззащитная, предстою перед самыми своими жуткими кошмарами. Ровно год назад в этот день мы расстались с Виллимом. Что в нем такого? Да ничего… Я не могу сказать, что испытываю к нему хоть какие-то серьезные чувства. Но тем не менее он все это время был мне неким ориентиром, маяком. А теперь и он словно гаснет, и мне грозит остаться в полной темноте. Что я буду делать, если он не появится? И что буду делать, если таки придет?
Я не знаю. Я просто жду и кусаю весь день губы…
…Он не приехал. Уже ночь, и я вернулась в свою каморку, усталая и неспособная даже горевать. Что ж. По крайней мере, мне больше не о чем переживать. Я остаюсь во Флоране доживать свою жалкую жизнь среди парочки гномов, стариков и нескольких изгоев — таких же, как я сама…
…Рано утром Пано принес письмо от Виллима. Он извиняется, что не поспел вовремя. Важные дела задерживают его, но он все это время помнит обо мне и ждет нашей встречи. Он обещает, что будет во Флоране через день-другой. Я так обрадовалась этому известию. Груз обреченности спал с плеч. Виллим пока не знает всего, что произошло со мной, но факт, что он все время думал обо мне, почему-то греет мне душу…
…Что-то странное случилось. Смятение, отчаяние и восторг сменяют друг друга в моем сердце. Вчера мы виделись. Я, как всегда, покинула с утра деревню и направлялась в сторону угодий. Я шла мимо запруды, и там, на том же мостике, где мы сидели год назад, стоял он. Я даже не узнала его поначалу, но он сразу узнал меня. Он сильно изменился, возмужал, а я, видимо, так и осталась неопытной девчонкой в пошарканной броне. На нем был великолепный костюм из блестящей атласной материи с белыми и позолоченными узорами, а выглядывающий из ножен длинный тонкий меч был совершенно бесподобен.
От прежней робости его не осталось и следа: держался он гордо, уверенно, и я даже почувствовала неловкость, приблизившись к нему. По глазам его мне показалось, что он безумно рад меня видеть, а потом он сказал, что весь год только и думал обо мне и что много раз он порывался увидеться со мной раньше условленного срока, но жесткий график занятий и непреклонность учителей не позволяли ему даже думать о своевольном отлучении. Я посетовала, что не обладаю подобной выдержкой, и рассказала ему все, что со мной произошло. Виллим, словно не слыша меня, взахлеб рассказывал о своем обучении в небольшой частной академии у некого мудреца Хардина, о том, как он стал некромантом и как за год усердных тренировок многократно преумножил свою силу. Он также заметил, что брат устроил его в самый сильный северный дивизион, и он пришел теперь, чтобы забрать меня с собой.
Я еще раз попыталась разъяснить ему, что не смогу дальше обучаться, на что он невозмутимо пообещал, что все устроит.
Минут пять я смотрела на него ошеломленно, думая, что он шутит или не понимает всей серьезности ситуации, но он взял меня за руку и, посмотрев мне в глаза, прямо и уверенно спросил, хочу ли я поехать с ним. Он сказал, что хочет быть рядом со мной, что бы ни случилось, что я самая прекрасная и чудесная девушка, какую он когда-либо встречал в своей жизни, и что он сможет позаботиться обо мне, несмотря ни на что, лишь бы я была рядом. Так он и сказал. Я не знаю, что он нашел во мне, кроме, может быть, экзотичности. Такой парень, как он — сильный, уверенный в себе и очень милый одновременно, — мог бы найти любую красотку по своему вкусу… Почему же из всех девушек он обратил внимание на меня, ждал встречи со мной так долго и теперь предлагает бросить все и поехать с ним? Может, он и вправду влюбился…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я сказала, что с радостью поехала бы с ним куда угодно, только не могу позволить ему брать на себя такую обузу. Вот если бы я и вправду могла тренироваться дальше и составить ему достойную компанию… Он посмеялся и сказал, что я пропустила все важное мимо ушей. Он и вправду намеревался посвятить меня в стрелки. На вопрос «Как?» он ответил, что мы просто купим все необходимые бумаги.
