* * *
Салэм проснулась только к рассвету, и утро началось для меня с громкого ругательства, высказанного мне прямо на ухо. Спал-то я рядом, держа меч в руке — на всякий случай.
— Киррэл, — потирая виски, прошипела она. — Какого мы тут делаем?!
Я молча указал ей в сторону спящей на лавке девушки.
Да, вчера, отмывшись от грязи, Ханна стучала зубами от холода, но уже стало видно, что девочка никак не тянет на подростка. Лет девятнадцать ей было, просто мелкая и худая, вот и сошла за ребенка.
Глянув на пленницу, Салэм хмыкнула, окидывая меня странным взглядом.
— Ты смотри, не думала, что тебя заводят такие крохи.
Отвечать на этот жалкий выпад не стал — ни к чему.
— Ты уже можешь колдовать? — спросил я.
Та незамедлительно кивнула, и я только сейчас выпустил рукоять из пальцев.
— Потом расскажешь, почему у тебя так плохо с даром, — проговорил я, вставая с кровати. — А пока слушай, что случилось, когда ты потеряла сознание.
— Алкоголь, — отводя в сторону взгляд, призналась Салэм. — Я… В общем, он мешает контролю, и сильно.
Я кивнул, принимая объяснение.
— Тогда с этого момента я устанавливаю запрет, — ничуть не сомневаясь в своем праве отдавать приказы, сказал, глядя на искоренительницу. — Никакой выпивки, пока не стану адептом. Иначе наша следующая схватка окончится смертью. И если себя мне еще хоть как-то жалко, потерять учителя, конечно, будет неприятно, но уж это я как-нибудь переживу.
Салэм, однако, спорить не стала.
— Что за девочка?
— Ее держали в подвале те ребята, которые напали на нас по дороге, — отчитался я. — Ее деревню сожгли, родню перебили, а саму девку забрали с собой. Когда ты потеряла сознание, я пошел по следам бандитов и наткнулся на это место. Снаружи еще пара шалашей, но там взять было нечего.
— А трофеи? — оживилась Салэм, даже не замечая, что одеяло сползло, обнажая грудь.
— Ты помнишь наш договор? — уточнил я, и дождавшись досадливого кивка, продолжил: — Казна разбойников хранится в подвале. И половина там принадлежит мне, так как это именно моя добыча.
— Но… — начала было Салэм, однако я поднял палец, прерывая спор.
— Во-первых, ты подставила меня под удар, не прикрыв от нападения. Во-вторых, если бы бандиты разбились на два отряда, вторая группа нас бы прирезала, так как единственный чародей пускал пузыри после слабого создания нежити. Будешь спорить?
По мере того как я говорил, лицо искоренительницы мрачнело все больше. Кажется, до нее начало доходить, какой на самом деле ей достался ученик. Впрочем, я за собой ни вины, ни сожаления не ощущал. Ведь все сказанное — правда, и за подобные косяки нужно платить.
Потому что самый чувствительный удар — это удар по кошельку. И я еще сделаю из Салэм настоящего профессионала, который не пьет и умеет работать соответственно своему статусу. А то гонору на талер, а по факту пользы — ветер.
— Хорошо, здесь ты прав, — наконец, признала она. — Но подвал осмотрим вместе?
Ухмыльнувшись, я первым прошел к крышке. Ханна уже не спала, я видел, как девчонка подглядывает краем глаза, но привлекать внимание Салэм не стал. Искоренительнице пока что необязательно знать всю предысторию спасенной девчонки. А у меня еще остались некоторые вопросы к Ханне.
В подвале действительно нашелся сундук. Вдвоем его поднять наверх оказалось достаточно просто — не так уж много он и весил, разве что выносить в силу габаритов было неудобно. Сбить замок, сломав дужку, и вовсе несложно, так что через пару минут мы с Салэм уже заглядывали внутрь.
Итак, мы стали обладателями вороха дорогой ткани. Искоренительница оценила цвет и размер полотна, озвучила примерную цену в пять с четвертью грошей. Несколько украшений — не слишком дорогих по виду, со следами крови, суммарно тянули еще на пару грошей. А вот непосредственно монетой мы насчитали два талера, семь грошей и пятьдесят два пфеннига. Негусто, конечно, но ведь и досталось не слишком сложно.
