— Да, дружище, — скорбно кивнул Порочестер. — Именно так. Я попросил её выйти в другую комнату, где у неё стоит ноутбук, и оттуда зайти на форум. Мне нужно было увидеть аcidophileen. Иначе я никак не мог понять, почему и зачем я здесь, с этой женщиной…
Бедняга всхлипнул. Теперь я слушал его с искренним сочувствием:
— И что же?..
— Она поняла, вышла. Комп у неё в спальне, она включила его, он загудел. А я достал свою КПК-шку, тоже зашёл на сайт и стал ждать. Увидел, что её ник появился в строке «сейчас в сети», и обрадовался как ненормальный. Но она закричала мне через стену, что там нет ни одной подходящей темы, где мы могли бы пообщаться. Я крикнул ей: — Дорогая, открой новую тему, умоляю тебя, открой тему сама!..
— И она?..
— И она, умница, сделала всё, как надо. Открыла прекрасную тему о любовной лирике. О любовной, понимаете Вы, дружище?.. Да Вы и сами её видели…
Я и впрямь видел — тема, действительно, получилась что надо, и, помимо поста Порочестера, собрала много очень интересных комментариев. Суть там была в том, допустимо ли использовать в любовной лирике слово «любовь» — во всяком случае, больше одного на стихотворение — и как с этой проблемой справляются обитатели «Златоперья». Мнения последних разделились. Большинство соглашалось с тем, что говорить о любви без иносказаний, «в лоб», не только в литературе, но и в жизни — довольно пошло и безвкусно. Но кое-кто в пику им спрашивал, а что, собственно, такое вообще вкус и стоит ли поэту ориентироваться на общепринятые критерии. Ну, а два-три признанных в Рулинете гения и вовсе заявили, что могут позволить себе любую блажь — не только упоминать «любовь» столько раз, сколько им захочется (как в жизни, так и в литературе), но и рифмовать её с «кровью». Впрочем, стихи, которые они привели в пример, и впрямь оказались недурными.
Но всё это было несколько позже. А пока Порочестер, едва осознав, что написала аcidophileen, выхватил стило — и принялся лихорадочно колоть им на всё готовую сенсорную клавиатуру. Минут через десять, ибо старая КПК-шка соображала ещё медленнее, чем её владелец, ему удалось наколоть довольно остроумный пост на тему того, что уж он-то, Порочестер, всегда говорит о любви прямо в лоб, или, если угодно, в затылок (уж как получится) — ибо как может кто бы то ни было изъясняться иносказаниями во время бурного оргазма?!.. Написав это, он стал ждать ответа от аcidophileen, которая, если верить недавно смастряченной златоперьевским программистом опции «статус», увлечённо сочиняла ему возвратный пост. И вот тут-то…
— И вот тут-то?..
— И вот тут-то, дружище, я ощутил страшное, дикое желание объясниться ей в любви — прямо в лоб!!! Не дожидаясь ответа!.. Да-да, не пяльтесь на меня круглыми глазами, я сам от себя такого не ожидал! Видно, сработал условный рефлекс, я ведь смотрел на неё теперь в КПК, — а там всё было точно как в старые добрые времена, когда я с ней только на форуме забавлялся, а наяву знать её не знал! Но тогда я только мечтал о ней и ласкал себя сам или представлял её вместо тех, кто был под рукой, — а теперь она была в соседней комнате, ждала меня, обнажённая и влажная, и сочиняла мне пост! Я слышал, как щёлкает клавиатура, она очень быстро печатает — трык-трык-трык!.. И что Вы думаете, дружище?.. Я дал ей допечатать?..
Порочестер залпом осушил бокал и победительно расхохотался.
— Неееет, дружище! Как бы не так! Два прыжка — и я был уже там, в спальне! У неё, может, Вы помните, такой стульчик синий, офисный, вёрткий, так вот нам пришлось хорошенько на нём покрутиться, чтобы она оказалась лицом к моим, так сказать, обеим ипостасям! А я одной рукой гладил её спину, а в другой держал КПК-шку — и всё время смотрел на то, что она там в своей теме написала! Глаз не отводил, чтоб уж теперь-то точно не промазать мимо цели!.. — Порочестер снова зашёлся в торжествующем кудахтанье. — И что Вы думаете?!.. Не промахнулся! Это было потрясающе, дружище! Потрясающе!! Быстро и бурно, но потрясающе!!! И я успел объясниться ей в любви — прямо в лоб и простыми русскими словами, то есть как раз то, против чего она так активно выступала в своей теме, кха-ха-ха-ха-ха!!!..
Обессилевший карлик вернул пустой бокал на столик, тыльной стороной ладони отёр взмокший лоб и донельзя откинулся в кресле; теперь он раскачивал его уже совсем в другом ритме — медлительно и плавно.