«Как так — купим?» — спросила я, и глаза мои, наверно, тогда стали большими, как блюдца.
«Многие так делают, особенно у кого родители богатенькие», — пожал маг плечами.
И тут же улыбнулся, заметив, что ему пришлось самому обеспечивать себе профессию и место в королевской армии, но многие маги, которых он знает, совершенно не обладая особыми талантами, просто купили себе ранги и чины, и горе тем, кто положится на них в бою.
«Но ты заслужила свое звание, — сказал он, еще крепче сжав мою ладонь, — я знаю, какая ты умница».
«Ты не понимаешь, — вырвала я руку и мрачно произнесла: — Ты не знаешь камаэлей. Ни один мастер ни за какие деньги не посвятит меня во вторую профессию. Это приказ Верховного Иерарха, а его не ослушается никто даже под страхом смерти».
«Нет, — все так же невозмутимо заметил Виллим, — это ты не понимаешь, что в этом мире могут сделать деньги и связи».
Затем он спросил, есть ли у меня какие-нибудь личные сбережения. Он сказал, что у него есть около пяти миллионов, но этого не хватит. Я пыталась его отговорить: мне не хотелось, чтобы он шел ради меня на подобную жертву, да я и не верила, что хоть за пятьдесят миллионов смогу получить желаемое после всего, что было донесено до моих ушей в столь категоричной форме.
Но Виллим лишь еще раз спросил, хочу ли я быть с ним. Я сказала, что, если бы у меня было право освоить основную специальность, я бы отправилась с ним хоть на край света. Тогда он попросил просто ему довериться. Я отбросила все сомнения и сказала, что три миллиона наследства и еще несколько тысяч личных денег — это все, что я имею.
Виллим заметил, что это очень немного, но все же попросил меня дать ему эти деньги. Остальную сумму он решил занять у друзей. Я пообещала достать деньги к вечеру.
Поговорив с Бардером, я объяснила всю срочность своего дела. Он, серьезно посмотрев на меня, заметил, что это большая сумма, и спросил, уверена ли я в том предприятии, в которое хочу вложить все свои деньги. Тогда я была уверена, да. И к вечеру отдала все свои сбережения магу. Он тут же исчез, сказав, что чем раньше отбудет, тем скорее сможет вернуться за мной. И сегодня вот целый день меня гложут сомнения. Не легковерна ли я? Не навешал ли парень мне лапшу на уши?
С другой стороны, обмани он меня… Ну и что с того? Зачем мне все эти деньги теперь?..
…Три дня прошли, а от Виллима никаких вестей. Ну какая я дура! Ну как можно вот так наивно поддаться на льстивые слова симпатичного юноши с хорошими манерами. Не жалко мне этих денег. Жалко, что это было все, что оставил после себя отец Бернад. Надо было хоть ожерелье на память купить или оружие получше… А я все сидела на этих деньгах, как курица на яйцах, но с такой легкостью отдала их парню, которого видела третий раз в жизни. Вот и вся я…
…Поверить не могу — я в Годдарде. Сегодня утром я получила новое звание. Великий Мастер Раула, главная камаэль в городе, самолично посвятила меня в арбалетчицы. До сих пор не верю, словно во сне все происходит…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Вчера в деревню вернулся Виллим. Вид у него был довольный, и он сразу же потребовал, чтобы я собиралась. Я сказала, что мне в Дион нельзя, даже к телепорту меня не пустят. На эти мои возражения тот достал два свитка телепорта в город Годдард. Я не верила своим глазам. Такая редкость ради меня! Я тут же попрощалась со всей деревней и особенно поблагодарила Бардера и Пано за всю помощь, что они мне оказали. Капитан Алекс шутливо заметил, что если я снова что-то натворю, то он не станет больше меня укрывать. Я не могла никого слушать, не воспринимала ничего. Я думала, мне придется долго ждать возможного посвящения — может, месяцы, а может, и годы, но Виллим заявил, что уже завтра я получу свою профессию. Я думала, он шутит. Но все оказалось правдой. Утром я получила звание арбалетчицы, и вот… моя мечта свершилась!
