свои воды к морю,
ОМ, вырывающийся и устремляющийся вперед,
ОМ, звучащий в сердце,
Поющий в песнях птиц,
Звучащий в призывном реве хищников в джунглях,
ОМ в смехе людей и в их вздохах,
ОМ, вибрирующий в их мыслях
И во всех их желаниях,
ОМ в их военных слухах,
В их любви и торговле,
ОМ в течении Времени и Истории,
ОМ пространства, пресуществляющегося во Время,
ОМ неожиданного взрыва, всеохватного и полного,
В конкретном месте Вселенной и в определенный
момент времени,
В его неразделенной полноте,
Когда во чреве Марии был зачат
Сын Человеческий, Слово, Сын Божий!
4. Джая, Гурудэва!
Покинув склоны священной Аруначалы, Абхишиктананда, казалось, превратился в другого человека: внешне в нем трудно было узнать не только католического священника, но даже и обычного христианина. Медитативный опыт привел его к практически полному осознанию недвойственности бытия, и он совершенно не понимал, как увязать эти новые ощущения с христианской верой, которая в традиционном ее варианте учила, прежде всего, видению вещей в двойственном свете: добро и зло, Бог и Дьявол, рай и ад. Конечно, в философской перспективе многие святые и теологи приводили к идее недвойственности (например, святой Фома Аквинский, философия которого — томизм — до сих пор считается официальной идеологией Рима в несколько видоизмененной форме, писал, что «все люди суть Один Человек» («Summa Teologica» 81.1[46])), однако практический опыт осознания такой целостности имели лишь единицы западных мистиков. В какой-то момент Свами ощутил острую необходимость в ком-то, кто направил бы его, подсказал ему, куда двигаться дальше. Эта необходимость в духовном учителе, в гуру, многократно отмечается в священных писаниях Индии — само слово «Упанишады» указывает на то, что кто-то говорит, а кто-то сидит рядом и слушает. Вся система обучения духовной науке была связана с наставничеством, начинавшимся зачастую в раннем детстве. Гуру считался представителем Бога и почитался наравне с отцом и матерью. В «Бхагавадгите» Кришна советует:
«Получай трансцендентное знание от осознавшей себя личности, служа ей со смирением и почтением и задавая искренние вопросы. Осознавший себя мудрец даст тебе знание» (4.34)[47].
Конечно, были и такие великие личности, которые достигали самосознания сами, но и они не считали себя автономными носителями знания: великий Рамана Махарши, например, говорил, что сама Аруначала его духовный учитель. У Абхишиктананды уже был подобный опыт: встреча с Раманой перевернула его представления о духовности, а Аруначала довершила это дело, уничтожив в нем все препятствия на пути к просветлению, забрав вместе с ними и его привязанность к христианской религии (да и вообще к любой религии, ведь то, что с ним происходило далее, находилось за пределами чисто религиозного опыта). Он четко осознал то, что Беда Гриффитс выразил следующими словами: «Воплощение — слова, действия, история Христа — это попытка выразить Тайну человеческим языком, однако сама Тайна остается» и сами по себе эти образы, не будучи укорененными на трансцендентной основе, «становятся идолами»[48]. Таким образом, можно сказать, что за четыре года пребывания в Индии Абхишиктананда уже получил наставления как минимум двух могущественных Гуру: Раманы и Аруначалы. В 1953 г. его ждала новая встреча, не менее важная, чем две предыдущие, которой суждено было как сыграть положительную роль в его пути к самосознанию, так и внести некоторую сумятицу в его мироощущение. Новым проводником Свами в мир недвойственности стал некто по имени Харилал Пунджа. Этот человек был брахманом из Пенджаба, однако занимался бизнесом, связанным с полезными ископаемыми: он управлял железными и марганцевыми шахтами, расположенными в джунглях Мисора. Вместе с тем Пунджа считался просветленным духовным учителем, который проповедовал адвайта-веданту в ее самой строгой и бескомпромиссной форме. Его духовным учителем был Рамана Махарши, и многие считали его реальным преемником Туру. На самом деле первая встреча Пунджи и Абхишиктананды произошла еще во время пребывания последнего в пещерах Аруначалы. Свами периодически выходил в город, чтобы купить самые необходимые продукты питания и посетить храм. Однажды он прогуливался по городскому базару, и Пунджа, который также находился там, обратил внимание на странного европейца, одетого и ведущего себя как настоящий индийский садху. В какой-то момент их взгляды встретились, и выражение глаз Абхишиктананды поразило Харилала. Он стал расспрашивать у людей о новом Свами, и один тамильский юноша согласился показать Пундже пещеру, в которой он медитирует. Спустя некоторое время Харилал оказался на пороге «дома» отшельника и стал молча его рассматривать. Абхишиктананда был крайне удивлен, и, заметив его недоумение, Пунджа произнес:
«Ты звал меня, и я пришел. Сущность (истинное "Я") притягивает Сущность. А что еще ты ожидал?»
С первых минут знакомства Свами почувствовал особую притягательность незнакомца и попытался начать с ним разговор об индуизме, о веданте. Он задает ему ряд вопросов об Упанишадах и «Гите» и старается изложить свою точку зрения, но Харилал кажется безучастным. Ему не интересно обсуждать религиозные вопросы, и, кажется, даже философия не трогает его. Спустя какое-то время он наконец начинает разговор:
«А какой во всем этом смысл? Во всех твоих книгах, во всем времени, которое ты потратил на изучение разных языков… Какой язык ты используешь для общения с Атманом? Атман не имеет никакого отношения ни к телу, ни к языкам, ни к каким бы то ни было писаниям… Он просто ЕСТЬ и это все!»[49]
Откровение Пунджи стало шоком для Абхишиктананды. Он почувствовал, что все, что он делал раньше, бесполезно, и эта мысль привела его в уныние. Кроме того, его терзали сомнения, касающиеся того, как этот ультра-адвайтический опыт может сочетаться с христианством, с его Богом Любви? И, самый главный вопрос, который он себе задавал, естественным образом вытекал из этих размышлений: что же делать дальше? Пунджа прочитал по глазам молчаливые сомнения Абхишиктананды и продолжил свои наставления в том же духе:
«Единственное, что тебе нужно, — это отбросить путы, тянущие тебя назад. Ты полностью готов для этого! Отбрось свои молитвы и свое поклонение. Размышления о том и этом. Осознай, что ты есть, тат твам аси, ты есть То»[50].
Встреча с Харилалом оставила в душе Абхишиктананды двоякое чувство: с одной стороны, он сознавал, что в его словах заключается некая Истина, путь к совершенству. С другой — уж слишком однозначным и не терпящим возражений был тон Учителя. Разве Истина не многогранна? Разве опыт одного человека может быть
