— Знаешь, мне, наверно, придется уволиться. Тяжело работать. Видел, как ребята ко мне относятся? Доску парафином измажут и ржут, как лошадки, или полный рот жвачки наберут, как хомяк орешков, и щелкают пузыри. Сам, небось, тоже смеялся?
— Нет, что Вы, я никогда.
— Да ладно врать-то, — притворился обиженным Готов, — все в школе меня ненавидят, даже техничка.
— Некоторым Вы нравитесь. Мне нравится у Вас на уроках.
— Дай Бог, дай Бог. Ты видел когда-нибудь старинные карты?
— Нет, — сказал Бочкарев.
— Знаешь, я очень давно коллекционирую старинные карты. Не игральные, нет, настоящие. Хочешь посмотреть?
— Хочу.
— Заходи ко мне, когда время будет, покажу.
— Хорошо. Рудольф Вениаминович, я на тренировку опаздываю, а мне еще надо за молоком забежать, — засуетился Бочкарев.
— Да, извини, сейчас я тебя отпущу. Просьба к тебе есть. Как сказать, чтобы лучше понял ты меня? Рассказывай иногда, что обо мне твои товарищи говорят. Какие слухи обо мне ходят. Подлянку если кто готовит, предупреди. Может, кто из парней противозаконным или аморальным занимается. Про девчонок рассказывай.
— Стучать, что ли? — испуганно спросил Бочкарев.
Готов покачал головой.
— Почему сразу стучать? Это не стукачество называется. От российской круговой поруки все беды в нашей стране. В США если человек обратился в полицию с заявлением, что сосед налоги не платит или собаку без намордника выгуливает, к национальному герою приравнивается. А ты сразу: «стучать». Не стучать, а докладывать. Мы же друзья, должны помогать друг другу. Я вот гарантирую тебе «пять» по истории отечества. Карты покажу. Поможешь мне?
— Не знаю…
— Началось в деревне утро. Соглашайся, никто ничего не узнает. Пойми, я не хочу угрожать. Пусть между нами останутся теплые дружеские отношения. Ты же хочешь в МГУ учиться?
— Дык, особо никто не говорит ничего.
— Перестань, мы же взрослые люди. Оба знаем, что говорят.
— А че я сразу?
Учитель встал у окна и протер очки. На улице шел мелкий дождь. К мусорным контейнерам подъехал мусоровоз, освобождать от содержимого. Промокшая болонка, с грязными лапами, крутилась возле двух беседующих женщин, стоящих под козырьком подъезда. Низко над домами пролетел газпромовский вертолет.
— Валера, я не прошу от тебя многого. Помогая мне, ты помогаешь, в первую очередь, себе. Если ты откажешься, я расценю это как предательство и нашей дружбе конец.
— Если пацаны узнают, убьют.
— Не убьют, доверься. Одноклассники приходят и уходят, а друзья остаются. У тебя нет выбора. Решай, считаю до трех, раз… два…
— Я не хочу. Пусть кто-нибудь другой.
— Упрямый ты! — нахмурил брови учитель. — Зачем строишь из себя пионера-героя?! От тебя, Бочкарев, не ожидал я такого. Просмотра карт ты уже лишился. МГУ просрал. Я бы землю носом рыл, если бы мне в свое время такие радужные перспективы предлагали. Упустил ты свой шанс.
— Нужен мне Ваш шанс, — почесывая затылок, процедил Бочкарев.
— Ах ты, гаденыш! Придется записать тебя в черную книжечку. Посмотрите на него, не хочет он, видите ли. А кому хочется? Мне? Ты еще приползешь, когда встанет вопрос об отчислении. Распинаюсь тут перед ним. Срок — один день. Не одумаешься, пинай себя. Завтра продолжим базар. Понял?
— Понял, — открывая дверь, сказал Бочкарев.
— Пшел!
Собирая вещи, Готов плюнул в центр класса.
— Сосунки, — тихо сказал он.
Школьная рок-группа
На сцене актового зала репетировала школьная рок-группа. Ритм гитарист пел в микрофон. Второй гитарист играл соло. Басист, причудливо кривляясь, пытался изобразить слэп, лупя со всей силы по струнам большим пальцем правой руки. Ударник молотил по барабанам самодельными палочками. Исполняли песню «Молодость» из репертуара группы «Чиж и К».
Готов внимательно слушал, сидя на последнем ряду, изредка дирижируя. Когда музыканты закончили песню, Готов поднялся к ним на сцену.
— Недурно, недурно, — сказал он.
Ребята несколько смутились. Готов ударил по тарелке, прислушался и спросил:
— Вы здесь учитесь?
— Да, — ответил ритм-гитарист, по всей видимости, лидер группы, — я из одиннадцатого, они из десятого.
Учитель прошелся по сцене. Покрутил ручки усилителя. Попросил палочки и попытался поиграть на ударной установке (ничего не получилось). Сказал в микрофон: «Раз… раз… раз…». Постукал барабанными палочками по струнам бас-гитары.
