я не заберусь внутрь. Завожу двигатель, машу ему на прощание, и он разворачивается к дому. Наблюдаю, как огни фар «лендровера» исчезают во влажной мути, и еду в противоположном направлении.
Я возбуждена; обожаю первые дни зарождающихся отношений. Пьянящие чувства…
12
Жена приходила навестить Джона в госпитале, когда он оправлялся от ножевых ранений. Расстались они всего сорок восемь часов назад, и все же Эми показалась ему незнакомкой.
– Ты подстриглась, – прохрипел он, приподнявшись на подушке.
– Принесла тебе виноград, – сказала она.
Положив пакет на тумбочку, встала у кровати. Джинсы, джемпер, новая прическа – короткий колючий ежик.
– Так скучал по тебе, – вздохнул Джон и потянулся к Эми, однако та сделала шаг назад.
– Я на минутку. Просто решила проверить, все ли с тобой в порядке.
– Да-да. Я в норме. Ни одного жизненно важного органа Сирил не задел, хотя практика у него отличная – после стольких-то убийств.
Жена вздрогнула, и Джон понял, что вновь все испортил.
– Прости за черный юмор, – пробормотал он. – Понимаю, веселого мало.
– Этот человек был в нашем доме, Джонни. Ты пригласил его на вечеринку в честь Дороти и Марсии. Пригласил убийцу…
– Знаю.
– Именно ты привел в нашу жизнь этого человека…
– Извини, Эми.
– Я больше не могу с этим жить.
– Слушай, я тем вечером повел себя недостойно. Разозлился, а это неправильно. Мне следовало понять твою точку зрения, осознать, насколько ты одинока. Я смогу измениться, Эми. Это был тревожный звонок.
Она медленно покачала головой.
– Какой уж там звонок… Ты одержим, Джонни. У тебя болезненная мания к разгадыванию головоломок. Вроде как необходимо решить определенное их количество, чтобы наконец прийти к устраивающему тебя ответу. Только я не знаю, что именно ты пытаешься найти. Надеюсь, найдешь, но это уже без меня.
В тот миг Джон понял: он до сих пор не верил в окончательность решения Эми. Еще рассчитывал, что их отношения не завершены, она, мол, просто расстроена. Увидит его в подобном состоянии, убедится, какой ее муж герой, и передумает.
Нет, о расстройстве и речи не шло. Все гораздо хуже: Эми явно сделала выбор и теперь была печальна и спокойна.
– Кому-нибудь позвонить? – мягко предложила она. – Может, Эди? Наверное, с тобой кто-то должен побыть, составить компанию.
– Нет, – пожал плечами Джон. – Одному мне лучше.
* * *
Он сидел в протекающей хижине, прислушиваясь к стуку падающих в ведра капель; жевал сэндвичи с беконом, заодно угостив собаку. Готовить умел не особо, однако питомица и сэндвич съела. С надеждой глянула ему в глаза, выпрашивая добавки, но, поняв, что хозяин своей порцией делиться не намерен, свернулась калачиком у его ног и уснула.
Хм, угораздило его спасти собаченцию… Да еще и номер свой дал незнакомой красивой женщине.
– Самый странный день за последние несколько месяцев, – сказал Джон собаке, и та подняла ухо.
Доев, он облизал пальцы и пришел к выводу, что следует позвонить Эди.
– Пришел в себя? Убедился, что должен написать книгу о Сириле? – не дожидаясь его приветствия, заговорила агент. – На ее будущей обложке значится крупными буквами: «Немедленно экранизировать».
– Я не собираюсь писать никакую книгу.
– Почту хотя бы просмотрел?
– Просмотрел.
– Давай обсудим. Впрочем, нет: сперва пробежимся по мелочам. Надо ответить самому верному фанату. Он мне уже и в офис звонил. Беспокоится, места себе не находит. Брось ему косточку. Скажи, что ты в порядке и ему не следует домогаться до бедного, перегруженного делами агента. В противном случае в его отношении придется принять запрещающее судебное предписание.
– Ладно, напишу.
– Вот и молодец. Поехали дальше.
Она имела в виду лежащие на кофейном столике бумаги. Джон взял один из документов: большой лист с одинокими четырьмя строчками посередине.
– Атертон меня ненавидит.
– Естественно, я его письмо не вскрывала, зато говорила с ним по телефону. Он заявил: если я не даю ни твоего нового номера, ни адреса – а на электронную почту ты не отвечаешь, – то должна передать тебе письмо. Не могу сказать, что он меня мягко уговаривал.
– Атертон считает, что я делаю из убийств гламурный продукт. Боюсь, он не так уж и ошибается.
– Что в письме?
– Он с тобой не поделился?
– Нет, и я умираю от любопытства. Хотела отпарить и незаметно открыть конверт, потом решила, что для агента подобное поведение неэтично. Мардж очень разочарована. Так о чем он пишет?
– Хочет, чтобы я приехал и с ним встретился. Необходимо для расследования.
Эди долго молчала в трубку, что ей было несвойственно.
– То есть?
– Не думаю, что он приглашает меня на дружеские посиделки в пабе. Вряд ли собирается просто рассказать, как идет следствие.
– Но… ты ведь уже дал показания?
– Дал. Однако шестую жертву так и не опознали, а Сирил упорно не колется, куда дел голову. Настаивает, что об этом будет говорить только со мной. Вот полиция и хочет, чтобы я его навестил.
– Черт, «Нетфликс» снял бы шикарный фильм, – после долгой паузы вздохнула Эди.
– Прекрати, пожалуйста!
– Ты поедешь?
Джон вздохнул.
– Мы окажем услугу семье последней жертвы, если обнаружим голову. Сейчас-то они вообще не в курсе, жив их родственник или нет.
– Значит, придется ехать.
– Да, придется.
Появляться в Лондоне ему не хотелось.
* * *
Джон проснулся посреди ночи. Ощупал себя. Лицо, шея, руки – все мокрое. На долю секунды решил, что снова весь в крови. Потом понял: опять вернулся страх, завладевший всем его существом после того, как зажили раны. Панические атаки заставляли целыми днями сидеть дома, прятаться в сырой темной комнате. Он боялся говорить, боялся спать.
Рядом заскулила собака. Нет, все-таки на несколько часов ему удалось провалиться в сон. Он приподнялся на диване, и маленькая темная фигурка на полу тоже села на задние лапы. Теплый мокрый язык лизнул его щеку, и мягкое шерстяное тело прижалось к ноге.
Джон вновь улегся, прислушиваясь к частому стуку сердца. Собака устроилась рядом, уткнувшись носом ему в руку. Он положил ладонь ей на спину и начал считать сонные собачьи вдохи и выдохи. Он сделает то, что требуется. Он сможет. Это его долг перед семьей погибшего.
Джон некоторое время размышлял о предстоящей поездке, а потом снова уснул.
13
Отпив кофе из пластикового стакана, он изучил лежащую у ног собаку. Даже не у ног, а прямо на ногах, под столиком. Почувствовав взгляд, животное приоткрыло глаза, глянуло на хозяина и застучало по полу обрубком хвоста.
– Кто бы мог подумать, – пробормотал Джон, сделал еще глоток
