Чуть склонил голову вбок, возвращая себе вид отрешенно-спокойный, пояснил:
— Я не могу контролировать процесс. Если бы ты была хоть немного одарена, мне, может, и удалось бы вовремя остановиться.
— Жалеете, что связались со мной?
— Нет. Некроманты и грифоны в циркусе будут нужнее, чем одна неудачливая беглянка. Это рационально. Каждый ресурс должен быть использован по назначению. Но, думаю, ты должна знать, что для не-мага это почти всегда заканчивается смертью.
Янка кивнула. Действительно, холодный расчет и правильный выбор. Но она же еще живая!
«Так, возьми себя в руки!» — напомнила она себе. — «Когда тебе в жизни везло-то? Зато он не отвертится от клятвы…»
— Господин маг. — На этот раз голос дрогнул. — Обещайте мне… поклянитесь мне, что найдете мою семью и позаботитесь о них. Отца зовут Вальтар Самум из Зеленых Гротов, братьев — Трой, Шуга и Кир. Трой самый младший… мы живем… жили в Богатеевом переулке. Вам покажут, если от него хоть что-то осталось.
Маг смотрел на неё очень внимательно и словно ждал, что она скажет ещё.
— …и о наставнике. Он хороший человек.
Что еще она должна ему сказать, чтобы он понял и поклялся выполнить просьбу?
Нет, ничего не придумывалось. А маг вдруг кивнул. Где-то даже деловито:
— Честная сделка. Да, клянусь. Если твои родные живы, я их найду и буду помогать.
Янка недоверчиво хлопнула глазами: у него же не лицо, а маска. Обещать-то любой горазд, но ведь она уже не проверит…
Маг скинул тяжелый плащ, поискал глазами, куда деть — и увидел: участок гладкого серого базальта, рядом с древним, черным от множества костров очагом. Не стал сворачивать, просто бросил дорогую вещь чуть ли не в Янку. Она поспешно отстранилась.
Туда же полетела не слишком большая дорожная сумка, в каких обычно возят всякие необходимые в пути мелочи — от расчески до кружки или там куска мыла.
Эта пещерка — каменный мешок. Убежище под скалой, состоящее из двух помещений. В дальнее ведет совсем низкий лаз. Хорошо, что химеры в пещерах не живут — будь дело в циркусе, наверняка в такой норе свил бы гнездо какой-нибудь дикий зверь. Волк или кот. Вместо мебели — каменный очаг.
Света теперь было много. Янка разглядывала одежду мага и думала: надо же. Вроде, богатый человек. А рубашка самая простая, только черная и с воротом под подбородок. И никаких украшений.
Он достал и разложил на плаще криосы — подвеску, точную копию той, которую Янка уже примеряла, и два браслета.
Арем считал, что мог бы выжить после такого обряда. «Процедуры», как сказал маг. И был абсолютно уверен, что она — точно не выдержит.
— Раздевайся. До пояса.
Точно, что-то такое говорила и драконица…
— Камни должны касаться голой кожи. В определенных местах. Вот здесь… — он показал себе между ключиц. И на запястьях. Думаю, этого хватит.
— Мне их надеть?
— Да.
— Говорили, что в таких обрядах… бывает много крови… иногда…
— Бывает. Довольно часто, особенно если маг юн, неопытен и совсем недавно пил зелье, помогающее обернуться в дракона. Но в нашем случае…
Он смерил Янку внимательным оценивающим взглядом. Ещё немного помолчал. Затем настойчиво напомнил:
— Раздевайся. Пора.
— Отвернитесь.
Послушно отвернулся, дожидаясь, пока она справится с перевязью, школьной курткой и рубахой.
Оставшись в одних только шерстяных штанах, отчаянно стесняясь собственной наготы, она уселась на камни, около плаща, шепнув, что готова.
— Хорошо. Вот это надевай на шею. Криос — вот сюда, между ключиц. Да убери ты руки! Надо же, у тебя есть грудь. Сколько тебе кругов-то, кутёнок?
— Семнадцать…[1] почти…
— Понятно. Держи. Это — на руки.
Она поспешно застегнула на запястьях севшие довольно плотно к коже браслеты. Холодные!
— Теперь ложись. Можешь отвернуться. Руки положи так, чтобы браслеты касались друг друга и касались камня на груди.
