«Интернационал» в собственном переводе Пол Пота превратился в «Общество будущего».
Многим камбоджийцам был свойственен страх перед заграницей. Когда Пол Пот решил сделать из Вьетнама большого врага, он сыграл на этом давнем чувстве страха. С тех пор как в начале XV века пал Ангкор, территория Камбоджи неизменно уменьшалась. От тогдашней империи осталась только треть. То, что когда-то принадлежало Камбодже, теперь называлось Лаос, Таиланд и Вьетнам. И ничто не указывало на изменение этой тенденции. Скорее наоборот. Сохранение нации, оплакивание потерянных территорий с начала XIX века были основными темами в политических программах камбоджийских лидеров.
Опасения были особенно сильны, пока Камбоджа оставалась частью французского Индокитая. Французы, дети своего времени, смотрели на мир как на постоянную борьбу, в которой эволюция оставит наименее приспособленных за бортом. Это касалось как животных, так людей и наций. Может, кхмеры когда-то и были носителями потрясающей культуры, но сейчас, как считали французы, они обречены на гибель и вымирание. Эта мысль нашла отклик у молодых камбоджийских интеллектуалов. Из комплекса неполноценности вырос гибрид фатализма и жажды мести.
В начале XIX века Камбоджа была оккупирована Вьетнамом, и жестокое правление сохранилось в народной памяти. Камбоджийцы опасались восточного соседа, родители, к примеру, пугали непослушных детей «юэнами», как пренебрежительно называли вьетнамцев.
О тех временах ходит такая история. Вьетнамские солдаты закопали трех камбоджийцев, оставив на поверхности только головы. Между головами они развели костер, а на макушки пленным поставили котелок с чаем. Когда пленники задергались от боли, солдаты закричали: «Не разлейте господский чай!»
Годы революционной борьбы бок о бок с вьетнамцами в 1950-е и 1960-е убедили Пол Пота в его правоте. Вьетнамские товарищи мало что делали для красных кхмеров, если это не входило в их интересы.
В 1978 году Пол Пот собрал свои мысли о Вьетнаме в «Черной книге о вьетнамской агрессии». Не важно, пишет он, что из себя представляет Вьетнам — коммунистическое государство, капиталистическое или колонию. Эта страна экспансивна и алчна до других земель. «Вьетнамец» — завоеватель, который хочет «заглотить территории других стран».
Таким образом, конфликт Вьетнама и Камбоджи никак не был связан с идеологией, а уходил корнями глубоко в историю. Западным коммунистам это было трудно понять. До сих пор они поддерживали борьбу двух идеологически братских народов против империалистического гнета. Теперь же братья ополчились друг на друга.
Этот конфликт сильно разочаровал приверженцев вьетнамского движения на Западе. Вьетнам был для них символом всех наций, угнетенных мировыми сверхдержавами. А после вторжения в Камбоджу в 1978 году Вьетнам сам превратился в угнетателя.
Зато маоисты во всем мире считали, что Вьетнам показал свое истинное лицо. Будучи близким союзником СССР, Вьетнам исповедовал «ревизионистский» коммунизм, который на самом деле просто служил прикрытием «социалистического империализма». Поэтому, поддерживая Пол Пота, они поддерживали борьбу угнетенного народа за независимость.
Можно выявить как исторические, так и политические причины вьетнамского вторжения.
Исторически в Юго-Восточной Азии всегда доминировал Китай. Вьетнам веками боролся за независимость. Поэтому они не питали иллюзий относительно истинных намерений китайцев.
Отношения Вьетнама и Камбоджи можно рассматривать как миниатюрную копию отношений Китая и Вьетнама — доминантная держава и слабый, подозрительный сосед.
Коммунистическим лидерам в Ханое не нравились события в Демократической Кампучии. Они ни при каких условиях не хотели граничить на западе с китайской марионеткой. Китай в свою очередь не радовала перспектива соседства с Большим Вьетнамом на юге. Вьетнамское вторжение в Камбоджу в 1978-м повлекло за собой масштабное китайское наступление на Северный Вьетнам весной 1979-го.
Проще говоря, китайская кошка погналась за вьетнамской мышкой, которая хотела съесть камбоджийский сыр.
Нападение на Камбоджу было, кроме прочего, попыткой стабилизировать внутриполитическую ситуацию во Вьетнаме. Переход от войны к плановой экономике не удался. Когда-то столь масштабная международная поддержка не превратилась в инвестиции и твердую валюту. Небольшая война помогла бы сместить акценты. Кроме того, вьетнамское руководство считало необходимым разобраться с участившимися жестокими нападениями камбоджийцев на приграничные вьетнамские села.