Кровавое происхождение капитала меня не особенно заботило. Да и Салэм не страдала щепетильностью. Ну, действительно, подумаешь, что на замках сережек осталась чья-то кровь и куски мочек, для мастера смерти почистить находки — не проблема.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Так что я стал лично богаче на приятную сумму. Конечно, это не месячное жалованье искоренителя, но для паренька, который в руках-то таких денег не держал — просто невероятное чудо. Товары Салэм выкупила у меня прямо тут — по названным ценам, и спорить с ней я не стал, забрав свою долю звонкой монетой.
Ханну, естественно, никто в расчет не брал при дележе, но я помнил свое обещание. А потому отложил два гроша в отдельный мешочек — вручу, когда доберемся до цивилизации.
К моменту, когда мы закончили разбираться с добычей, девчонка уже не изображала спящую. И хотя ее дерюгу сложно было считать за одежду, даже не попросила нас поделиться тряпками. Тоже правильно — сейчас от нас ее жизнь зависит, куда тут о красоте думать?
— Доброе утро, — кивнул ей я, вручая запасную рубаху и штаны. — Оденься пока, чтобы не смущать мою учительницу. А то у нее при взгляде на тебя, только об одном голова и думает.
— Эй! — Салэм недовольно воскликнула, но я лишь руками развел.
Ханна искренне поблагодарила меня и, попросив отвернуться, тут же принялась облачаться. Ночью-то она срывала с себя мешковину, но там темно было, да и положение у девчонки рабское было. Теперь она свободна, и светить голым задом уже неуместно. Да и ей так спокойнее будет.
Видал я всякого, и потому прекрасно понимаю, как в такие моменты важно сохранять личное пространство. Ханна, конечно, крепкая девушка, раз до сих пор так до конца и не сломалась, но восстанавливаться после плена и сопутствующих потрясений ей предстоит еще очень долго.
— А теперь пора позавтракать, — потирая ладони, сообщил я и полез в печку, где оставил на хранение вчерашний ужин.
Да, это было простое жаркое, к тому же — уже не такое свежее. Но разносолов взять было негде. Да и судя по девчонкам, которые уплетали за обе щеки, блюдо получилось сносным. А вот я ковырялся в своей чашке скорее для вида.
Предстояло решить, во что вкладывать свалившийся на голову капитал, и пока что я не видел вариантов. Создавать артефакты я если и смогу, то орден оставит меня с носом на любой дистанции. А что я еще могу предложить? Самопальные обрезы, стреляющие картечью из мелко нарезанных гвоздей? Ну, в теории собрать такой можно, и даже с порохом проблемы не будет. Вот только кто их покупать станет, когда есть артефакты?
За этими размышлениями я пропустил начало диалога между женщинами.
— У тебя остался кто-то из родных? — спросила Салэм, закидывая в рот очередную ложку завтрака.
— Нет, — понуро опустив голову, ответила Ханна. — У отца была сестра в другой деревне, да только ее в прошлом году унес мор. А больше я никого и не знала.
Искоренительница сочувственно покивала, глядя на собеседницу с жалостью.
— А если мы тебя до города доведем, сможешь устроиться работать? — с сомнением произнесла Салэм. — Если ты помогала отцу с управлением деревни, то уж с какой-нибудь кухней справишься ведь?
Ханна равнодушно пожала плечами. Да, спастись из плена — это одно дело, а вот решить, куда после этого идти — тут совсем другая проблема. Одна на свете, никому не нужная, без защиты, участь таких девчонок в любом мире одинакова. И светит Ханне местная панель, где придется обслуживать пьянь, желающую потешиться с молодой девкой. И даже деньги тут не помогут — если не ограбят сразу, так обманут.
— В анклаве для нее нашлась бы работа, — пожал плечами я, встревая в диалог.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Салэм покосилась на меня с неодобрением.
— А что? — поднял бровь я. — Ханна читать умеет, считать тоже. Сама говоришь — помогать старосте это не овец пасти. Так что и в ордене ей место найдется. Не всем же искоренителями быть.
Салэм снова вздохнула, с сомнением глядя на Ханну. А та сжалась под ее взглядом и опустила глаза в пустую уже чашку.
