Развернул чёрный шёлк и обалдел. Да это же книга!
Прижал горшок к животу, высвободил руку, раскрыл, не веря глазам. Это было не нечто из кусочков кожи, а самая настоящая книга! На пергаменте, но со страницами, исписанными чёткими незнакомыми значками.
Стоп. В голове заискрило, и значки распознались. Камай умел читать не только руны для колдовского письма, но и вот эти — книжные. Немного похожие, но упрощённые под скоропись.
«Чёрная чаша до краешков налита. Кровь пропитала землю на треть…» — прочёл я вслух, и глаза у меня, наверное, сделались как у филина.
Это было что-то вроде стихов. А значит, культурный корень у вайгальцев сидел глубже, чем я поначалу решил.
Ничего себе, юрта колдуна!
Я сгрёб книгу подмышку, потом схватил второю, стал листать.
А вот это уже — магия! Дельная штука.
«Если ты отрубишь кусок тела, душа которого была перенесена по его же воле, и погрузишь его…»
Книга открылась на странице, заложенной кожаной закладкой. Видно, Нишай недавно изучал этот фрагмент.
Жесть какая…
А вот это что? Я взял ещё одну книгу.
Это, пожалуй, что-то эпическое… Легенды какие-то? Сказки?
Да твою ж мать! Как я всё это унесу? У кодуняки тут целый сундук книг!
Пленник с лицом и телом Нишая грустно сидел, уставившись в пол. А вот воины смотрели на меня с интересом.
— Господин знает магическое письмо? — спросил тот, что надзирал за «Нишаем».
— Господин знает всё, что под небом, — отрезал я.
— Возьмёт ли он выкуп книгами? — осторожно поинтересовался воин, боясь выдать надежду.
— Книги — это очень неплохо, — кивнул я. — Но мне нужно оружие. А я здесь не вижу того, что хотел бы увидеть.
— Это очень дорогие мечи, господин. — Воин вежливо склонил голову, достал и протянул мне один из клинков. — Взгляните? Это — меч первого императора Вайги. Посмотрите на руны на его лезвии?
— Нет! — Я даже головой помотал. — Мне нужен совсем другой меч. Меч… — я решился: — Княжича Камая для правой руки!
— Если такой меч существует, то он в сундуках самого терия Вердена, — ответил воин задумчиво. — Там вся ценная военная добыча. Мечи моего хозяина получены в наследство или в честном бою.
— Очень плохо! — вырвалось у меня. — Найдите меч! Тогда я пощажу вашего хозяина целиком! Когда поймаю тело, куда он переселился!
— Господин решил отправиться на поиски хозяина? — переспросил воин.
— Точно! — кивнул я. — Оставайтесь здесь и продолжайте охранять тело Нишая. Оно мне ещё пригодится! Но вот эти книги возьму с собой.
Я экспроприировал два толстеньких фолианта — магический и тот, что был с эпосом. Больше было никак не взять, ведь надо тащить ещё и горшок.
Пора было рвать когти, но я понимал: не факт, что меня выпустят из саха без боя.
Разве что… проводят вот эти охранники, которых тут явно неплохо знают?
Я посмотрел на «Нишая», упёрся взглядом в татуированное ухо, и меня осенило. Снова открыл магическую книгу и прочёл фразу до конца: «Если ты отрубишь кусок тела, душа которого была перенесена по его воле, и погрузишь в смертельную бездну Эрлика — в огонь или мрак, то все невольники его падут…»
Речь тут явно шла о переселении душ, и воинов, что служили колдуну. А чем яд ютпы не мрак Эрлика, спрашивается? Он самый и есть.
Мда, жалко парня, но выбора нет.
Я аккуратно поставил на сундук горшок и снял крышку. Яд — у него был тонкий специфический запах — булькнул и заволновался.
Ножа я доставать не стал. Мечом отрубил кусочек татуированного уха «Нишая».
Парень даже не вздрогнул и не попытался смахнуть кровь. Нервы тут крепкие у молодёжи. Тем более он жал смерти, а лишился даже не уха, а так, обрезка.
— Это — яд ютпы, — сказал я воинам, держа окровавленный клочок над горшком. — Мне достаточно кинуть кусочек плоти вашего хозяина в яд, и с душой его будет покончено. Да и с вашими — тоже. Те, кто под печатями, — рабы Эрлика. А яд в горшке — прямая дорожка к нему.