— И Вы знаете, дружище, — вновь снизил он голос до шёпота, — мне кажется, ей тоже понравилось… Да-да… Вы не поверите, но, сдаётся мне, это так… Она сказала, что в каком-то смысле это было одно из самых удачных свиданий в её жизни, вот так-то…
Спорить было глупо — я знал, что он прав. Елена тоже мне говорила, что встреча, в общем, удалась — столько новых ощущений зараз она не испытывала, наверное, с раннего детства. Ещё бы. Слушая всю эту фантасмагорию, я думал о том, что ещё лет двадцать назад в подобных обстоятельствах, вероятно, извёлся бы от ревности. А теперь лишь по-отечески сочувствовал обоим — и напряжённо смекал, что же мне с ними, бедолагами, делать.
Ибо то, к чему они так яростно стремились как к некоему выходу, освобождению, не только не упростило, а, наоборот, ещё усугубило ситуацию. Мало того, что они намертво запутали свою общую явь в липкие виртуальные сети, теперь они ещё хлебнули и физической зависимости друг от друга, а ведь ни один из них, спроси его прямо, не смог бы точно сказать, как он, собственно, относится к другому.
Я сунул за ухо сигариллу и, когда, наконец, вырвался от Порочестера, с наслаждением закурил у подъезда, сопоставляя разрозненные половинки информации в одно целое.
От Лены я знал, что вчера, в воскресенье, выйдя за ворота — только-только натаскала воды и хотела закрыть калитку, — она вдруг увидела, что к ней по дорожке идёт нежданный-негаданный гость. Вид у него был самый что ни на есть романтический и солидный. Никакой фривольной розовости и младенческих трендов — только строгая классика: белый плащ поверх чёрного костюма, лаковые туфли и дорогие швейцарские часы на запястье (эх я дурак! зачем два дня назад подстрочил ему брюки и рукава?). Седеющие длинноватые патлы были аккуратно зачёсаны назад и забраны в аккуратный хвост. В правой руке — целлофановый пакет, из которого торчали аккуратные головки алых роз.
Не в пример недавнему, денёк выдался сухой, и он шёл по тропинке именно так, как соответствовало его настроению и намерениям: чинно, горделиво, неспешно.
— Ах, какие цветы! — только и смогла произнести Лена, мысленно похвалив себя за то, что воды в доме было теперь в достатке.
Вообще-то Лена никого не ждала — это был её единственный выходной — но что делать, не выгонять же гостя. Пришлось мчаться обратно в дом, скоренько причёсываться и по-быстрому накрывать на стол. Солидный вид Порочестера угнетал её. Впрочем, ей удалось хорошо прогреть в доме, и уже минуту спустя гость придал себе более свойский вид, оставив пиджак на спинке стула. Хорошо ещё, что он был без галстука — ворот его белой рубашки несколько женственного фасона открывал трогательную яремную впадинку. Лена с опаской косилась на неё, смекая, получится ли у неё от души, так сказать, задарма, ласкать этого мужчину, который в голом виде представлял собой что-то вроде большой белой личинки.
— Не замёрзли? — спросила она, чтобы хоть что-то спросить, на что Порочестер, вытащив из пакета бутылку Каберне, гордо ответил:
— Сейчас согреемся.
(Этот момент я слышал и от Порочестера. Он рассказывал, что после своих слов пришёл в ужас — ему вдруг стало ясно, что сухим вином не грёются, оно для этого слишком тонкий и благородный напиток, равно как и Лена — утончённая женщина. Несколько секунд он напряжённо размышлял, что именно сморозил — глупость или бестактность?.. Но Лена сделала вид, что ничего не заметила, и он решил не идти дальше — то есть не пытаться превратить свой промах в отличный повод для всплеска искромётного остроумия, как, по его мнению, обязательно сделал бы я.)
Оба с ужасом понимали, что говорить им совершенно не о чем.
Увы, их ангел-хранитель в это время был занят совсем иными проблемами — сражался с громоздким, неповоротливым бронтозавром под бурный аккомпанемент дяди Паши-инструктора, который костерил меня во все лопатки: — На хрена тормозишь-то, придурок, в рот твою чих-пых!
— Так вон же девушка на дороге, девушка в красном плаще…
— Дави на хрен!!!
— Как?..
— Сядь да покак! Ты что — видишь тут пешеходный переход?! В рот его чих-пых…
Мои бедные друзья тоже изо всех сил искали, да всё никак не могли найти эту спасительную «зебру», которая помогла бы им легко и безопасно перебежать от светских отношений к романтическим. Елена ругательски себя ругала, что не догадалась уложить клиента на стол сразу же, как только он вручил ей розовый веник, — уложить тёпленьким, пока он не сообразил, что к чему; как знать, может быть, после сеанса он и отказался бы от своих весьма прозрачных планов.
