Но это мелочи. Гораздо труднее будет избавиться от других ощущений.
«Как он мог выглядеть таким искренним?» — спрашивала она себя. Ведь Каз почти заставил ее поверить…
Тарн оборвала себя. Надо думать не об этом.
Важнейшая часть ее плана — заставить Каза желать ее. Но этого мало. Надо чтобы он буквально сходил с ума от неудовлетворенного желания. Тогда она публично обвинит его. И благодаря Лайзе Тарн уже решила, где и когда это произойдет.
— Каждый год в июне мы устраиваем праздник в саду, в Винсли-Плейс, — поведала ей Лайза. — Приглашаются все сотрудники компании, от директоров до уборщиц. Нас доставляют туда и обратно на специально заказанных автобусах, чтобы никому не пришлось, выпив, садиться за руль. Прекрасный буфет, море шампанского, танцы. И оплачивает это Каз.
Прекрасно! Все сотрудники компании узнают о мерзости, которую он сотворил.
— Звучит заманчиво, — улыбнулась Тарн.
Но сегодняшнее событие нарушило ее планы. Если она примет предложение Каза, ей наверняка придется приехать на праздник в качестве его невесты. Значит, любая попытка очернить его очернит и ее. Люди начнут интересоваться, как она согласилась выйти за него замуж, зная, что сделал Каз.
И ей нечего будет им ответить.
Если, конечно, он не собирается держать помолвку в секрете, пока Тарн не надоест ему, как надоела Эви. Эта мысль была подобна удару ножом. Но даже она была не способна изменить чувства, которые Тарн испытывала к нему.
Ей казалось, будто внутри поселились два совершенно разных существа и боролись за власть над ее душой. Тарн считала, что она не вправе подчиняться импульсам вроде того, который на берегу едва не бросил ее в объятия Каза.
И не вправе забыть, что ее спасла не сила воли, а гулявшая по берегу пожилая пара.
Делла как-то спросила, как бы она реагировала на Каза, если бы тут не была замешана Эви. Тогда она ответила неопределенно.
«Не знаю, что бы я ответила сейчас», — вздохнула Тарн.
Подъехав к ее дому, Каз не стал выключать мотор. Он долго и задумчиво смотрел на Тарн, потом сказал:
— Я не спрашиваю, можно ли мне подняться наверх.
Она прикусила губу:
— Спасибо. Что бы ни было, вы подарили мне прекрасный день. — Тарн потянулась к ручке дверцы. — Да, ваш свитер.
— Оставьте его себе. — Каз лукаво улыбнулся. — На вас он выглядит гораздо лучше, чем на мне. Когда вы примете решение, каким бы оно ни было, сообщите мне.
— Да.
— И я не позволю себе поцеловать вас, если вы об этом думаете.
Ее попытка улыбнуться не удалась.
— Вы очень прозорливы.
— Нет. Но мне кажется, что я и так слишком сильно давил на вас сегодня. — Каз погладил ее по щеке. Осторожно дотронулся до губ. — Обещайте, что мы вскоре поговорим.
Во рту у Тарн пересохло. Она молча кивнула и вышла из машины.
Девушка поднялась по лестнице, ощущая дрожь в коленях, вошла в квартиру, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней, уставившись невидящим взглядом куда-то в пространство.
Потом Тарн заставила себя пройти в кухню, приготовить крепкий кофе и дать ему настояться, пока она будет принимать душ.
Горячая вода согрела ее. Тарн завернулась в халат и устроилась в углу дивана.
Неужели нежность Каза, его внимание были всего лишь иллюзией?
Ей хотелось бы, чтобы дневник Эви был у нее. Может быть, она нашла бы там указания на то, чего следует ожидать. В конце концов, разве не говорят: предупрежден — значит, вооружен?
«Представь себе, что он говорил искренне, — сказал тоненький голосок внутри ее. — Вдруг, что бы ни случилось в прошлом, он хочет именно тебя? Что ты тогда будешь делать?»
— Это ничего не изменит, — прошептала Тарн.
Ибо, если Каз говорил искренне, почему он не рассказал ей об Эви? «Дорогая, я должен кое в чем признаться. Однажды я был помолвлен с одной милой девушкой, но у нас ничего не вышло. И хотя теперь это в прошлом, мне до сих пор стыдно, потому что я причинил ей боль».
Но Каз просто выбросил Эви из своей жизни. И может сделать то же и с ней. Об этом надо помнить.
Чтобы отвлечься, Тарн попыталась посмотреть телевизор. Шел один из ее самых любимых фильмов. Но в этот вечер девушке было не до кино. Сцена на берегу стояла перед ее глазами, затмевая происходящее на экране.
Она вскочила:
— К черту! Я иду спать.
Ее вещи все еще лежали на полу в спальне. Она наклонилась, чтобы поднять их, и в самом низу обнаружила свитер Каза.
Минуту Тарн смотрела на него, потом, подчиняясь первобытному инстинкту, схватила и прижала к груди, к шее, к губам, вдохнула запах.
Ее тело сотряс долгий дрожащий вздох. Вздох потери и раскаяния. Она почувствовала, как ее горло сжимается от горечи первых слез. С полуоткрытых губ сорвался низкий животный стон.
И наступил хаос.
Тарн упала на ковер, все еще сжимая свитер, и прижалась к нему лицом, как будто он мог остановить хлынувшие из глаз слезы.
«Я хочу его. Я люблю его. Господи, прости меня. Я так его люблю…»
Когда слез больше не осталось, она с трудом поднялась с пола, легла в постель, накрыла влажным свитером подушку и прильнула к нему щекой. Может быть, это все, что у нее останется от него…
«Я сразу понял…»
Его слова. Но теперь она знала, что эти слова относятся и к ней. Появившись на приеме только для того, чтобы отомстить за сестру, Тарн ушла оттуда с бурей в душе, хотя очень старалась скрыть от себя этот факт.
Надо это прекратить. Тарн закрыла глаза. Очень скоро физическое и эмоциональное изнеможение даруют ей забвение и сон совершит чудо.
Утром она проснулась с ощущением покоя и странной пустоты. Но теперь Тарн точно знала, что ей следует делать.
Сегодня же она навестит Эви в «Убежище», какие бы препятствия ни встали на пути, и сообщит, что ее планы изменились. Она отказывается от мести, уезжает из Англии, видимо навсегда, и возвращается к своей обычной жизни.
Делла была совершенно права. Она не обязана все бросать и бежать на помощь каждый раз, когда миссис Гриффитс или Эви подают сигнал SOS. На сей раз ее вмешательство, пусть и с благими намерениями, привело к тому, что пострадала сама Тарн, и теперь ей нужны пространство и время, чтобы залечить раны.
С другой стороны, Эви получает прекрасное лечение и, вероятно, скоро поправится.
«Я не сделала им добра, поощряя их зависимость от меня», — подумала Тарн.
Смешно, но именно Каз подсказал ей единственный способ покончить с чередой несчастий и лжи, заявив, что она появилась из ниоткуда и вновь исчезнет в никуда.
Именно это Тарн и намеревалась сделать. Исчезнуть, стать незаметной, как хамелеон.
