Полный разрыв, решила она, избавит от необходимости тяжких объяснений, не нужных ни ей, ни Казу. Меньше слов, больше дела. Тарн вспомнила и другие соответствующие поговорки, правда, они не успокоили ее.
Она решила анонимно вернуть Казу обручальное кольцо Эви. Конверт с лондонским штампом ничего не скажет ему. «Это кольцо — напоминание, которое бедной девочке ни к чему», — решила она, разглядывая сверкающие камни. А еще Тарн думала о том, как легко может ослепить этот блеск.
Опасность, которой она сама едва избежала.
А Каз может подарить это кольцо своей следующей женщине. Она прикусила губу и закрыла коробочку.
Профессор Вайнрайт смотрел на Тарн с неудовольствием:
— Мы же договорились, юная леди. Вы не приезжаете без предварительного звонка.
— Да. Но мне нужно ее видеть.
— Не только вам. Время, предназначенное для приема посетителей, уже занято.
— Я могу подождать…
— Мисс Гриффитс может растревожить то, что сегодня ей предстоит. Больной потребуется отдых. — Врач взглянул на экран компьютера. — Возможно, на следующей неделе.
— Слишком поздно. Меня уже не будет в Англии. Позвольте по крайней мере сказать Эви «до свидания».
— Не сегодня, — отрезал профессор и начал собирать бумаги. — Прошу извинить. У меня совещание.
— Неужели я никак не могу повидаться с ней?
Профессор вздохнул и опять посмотрел на экран:
— Возможно, завтра во второй половине дня.
— Хорошо, — согласилась Тарн. — Завтра я обязательно приеду.
— Предварительно позвоните, — напомнил он.
— Конечно.
Тарн была уже на полпути к двери, когда профессор остановил ее:
— Вы никому не сообщали, где находится Эвелин? Может быть, случайно упомянули в разговоре?
Тарн нахмурилась:
— Нет.
— Значит, должно быть какое-то другое объяснение… — Он коротко кивнул. — Мне жаль, что вы приехали напрасно.
— Не совсем напрасно, — возразила Тарн, — ведь завтра я увижу Эви.
Она хотела пройтись немного, но, выйдя из клиники, увидела свободное такси. Тарн уже сидела в автомобиле, когда к клинике подъехала машина.
Девушка замерла от удивления, увидев выходящего из той машины шофера. Потому что узнала его. И автомобиль тоже. И теперь она не сомневалась в том, кто этот таинственный посетитель.
Тарн съежилась в углу сиденья и прижала ладонь к губам, когда Каз остановился на солнышке, давая Терри какие-то инструкции.
Привез какие-то документы? Бумаги, которые хочет дать Эви на подпись, чтобы увериться в ее молчании? Подводит черту под прошлым, чтобы смотреть в будущее с легким сердцем?
— Как он может? — прошептала Тарн. — О боже, как он может так поступать? Явился к Эви, а ей необходимо стереть его из памяти. А я? Как я могла позволить ему соблазнить меня, пусть на мгновение?
Глядя, как Каз поднимается по ступенькам, она испытывала физическую боль. Ее не допустили к Эви, тетя Хейзел не могла добиться свидания с дочерью, а Каз, виновник всех бед, может входить к ней, когда захочет. Просто не укладывается в голове!
Этот эпизод все изменил.
«А я хотела бросить ее, — корила она себя. — Бросить на человека, который играет женскими сердцами и разумом. Хотела спасти себя. Но Эви не боец. А я — боец. Я останусь и выполню свое обещание, чего бы мне это ни стоило».
— Мама передает тебе привет, — весело сказала Делла, — а еще пирог, который мы съедим на ужин.
— Твоя мама — святая.
Делла в упор посмотрела на подругу:
— А как поживают твои прекрасные родственнички? Ты выглядишь немного выбитой из колеи, дорогая.
— Глупости. — Тарн постаралась изобразить что-то похожее на беззаботную ухмылку. — Все в порядке. — Она решила не рассказывать о сегодняшних открытиях, потому что это ни к чему не приведет.
— Ну хорошо, если так. — Делла занялась салатом. — А медиамагнат? Ты с ним виделась?
— Ну да, — весело проговорила Тарн, — вчера мы ездили к морю.
— Правда? — Делла подняла брови. — Ну, мне остается надеяться, что ты знаешь, что делаешь.
— Знаю, — страстно откликнулась Тарн. — Я никогда ничего так хорошо не знала.
— Тогда я не буду напоминать тебе старую поговорку: гораздо легче ехать на тигре, чем с него слезть.
— Не надо.
— Не буду. Кстати, пирог вон там. — Делла махнула вилкой.
Они провели приятный вечер — смотрели телевизор, болтали о разных пустяках, но Тарн чувствовала, что между ними возникло отчуждение, и ей это было неприятно.
«Но Эви значит для меня больше», — уверяла она себя.
На следующий день Тарн, как обычно, пришла на работу, но в середине дня заявила, что у нее разболелась голова и она едет домой, чтобы принять обезболивающее и полежать.
Девушка явилась в «Убежище» готовая к бою, однако медсестра сразу повела ее к Эви.
— Как она? — спросила Тарн.
— Вчерашние события не принесли ей пользы. Но, надеюсь, она взбодрится, увидев родное лицо.
Эви, с красными глазами, скорчилась в кресле. Около нее стояла коробка с марлевыми салфетками.
— Тарн! — Она выпрямилась. — О, Тарн, это было ужасно. Ты должна что-нибудь сделать. Держать его вдали от меня.
— Да. — Тарн придвинула другое кресло, села и взяла Эви за руку. — Я сделаю все, что в моих силах. Обещаю. А ты постарайся не думать об этом. О нем.
— Мне казалось, я тут в безопасности, — всхлипнула Эви. — Что он не знает, где я. — Ее голос зазвучал чуть громче. — Я не собиралась никому говорить о нем, о том, что он сделал… Я не представляла, каков он на самом деле.
— Конечно нет, — ласково согласилась Тарн.
«А я представляла, — подумала она, — но это не помогло. Я все равно хотела его. Как я могу укорять Эви, если должна укорять себя?»
— Эви, что случилось вчера?
— Я не могу об этом говорить. Мне запретили. И я устала от вопросов. — Она зарыдала. — Я просто хочу отсюда выбраться. Я повела себя как дурочка, но почему меня за это наказывают? Ты должна что-то сделать, Тарн. Должна увезти меня домой.
«Легко сказать», — размышляла Тарн по дороге в Лондон. Эви все время жаловалась и плакала. Тарн старалась настроить ее на положительный лад, рассказывала о своей новой работе, не упоминая Каза, о будущей поездке вдвоем куда-нибудь на солнышко, но Эви обиженно на нее смотрела и твердила, что ничего не понимает.
И Тарн испытала облегчение, когда медицинская сестра сообщила, что время посещения истекло.
— Я займусь им, Эви, — ласково произнесла Тарн, собираясь уходить. — Он перестанет тебя беспокоить.
— И скажи им, что я больше не буду отвечать ни на какие вопросы! — крикнула Эви ей вслед.