Впоследствии, однако, вторжение преподносилось как реакция на массовые убийства в Демократической Кампучии. Якобы Вьетнам пришел и спас Кампучию от «народного самоубийства».
Большинству камбоджийцев в декабре 1978 года было плевать на истинные мотивы вьетнамцев. Они встретили их с благодарностью.
Во всяком случае, тогда.
Потом была оккупация, временами жестокая, разворовывались рисовые склады, разорялись города, пустовавшие с самой революции. Грузовики, набитые продовольствием, мебелью и техникой, ползли во Вьетнам. А бесстыдное, заносчивое поведение оккупантов напомнило камбоджийцам историю про господский чай.
108.
АБСОЛЮТНО ВСЕ ПРИНАДЛЕЖИТ ОРГАНИЗАЦИИ!
109.
В темноте тяжело вздымаются волны. Еле заметно светится планктон. У невидимого горизонта замерли рыбацкие лодки со своими огоньками. Как блестящие жемчужины на невидимой леске.
Еще недавно почти дикий пляж стал излюбленным местом туристов. Вместо редких деревянных хижин выросли бетонные отели. На песке рядами стоят шезлонги, гремит музыка, сверкает иллюминация. Чумазые бездомные дети торгуют на пляже фруктами и своим телом.
Вдалеке белеет отель «Independence». В 60-е это был один из самых роскошных отелей в Камбодже. После революции он стоял заброшенный и медленно приходил в упадок. Несколько лет назад я прошелся по пустым коридорам. Я испытал удивительное чувство, любуясь потрясающим пейзажем из окон разоренных номеров, глядя на дизайнерские голубые ванны и черный кафель, заглянув в шахту лифта, где кабина давно застряла на первом этаже. Теперь отель ремонтируют. Камбоджа снова меняет облик.
Я лежу на койке в дешевом гостиничном номере. В двух шагах слабо шумит море. При свете лампы я читаю запись в путевом дневнике Хедды Экервальд за 20 августа 1978 года:
Я сидела на берегу и смотрела на море, на ломающиеся волны и белую пену, разбегающуюся в стороны, как молния. В порту горели прожекторы, за облаками просвечивала луна. Но пену все равно было видно. Красиво.
Лотха принес краба, а потом мы бегали с фонариком, пока не набрали полное полотенце раков-отшельников и крабов. Здорово. Мы посмеялись и пошли домой в ночи, под лягушачье кваканье, стрекотанье сверчков и другие удивительные звуки, вдыхая влажный вкусный запах.
110. [БЕЛАЯ РЯБЬ]
Он сидит за столом и читает отчеты. Машинописные листы в простой папке. А может быть, лично встречается со свояченицей, Иенг Тхирит, министром социальной защиты? Любезно, но задумчиво улыбается, когда она с некоторым негодованием рассказывает ему о том, что видела?
Осень 1977 года, Иенг Тхирит только что вернулась из поездки на северо-запад страны. Это самые плодородные районы Камбоджи, но план по производству риса не выполняется. Несмотря на то, что сюда отправили сотни тысяч людей. В чем дело?
Иенг Тхирит говорит, что условия там «очень странные».
Она говорит, что людям негде жить.
Что все они очень больны.
Тем не менее местные чиновники заставляют этих бездомных больных людей много работать.
Иенг Тхирит говорит, что, может, это и соответствует партийным установкам, только на деле приводит к противоположным результатам.
Каков ваш вывод? — спрашивает он. Она отвечает, что все это, эта катастрофа, вероятно, дело рук контрреволюционеров.
Пол Пот за столом. Ничего не выражающий взгляд. Не бесчувственный, скорее… возвышенный. Он как старый мудрый буддийский монах. Тот, что внимательно слушает, тихо о чем-то спрашивает, но не принимает поспешных решений.
Спустя какой-нибудь месяц он будет вести собрание Центрального комитета. Он скажет, что тайные враги крадут у народа продовольствие. Что они передергивают директивы правительства и заставляют людей работать, не глядя, больны они или здоровы. Это послужит началом чисток в Северо-Западной зоне. За год будет уничтожено 70 процентов региональных руководителей.
Верит ли он сам тому, что говорит там, в Центральном комитете?
111.
— Ок Сакхун живет в Париже. — Йоук Чханг в этом точно уверен.
Йоук Чханг руководит DC–CAM, Центром документации Камбоджи, организацией, которая собирает всю возможную информацию о Демократической Кампучии.