Я блефовал. Не знал, что точно случится с Нишаем и его воинами. Не успел дочитать.
Там было ещё два листа текста, заполненных иносказаниями. Хрен разберёшься вот так, сразу, а нужно было спешить.
Очень спешить. Неизвестно ведь, что творит сейчас в лагере настоящий Нишай.
Воины, однако, лучше меня понимали, о чём идёт речь. Лица их снова застыли от страха.
— Все ваши люди до одного должны поклясться мне! — велел я. — И проводить меня за каменный круг! Действуйте! Живо!
Мы вошли в соседнюю юрту, и тот воин, что говорил со мной, приказал своим товарищам встать.
Двое спали, остальные играли в какую-то игру на досках камешками, вроде го. Они подчинились не спрашивая. Даже не попытались возмущаться.
Происходящее лишний раз напомнило мне, что в личной охране должны быть свободные люди. Тогда у мужиков была бы куча вариантов меня убить.
Но они безвольно таращились и делали, что прикажут. Несчастные марионетки.
И вот такими же марионетками должны были стать мои зайцы, если бы всё пошло так, как задумал Шудур.
Обложался колдуняка…
Закончив с клятвами, я взял в сопровождение четверых воинов, любимый горшок и две книги. И велел остальным строго охранять тело Нишая.
Выход из внутреннего круга был легче, чем вход. Мы легко и без иллюзий миновали каменный сад, а потом и внешний круг камней.
Сопровождавшие меня воины просто растолкали стражу, освобождая мне дорогу. Чёрная одежда, отличавшая их от обычных воинов, наверное, вполне объясняла такое поведение.
Как только мы миновали «входные» камни — я попрощался с провожатыми, приказав им идти назад. И напомнил — никто не должен увидеть их хозяина, пока он не вернётся живым или мёртвым.
— Господин — великий колдун, — поклонился мне старший воин. — Пощадит ли он хозяина?
— Я постараюсь.
Ну что я ещё мог сказать? Я не знал, что там сейчас творит Нишай. И нужно было выяснить это как можно быстрее.
А я уже и так с полчаса потерял на все эти клятвы.
У входа в саха всё ещё лежал некрупный чёрный дракон. Шкурка у него была гладкая, морда хитрая. Подросток, что ли?
Колдун с зелёной повязкой на голове возился с его крылом. Рядом мыкался хозяин дракона, тоже довольно молодой колдунишка.
Крыло выглядело целым, но дракон поджимал его с тонким жалобным свистом.
Наверное, Мавик здорово напугал беднягу. Характер у волка был — врагу не пожелаешь. Как у росомахи, право слово. Кинулся дуром.
Я остановился возле дракона и пристально посмотрел в чёрные опалесцирующие глаза.
Глава 12
Нишай
Айнур велел увести парнишку-охотника в юрту и уложить на кошму, чтобы поспал.
Неудачливого засланца всё ещё мелко потряхивало от слишком грубо наложенной печати. Такая могла и душу из тела вытеснить, повезло.
Наваял её кто-то из подручных Шудура. Слишком мелкий, чтобы Нишай сумел узнать «почерк».
Да и кто б стал жалеть безродного дикаря? Остался живой — пусть радуется.
Нишай и сам мог влепить печать так, чтобы почти стереть жалкий человеческий разум. Но не допускал грубой работы. Надо же и себя уважать: не горшки лепишь, а подчиняешь волю людей. Это тонкое и красивое искусство.
— И ты, маленький волк, — сказал Нишаю Майман. — Отдохни, поешь, как следует. И подожди Кая. Может, он принесёт важные вести для городских волков, и тогда нам не надо будет второго гонца посылать. Найдёшь в городе Куша, расскажешь ему, что мы решим.
Огромный воин полагал, что Нишай должен знать кто такой Куш, и юный колдун не стал спорить: должен так должен. Может, и в самом деле скоро свидятся они с Кушем в царстве Эрлика?
Жизнь — как слеза на реснице, а жизнь у слезы недолгая. Поплачет небо — да и опять рассмеётся, смахнёт пустую слезу. Лучше и не загадывать лишнего, чтобы небо не заметило тебя и посмеялось.
