– Знаете, клеймение скота совсем не так интересно. Эти лодыри наврали вам с три короба. На самом деле, это грязная работа. Вам не понравится.
Вскоре разговор возобновился, но Стефани уже не принимала в нем участия.
Она хотела остаться одна. Она даже настояла, чтобы Кейт шла спать сразу после ужина, а сама осталась мыть посуду. Стефани была удручена и разочарована. Коул ни слова не сказал о ее новом наряде, даже больше – он явно рассердился. Но почему? В мыслях Стефани царило полнейшее смятение. Она убрала в кухне и пошла по темному двору в домик Кейт.
– Подождите минутку, – донесся из темноты глубокий голос Коула. – Я хочу с вами поговорить.
Стефани робко улыбнулась.
– Да?
Вопреки обыкновению, ее улыбка не обезоружила его, а лишь разозлила еще больше.
– Мне не понравилось ваше поведение за ужином.
– Мое поведение?
– Я запрещаю вам так себя вести.
– Так себя вести? Да о чем вы?
– О том, как вы заигрывали с рабочими. Кокетничали с ними.
– Я позволяла им делать мне комплименты. По-вашему, это кокетство?
– Раньше они никогда так не распускались.
– Ах, вам это не нравится! – гнев Стефани вырвался наружу, словно кипящий гейзер. – Если бы не вы, ни один из этих людей на меня бы не взглянул. Я не просила материал на платья и не просила Кейт их шить. Даже прическу я сменила по вашему желанию.
Коул понимал, что Стефани права, – но он не привык признавать свои ошибки.
– Вы не сознаете, в какие опасные игры играете...
– Пожалуйста, не беспокойтесь. Я обязуюсь не совращать ваших ковбоев.
– Страшнее то, что они могут сделать с вами, – огрызнулся Коул.
– А по-моему, они все – настоящие джентльмены.
Коул схватил Стефани за плечи и встряхнул.
– Черт побери, Стеф, неужели до вас не доходит...
Он взглянул на нее – и его голос прервался. В глазах Стефани больше не было злости – они светились странным блеском. Ее дыхание участилось, губы слегка приоткрылись. Она как будто ждала поцелуя – и, Боже, как ему хотелось поцеловать ее!
Коул глухо застонал. Господи, какое искушение! Да, это искушение, которому он должен сопротивляться всеми силами. Женщина почти наверняка замужем. Что сделал бы он, Коул, если бы кто-нибудь хоть пальцем дотронулся до Мегги, пользуясь ее беспомощностью? Да убил бы на месте! Мысль о покойнице охладила его, точно ведро ледяной воды. Он оттолкнул Стефани.
– Вы всегда так ведете себя, когда рядом оказывается мужчина? Надеюсь, никто из рабочих не подойдет к вам слишком близко! Ведь они не смогут отказаться от такого приглашения!
Стефани вспыхнула и бросилась бежать. Опрометью влетела в спальню, упала на кровать и зарылась лицом в подушку. Какое унижение! И как она могла так поступить? Ведь видела, что Коул очень сердит. Но одно его прикосновение – и она чуть не упала к нему в объятия.
Она подскочила к зеркалу. Закусив губу, она стала расплетать волосы – дергая, чуть ли не вырывая их с корнем.
Коул обвиняет ее в легкомыслии, и, действительно, она повела себя с ним как настоящая распутница! Может, она и вправду, сама того не замечая, заигрывала с ковбоями? Может быть, Салли права, и в прошлом у Стефани скрывается постыдная тайна?
Стефани открыла музыкальную шкатулку Мегги и, услышав первые ноты нежной мелодии, едва сдержала подступившие к горлу рыдания – такой несчастной и униженной она себя чувствовала.
Кейт так и не вышла из соседней комнаты. Ей очень хотелось утешить Стефани, но она понимала, что это бесполезно. Ссору Коула и Стефани она слышала, хотя слов не разобрала. Черт бы побрал Коула с его скверным характером!
Этой ночью Стефани вновь приснился кошмар. На этот раз у преследователя было лицо Коула, и он выкрикивал страшные обвинения. Стефани проснулась в слезах. Прибежала Кейт, обняла ее, и Стефани вцепилась в нее так крепко, словно спасалась от гибели.
11
– Доброе утро, – тихо поздоровалась Стефани, войдя на кухню, где Кейт готовила завтрак. Стефани надела старое серое платье и стянула волосы в привычный узел. Она выглядела как всегда – только глаза у нее покраснели и опухли, да лицо не светилось улыбкой.
Коул и без того чувствовал свою вину. Но ненавистное серое платье и унылое лицо Стефани добили его вконец!
– Какого черта вы опять натянули эту тряпку?
– Мне так удобнее, – отрезала она и отвернулась.
Всю эту ночь Коул провел без сна, ругая себя на все лады. Перед его глазами стояла Стефани – в зеленом платье, в ореоле пушистых локонов. Она была так прекрасна! Да, конечно, в нем взыграла ревность. Но по существу Коул прав. Ковбои не привыкли иметь дело с порядочными женщинами. Они могут совершенно превратно истолковать приветливую улыбку Стефани и ее невинное кокетство.
Но ведь он сам чуть не сделал то, что – как он боялся – могли сделать рабочие! А его последние слова и вовсе непростительны! Он хотел побороть внезапно вспыхнувшее влечение – и в результате смертельно оскорбил Стефани.
За завтраком Стефани не разговаривала ни с кем, кроме Джоша и Кейт. Один ковбой попытался завязать с ней беседу, но, поскольку она не отвечала, он пожал плечами и занялся едой.
Наконец Коул не выдержал. Решительными шагами он подошел к плите, где Кейт жарила толстые ломти ветчины.
– Джон Симпсон обещал приехать рано, так что с минуты на минуту объявится Пруди. И нечего так смотреть! – яростно прошептал он. – Я знаю, что ты обо мне думаешь!! И ты права!!! – Он нахлобучил шляпу. – Сделай мне одно одолжение: когда она снимет это проклятое платье, брось его в печку!
Вскоре после завтрака, нагруженная корзинами с едой, появилась Пруди Симпсон. Эта веселая, добродушная женщина была ровесницей и хорошей приятельницей Кейт: не успела она войти, как между женщинами завязалась оживленная дружеская беседа. Через несколько минут Стефани уже знала, что у Пруди четверо сыновей, но приехали только двое средних.
– Когда Томми, младшенький, напоролся вчера на кактус, Билли Рей чуть не взвился под потолок. Мало того что его не берут на клеймение и оставляют дома на хозяйстве, так ему еще за братом присматривать. – Пруди рассмеялась. – Уж не знаю, кто из них больше огорчен. Как бы они там не поубивали друг друга!
Три женщины хлопотали у плиты, готовя еду для всей артели, и шутки и добрый смех наполняли комнату, словно солнечный свет. Стефани потихоньку забывала о своей обиде. Просто невозможно предаваться унынию рядом с Пруди Симпсон. За все утро эта женщина сказала лишь одну колкость.
– Гм! Салли Лангтон прислала своих рабочих клеймить скот, а кормить их кто будет? Могла бы и помочь. – Она пожала полными плечами. – Впрочем, она скорее пойдет клеймить скот, чем встанет к плите. – Она взглянула на Стефани. – Вы уже знакомы с нашей веселой вдовой?
