Черт, я думал, что после нашего расставания, я не смогу даже смотреть на нее, и уж тем более прикоснуться. А на деле, я не просто прикасаюсь, я хочу прикасаться, ласкать, целовать и любить. Я хочу её любить. Но при этом, на душе, словно кошки скребутся, воспоминая о прошлых обидах. Я, наверно, не смогу ей довериться:
трахать — да,
даже любить — да,
но верить — нет.
Глава 15
После того непонятного вечера прошла неделя. На удивление общались мы на работе нормально, даже дружественно, ни коем образом не касаясь темы внезапного поцелуя и его бегства после него.
— Анастасия Николаевна, погоди — слышу издалека знакомый голос, выходя из кабинета главного врача. Олег спешит мне навстречу со стороны регистратуры.
— Что случилось Олег Евгеньевич? — официально спрашиваю я, так как мимо проходят коллеги.
— Как настроение у Игишева? — новый пациент отдела хирургии уже четвертый день держит нас в нервном напряжении.
— А какое настроение может быть у человека после ампутации ноги? — отстранено спрашиваю я.
— Покончить с собой он будет ещё пытаться? — Олег серьезен и я его понимаю, такое ЧП никому не нужно, ни лично ему, ни отделению, ни клинике.
— Я не знаю, Олег — честно говорю я, мы останавливаемся посреди коридора, хотя до моего кабинета около десяти шагов — Он танцор с мировым именем, его ноги несут ему основной заработок. А сейчас, после аварии получается, что он выброшен за борт собственной жизни. Карьера рухнула, еще и жена от него ушла. Вчера приперлась сюда и бросила ему в лицо ключи от квартиры.
— Что мне с ним делать, Насть? — вымученно спрашивает коллега.
— Наблюдать. Я выписала ему сильнодействующие антидепрессанты. Пока он их принимает, он стабилен. Но что будет, когда курс закончится, я не знаю. Он не хочет жить.
— Хреново. Настя, а ты можешь…
— Олег Евгеньевич, добрый день — слышим мы мелодичный голос за моей спиной. Олег поднимает взгляд на женщину, стоящую за мной, и не знает, как реагировать. Впрочем, я тоже замираю от неожиданности.
— Мама, а ты что здесь делаешь? — наконец, спрашивает Олег.
— Ну, если ты не соизволил сегодня приехать к маме, мама сама приехала к тебе.
Мою спину прожигает взгляд моей бывшей свекрови, и мне приходится развернуться.
— Добрый день, Маргарита Павловна — смущенно произношу я.
— Настя? — мама Олега шокирована и от удивления больше не находит слов, а только смотрит, то на сына, то на меня.
— С днем рождения — поздравляю я её.
— Спасибо, милая — она подходит ко мне и обнимает, нежно с трепетом — Вот видишь, даже сноха помнит о моем празднике, а сын…
— Я послал тебе цветы — оправдывается Олег, хотя знает, что это не аргумент.
— Но не приехал лично — настаивает мама — А я соскучилась. Настенька, а что ты здесь делаешь? — Маргарита смотрит на меня очень внимательно.
— Работаю — тихо отвечаю я, ощущаю себя кроликом перед удавом. Хотя маму Олега я очень люблю и она всегда ко мне очень хорошо относилась, но все же напряжение между нами сейчас запредельное.
— В отделении Олега? — допытывается она.
— Нет, я психиатр.
— Как? Вы же учились на одном потоке.
— Послушай мама, ты сейчас не вовремя, пока мы с тобой болтаем, у нас пациент повесится. Нам надо идти — Олег обнимает меня за талию и ведет в сторону.
— Мама всегда не вовремя. Я уже привыкла. Ну, ладно, идите — рука Олега на моей талии не ускользает от внимания мамы, и она очень странно смотрит на нас — Стоп. А поцеловать маму.
Олег отпускает меня и подходит к маме. Она что — то шепчет ему на ухо, а он морщится и целует ее в щеку.
— С юбилеем. Я люблю тебя, мам.
— Спасибо, родной.
Она разворачивается ко мне и вопросительно смотрит, ожидая моих действий. Не могу я развернуться и уйти, к тому же я знаю, чего ждет Маргарита Павловна. На ватных ногах подхожу к ней, и она сама обнимает меня.
— До свидания.
— Береги себя, деточка.
****
Рабочий день закончился позднее обычного. На улице давно стемнело. Я устало выхожу из больницы, кутаясь в плащ. Ветер сегодня ледяной. Но через минут десять я смогу укутаться в теплое одеяло и, наконец, уснуть.
— Настя.
— Маргарита Павловна? — я удивленно смотрю на свекровь, стоящую в стороне от основного входа — Что вы здесь делаете?
— Жду тебя. Можем мы поговорить, например, в кафе?
Женщина давно меня ждет, от холода ее немного знобит. Сколько времени она здесь стоит, я не знаю. Но от того, что ей пришлось меня ждать на улице, становится жутко не удобно.
— Если вы не против, пойдемте ко мне, я тут недалеко живу — предлагаю я.
— Пошли.
Мы, молча, доходим до квартиры, по пути мы не обмолвились ни словом.
— Проходите на кухню, я сейчас.
Я быстренько захожу в ванную комнату, обмыться от запаха медикаментов и переодеться. На все это у меня уходит максимум минут пятнадцать.
— Извини, я немного похозяйничала — смущенно произносит женщина, когда я захожу на кухню. На столе стоят две кружки с чаем и нарезан рулет с фруктовой начинкой.
— Я не против — улыбаясь, отвечаю я.
Я присаживаюсь напротив женщины, но отвожу глаза в сторону, не могу вынести ее пристального взгляда. Она не просто так меня ждала. Пришло время откровенного разговора. И я к нему готова.
— Вы хотели о чем — то спросить? — беру в руки чашку, и делаю первый глоток. Чай с ромашкой. И где она у меня эту траву нашла? Но успокоительное нам сейчас не помешает.
— А ты ответишь правду? — она пристально смотрит на меня, не позволяя отвести мне свой взгляд.
— Я никогда вам не лгала — напряжение между нами растет с каждой секундой.
— Зачем ты сделала аборт?
— Аборт — на автомате повторяю я.
— А говорила, что не соврешь. Аборт из- за, которого мой сын ушел от тебя.
Глава 16
Пять лет назад.
Я сидела в поликлинике у кабинета УЗИ. Передо мной еще две девушки и я ожидаю своей очереди. Счастливо и непроизвольно поглаживаю свой еще маленький животик — двенадцать недель. Время первого скрининга. Вот пройду его, сделаю первое фото ребенка и вечером покажу Олегу. Он точно обрадуется. Муж давно говорит мне о маленьком.
— Мартынова? — замечтавшись, я не замечаю, что все уже прошли и медсестра вызывает меня.
— Я здесь. Иду.
Разуваюсь и прохожу в кабинет. Оголяю живот и прикладываюсь на кушетку.
— Так — холодный гель попадает на живот и кожа мгновенно покрывается мурашками — Дата последних месячных?
— двадцать четвертое апреля.
— По месячным срок должен быть двенадцать — тринадцать недель.
— Все верно — отвечаю я.
Несколько минут молчания врача, во время которых она внимательно смотрит на монитор и записывает показатели.
— Но вот развитие плода на девять — десять недель. Это мне не нравится. Давай по — другому посмотрим — женщина вводит какие — то параметры в аппарат, а я начинаю нервничать. Она снова прикладывает датчик к моему животу, но уже не комментирует, а только хмурится.
— А может, сердце послушаем? — предлагаю я. Так как нервничаю настолько, что если сейчас не услышу стук сердца малыша, просто сойду с ума.
— Давай — доктор с сочувствием посмотрела на меня, она и без этого прибора уже поняла, что не будет никакого сердцебиения.
Тишина.
Слезы покатились по моим щекам.
Теперь и я поняла.
Он умер.
Тихие всхлипы перерастали в стон отчаяния и безысходности.
— Успокаивайся. Нечего убиваться. Не получилось в этот раз, получится в следующий — доктор очень строго со мной разговаривала, понимая, что если она сейчас начнет сюсюкать, у меня начнется истерика — Низ живота болит?
— Немного тянет — сквозь слезы отвечаю я.
— Температура?
— Третий день тридцать семь и пять.
