подпрыгнул на месте Нарониэль, я посмотрела на него недовольно.
— Руку говорю помоги отрубить вторую, одну я сама, — пояснила я.
— Что за ужасы! Ты не пробовала лечиться? — воскликнул остроухий.
— Пробовала, но живительного порошка сейчас нет, в болоте потеряла. Когда вы меня топили, — огрызнулась я, нервничая перед предстоящей процедурой.
— Не трогай! — решительно заявил эльф, — это же простой компресс нужен, рубить запястье, какое варварство! — Нарон схватил меня за руку и потащил за собой в лес.
В полутьме, он указывал на растения:
— Кора дуба, будра, вереск, ягоды калины, пижма! — злился остроухий, тыкая мне под нос какие-то ростки и ягодки, — да тут половину леса можно на лекарства от ран пустить!
— Почем мне знать, что можно, — бурчала я, недовольно отмахиваясь, на мой взгляд, вся эта трава была совершенно одинакова.
— И это осенний лес! А летом еще с десяток больше лекарств есть, как можно так лечиться? — не унимался он, собирая какие-то фиолетовые цветы с небольшого кустика.
Собрав горсть, Нарон вернул меня к огню, осторожно касаясь мягкими ладонями, промыл укусы и присыпал какими-то пахучими цветками, накладывая повязку, он то и дело спрашивал, не больно ли. Впервые в жизни меня лечили, я неловко убрала руки за спину, чтобы не смотреть на следы чей-то заботы, странное чувство разлилось в груди, я похоже смущалась.
— Вечером перевяжем, — предупредил эльф таким мягким тоном, с каким разговаривали люди с детьми.
— Или всё-таки отрубим, — осторожно добавила я, не особо доверяя эффекту цветочков, принц укоризненно посмотрел на меня.
— Нестерпимый вы народец, — заметил он улыбаясь.
ГЛАВА 12. АРАКОС. МАДИС, СТОЛИЦА МАГИКОНА. ВЕСТИ
— Его Высочество желает алый, а вы пытаетесь всучить шарлах! У вас проблемы с цветами?! — выкрикнул я, портной попятился, сделав крошечный шажок, опустил взгляд к ботинкам. — Если завтра не увижу алой мантии, то прикажу пустить вашу артериальную кровь, чтобы показать, что значит алый. Прочь! — взревел я, портной и его мальчишка-подмастерье мгновенно собрали разложенные лоскутки и покинули ризалит, — я никогда не позволял подобному сброду проходить в основные части дворца.
«Бесполезные идиоты», — злился я, всё в этом сумасшедшем доме приходилось делать самому, а если уж доверять кому-либо, то перепроверить и непременно переделать.
А Его Высочество Мазирис Третий Золотой ненавидит малейшие огрехи, и уж шарлах от королевского алого отличит без сомнений. Следует отметить, наш король слыл модником: нарядам его не было числа и каждую неделю шились новые, потому мне и пришлось выучить все цвета наизусть, чтобы избежать дальнейших неприятных сцен. Должность моя называлась канцлерской, но из-за огромного количества тупиц на местах, я был и сенешалем, и распорядителем, и камергером и мрак ведает, кем ещё.
— Великий канцлер, вас ожидают в желтой гостиной, — предупредил паж, и по запуганно-тихому тону можно было с уверенностью сказать, что короля уже успели довести.
Отерев руки, надел белые шёлковые перчатки, — я ненавидел чужие прикосновения, — и взглянул в зеркало. Моя дородная фигура, длинная тонкая бородка с золотой монетой, вплетенной на кончике, черные волосы с первой сединой всё выглядело достойно, кроме кругов под глазами, что казалось, с каждым гхусеймановым днём становились только больше. Вздохнув, последовал в желтый зал. Мазирису было всего тридцать, возраст хоть и не юный, но достаточно спорный. Я всё старался списывать на трудности, пережитые им в детстве, но с каждым днём и новой выходкой, это становилось всё сложнее.
Грохот и звон бьющихся стёкол встретил меня уже в северном коридоре, на подходе к комнатам короля. Похоже, снова придётся заказывать новые зеркала. Распахнув золоченые двери, застал следующую картину: верхом на перевернутом диване из тихарийского золотого шёлка скакал Его Высочество, круша все вокруг спелыми твердыми яблоками, выращеными специально по вкусу Мазириса, посеребрённые зеркала разлетались вдребезги, оглашая звоном крики придворных, что носились вокруг с деталями гардероба короля в руках:
— Веселей! — орал король, схватив очередной плод с подноса, запустил яблоком в пажа, мальчишка взвизгнул, побежав вокруг дивана ещё быстрее.
— Аракос! — закричал Его Светлость, завидев мой строгий силуэт, — я сегодня бодр и весел, пиши графу Помонскому, я хочу на охоту!
— О, Светлейший, граф Помонский сослан на месяц после прошлой охоты, — напомнил я, не решаясь сделать шаг в гостиную и попасть в вакханалию, здесь царившую.
— Милую! — хохоча, распорядился Мазирис Третий. — Пусть собирается на оленя!
— Да, Ваша Светлость, — согласился я, — но для начала подпишем кое-какие приказы по южному округу и дадим распоряжение в ректорат Восточной Академии.
— Скукота! — кричал король, последнее яблоко таки раскрошило последнее зеркало.
— Мазирис Третий Золотой, напоминаю вам как ваш канцлер и ставленник вашей многоуважаемой матери, час в сутки мы уделяем государственным делам безропотно! — командирский тон сработал, хоть я каждый раз рисковал поплатиться за это головой, но это единственное, что могло остановить Высочество хотя бы на пару минут.
Правитель рухнул на пол, изобразив обморок, придворные тут же принялись махать веерами и пускать вокруг руны исцеления — этот спектакль был разучен прекрасно и у каждого здесь были четкие роли.
— Внесите завтрак Его Высочеству прямо в желтую гостиную и сопроводите до кабинета в десять, как только королю станет получше, — распорядился я, — и подложите под его светлую голову ещё одну подушку.
— Я не буду надевать сегодня рубаху, мой торс прекрасен! — оповестил меня вслед свет нашего государства.
— Как изволите, голым вас в кабинете я уже видел, — ответил я, закрыв золоченые двери, голова раскалывались уже с утра.
Малым ребёнком Мазирис уже не был примером безропотного благолепия, я до сих пор вспоминал случай, когда пятилетний принц приказал повесить кота, за то, что тот его оцарапал и стоит сказать, посмел ему отказать только садовник, который тут же последовал за котом. Больше никто не решался перечить ребёнку, королева же на выходки сына предпочитала смотреть несерьёзно, списывая на детский возраст. Учиться юный наследник так же не желал, десятки учителей, магов, эльфов, людей и даже гоблинов с азагурами сменялись бесконечной вереницей, пытаясь угодить взбалмошному отпрыску, я мучился днями, в поисках нового наставника, который мог бы укротить юное чудовище, но всё было тщетно, принц и наследник Магикона рос слабо контролируемым и взбалмошным. Сменив на престоле свою умершую матушку в пятнадцать, мальчишка испортился окончательно. И на мои плечи тяжким бесславным бременем легло управление дворцом, государственными хлопотами и неуправляемым королём.
Род Синерийских, мой род, исходил корнями к королевскому, я приходился Мазирису племянником, хоть и был старше почти на два десятка. Я всю свою жизнь, с малолетства, готовился к служению при дворе: этикет на блестящем уровне, великий Закон, правила