Поверх ее скрещенных рук опустилась тяжелая ладонь, кажется, тоже с камнем под пальцами.
Пришлось приложить усилие, чтобы не отвернуться. Но маг смотрел не на нее. Куда-то в пространство далеко за стенами крохотной пещерки-кельи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Будет больно. — Сказал он тихо. — Кричи. Никто не услышит, мы далеко от лагеря.
Она вспомнила про двоих грифонов, которые ее сюда привели, и осторожно себе пообещала ни за что не кричать…
— …попробуешь пискнуть, будет хуже, — говорил, хитро щурясь, дядюшка Тедор. — Понял ли, химера тебя…
Марик молча кивнул. Он ничего не мог сделать: дядюшка и другие родственники, недавно перебравшиеся в Водопадный из Старицы, были в своем праве. Но мальчишка точно знал — однажды наступит день, когда он сбежит от них. Сбежит отсюда.
Водопадный уже несколько кругов как перестал быть домом, он стал тюрьмой. Страшной, холодной, пустой, в которой были только унижения и боль.
Криосы ложились на кожу ровно туда, где уже наболели черные отметины от предыдущих операций. Дядюшка, неприятно кривя рот, обстоятельно и медленно разматывал кожаные ленты, так, чтобы мальчик видел и боялся. Мар смотрел во все глаза и старательно сдерживал дыхание, чтобы никто не подумал, что ему и в самом деле страшно.
Ленты нужны, чтобы надежней зафиксировать тело на деревянной лавке.
Чтобы это тело потом не дергалось, а тот, кому достанется его магия, не разорвал контакт раньше времени.
Ленты нужны, чтобы превратить человека… или полудракона, или даже свободного дракона из человека — в жертву. Бессмысленный кусок плоти, восполняемый ресурс.
В каком-то смысле Вальдемар Шторм из Водопадного чертога и сейчас продолжал числить себя таким ресурсом…
— Подождите, — сказала вдруг быстро девчонка, слегка трепыхнувшись у него под рукой. Смешной желтоволосый куренок со слишком светлой для жителей циркусов кожей. — Подождите.
Внезапно прерванная тишина вырвала Мара из неприятных воспоминаний, и это было нехорошо. Ресурс не должен разговаривать! Ресурс должен просто выполнить свою задачу и потом не возвращаться, как призрак запоздавшего раскаяния.
— Что? — спросил он сухо.
— Нет. Ничего.
Закрыла глаза и все-таки отвернулась. Ну что же. Так легче. Всего лишь работа, Мар. Ради нее тебя Константин Скальдский нанял, именно из-за этого ты и болтаешься всю весну с летучим отрядом, выслеживая стаи химер на равнинах и уничтожая их гнезда. Очень нужная работа. Только иногда похожая на очень нужную работу палача или какого-нибудь шимского жреца-колдуна с жертвенным ножом.
Магию, живую силу человеческого духа, или что это было на самом деле, можно было бы направить в один из многочисленных артефактов, опустошенных за время последнего рейда. Но в этом случае потери были бы недопустимо велики — четверть отъятого, а то и больше. А девчонка честно предупредила, что без потенциала. Значит, забирать придется себе, на живую, это не даст отстраниться и наблюдать за происходящим со стороны.
Плохо будет не только «донору». Правда, Мар это почувствует несколько позже.
Он поймал себя на том, что откладывает и откладывает действие, и чуть сжав пальцы на тонких запястьях девчонки, осторожно, медленно, потянулся к криосу, ощущая собственную магию сильнее, чем ток крови в правой руке.
Зрение перестроилось, перекрашивая пещерку во все оттенки зеленого и красного. Тепло. Холод. Жизнь. Смерть.
Сначала — разбудить камень. Он «присосется» к жизненным каналам силы девочки и сломает защиту. Мару казалось, что он эту самую защиту ломает голыми пальцами — как стекло или лед.
Поток ее магии, действительно несильный, оказался мучительно знакомым и приятным — как запах луговых цветов, ветер, овевающий лицо теплыми порывами, прозрачная вода лесного озера и теплый песок под ногами. Как паутинка на ветру, или догорающий костер над самой водой: искры в небо, к звездам…
Каждую — поймать и сохранить. И не умчаться туда, в это ее прозрачное звонкое лето, в юность, заманчиво-незнакомую, трогательно-доверчивый чужой мир…