— Как называется ваш творческий коллектив? — поинтересовался Готов.
— Мы еще не придумали, — ответил ритм-гитарист, положив инструмент на стул.
— Песни собственного сочинения исполняете?
— Да, немного…
— Кто пишет?
— Я.
Готов вскинул руки.
— Ба-а-а-а, да ты, я погляжу, талант. Сыграйте! Обязательно сыграйте!
Музыканты стеснительно переглядывались.
— Не бойтесь, — приободрил Готов, — мне обязательно понравится.
— Давайте «Солнце», — скомандовал лидер.
Барабанщик дал счет, и рок-группа заиграла рок-н-ролл в очень русской манере. Ритм-гитарист пел с надрывом, не всегда попадая в тональность. Песня заканчивалась словами: «это солнце мое, это солнце твое, это наше солнце».
Готов захлопал в ладоши и радостно закричал:
— Браво, браво! Это же гениально! Это же просто здорово! Это наше солнце! Как верно подмечено. Шедевр! Вы не думали о том, чтобы выступать в Москве? Разъезжать с гастролями по России?
— Это только мечты, — уныло произнес барабанщик. — Там таких, как мы, полно.
— Неправда! Неправда! — ликовал Готов. — Таких, как вы, там нет. Такой музон можно выгодно продать. И люди купят. Пипл схавает. Вы просто классные музыканты.
— И что нам делать? — спросил заинтригованный ритм-гитарист.
— Довериться мне, — сказал учитель. — Я стану вашим продюсером.
Участники рок-квартета улыбались, не зная, верить словам Готова или нет. Но похвала была приятной.
Готов скрестил руки на груди и сделал задумчивое лицо:
— Та-а-а-к… с чего начнем? О! В Москве у меня есть большие связи в шоу-бизнесе. Спонсоров я тоже найду. Инструменты, костюмы… Все будет… Сперва поиграем в столичных клубах. Потом записываем альбом. Видеоклип. Пресс-конференция… Поучаствуем в сборных концертах: необходимо почаще мелькать на телевидении. Турне по городам и селам. Автографы, поклонницы, банкеты. Перед каждым концертом будем доводить себя до состояния аффекта. Но предупреждаю сразу, работать придется на износ. Искусство требует жертв.
— А Вы нас не обманываете? — засомневался басист.
— Какой в этом смысл? — почесал затылок Готов. — Как будто вы сами не знаете, что у вас песни суперские. Как раз то, что народу сейчас надо.
— Нам школу бросать придется? — спросил соло-гитарист, взяв на первой и второй струне малую терцию.
— Это, брат, уж тебе решать! Либо ты звезда с кучей бабок без аттестата, либо со средним образованием всю жизнь в этой дыре на гитаре тренькай. А гитариста найти не проблема.
— Я так просто спросил, — извинительно пробормотал соло-гитарист.
Барабанщик вышел из-за ударной установки и, подпрыгнув, уселся на колонку:
— Когда мы в Москву поедем?
Готов закрыл глаза прикидывая:
— Завтра звоню… послезавтра выходные… в понедельник пусть готовят студию для прослушивания. Кстати, сделайте пару песен в МР3 варианте, отошлю им по Интернету…
— У нас есть, — сказал ритм-гитарист, — мы Вам сегодня диск принесем. Правда, там запись плохая…
— Это неважно, — успокоил Готов. — Разберутся. В среду узнаю насчет билетов и-и-и-и примерно через полторы недели выезжаем.
— Инструменты брать с собой? — спросили гитаристы.
— Какие же это инструменты? — усмехнулся Готов. — Это не инструменты. Это дрова. В Москве выдадут. Хоть фендеры, хоть гибсоны. Что угодно.
— Здорово! А где мы будем жить?
— В Москве, — Готов сделал вид, что не понял вопроса.
— На квартире?
— На какой еще квартире? В гостинице. Да, не переживайте вы, все проблемы я беру на себя. Вам повезло. Вы, ребята, оказались в нужном месте в нужное время. Как когда-то «Битлз», «Дорз», «Роллинг-стоунз». Через год каждый из вас купит себе по особняку. А сейчас мой вам совет: заканчивайте репетицию, бегите домой, готовьтесь к поездке. Нужны будут деньги, чтобы в поезде покушать, билеты я сам куплю. Не забудьте поразмыслить над названием группы. Вечером занесите диск мне домой. А в следующую пятницу в 11.15 в моем кабинете проведем итоговое совещание.
Музыканты в спешном порядке стали выключать аппаратуру и весело планировать действия на неделю вперед.
Готов сидел в классе, заполнял журнал и грыз семечки, сплевывая кожурки в выдвинутый ящик стола. Дверь приоткрылась и в помещение просунулась голова учительницы географии Ермаковой:
