для первой полосы, — неловко пошутил Роджер.
Брианна явно не оценила шутку. Опершись о бочонок с лаком, она поднялась на ноги, не сводя с Роджера настороженных синих глаз. Продолжая сверлить мужа взглядом, взяла у него из рук сложенный лист бумаги, развернула и лишь потом опустила глаза.
— Что это?
— Складское свидетельство. Только не говори, что ты их раньше не видела! У твоего отца в сейфе таких целая стопка.
— Разумеется, видела. — Бри снова впилась в него взглядом. — Только не пойму, зачем тебе складское свидетельство, выписанное на адрес склада в Шарлотте.
— Потому что, насколько я знаю (и как утверждает Фрэнк Рэндолл), в этом городе не будет серьезных боев. Вот я и решил отправить… кхм… гуано в Шарлотт. Подумал, что никто не заметит — так и вышло.
Внимательно пробежав бумагу глазами, она заметила, что Роджер вписал и ее имя. В нынешних обстоятельствах это совершенно не внушало оптимизма.
— Мне пора, — тепло сказал он. — Вернемся к ужину. Кстати, носок Мэнди — под свечной гасилкой.
* * *
Рассудив, что без пяти минут священнику не подобает разгуливать у всех на виду в черном облачении с ножом на поясе, Роджер выбрал наряд попроще — довольно потертый коричневый сюртук с заштопанной прорехой на рукаве и деревянными пуговицами. Фергус окинул его одобрительным взглядом.
— Отлично! То, что надо. Теперь ты больше похож на делового человека. — По его тону было сразу понятно, о какого рода «делах» идет речь, однако Роджер предположил, что это шутка.
— Хочешь, чтобы я сыграл роль твоего оруженосца? — Он шагал по улице рядом с Фергусом, на котором был чуть более приличный, чем у него, синий сюртук поверх рабочей одежды.
— Надеюсь, до этого не дойдет, — задумчиво произнес Фергус. — Но лучше быть готовым ко всему.
Роджер резко остановился и потянул родственника за рукав.
— Можешь хотя бы сказать, с кем мы собираемся встречаться? И сколько их будет?
— Только один, насколько я знаю, — заверил Фергус. — Некий Персиваль Бошан.
Человек с таким именем вряд ли был гангстером из восемнадцатого века, опасным пиратом или контрабандистом, однако имена порой могут вводить в заблуждение.
— На прошлой неделе какой-то солдат принес записку, — пояснил Фергус. — Причем солдат британской армии, что показалось мне довольно странным. Правда, формы на нем не было, но глаз-то у меня наметанный.
В самом деле странно. В Чарльстоне иногда мелькали красные мундиры; обычно это были посыльные, направлявшиеся в штаб генерала Линкольна с грозными посланиями.
Отставив в сторону вопрос о личности гонца, Фергус продолжил:
— Записка была от месье Бошана, который сообщал, что находится в Чарльстоне проездом и просит оказать ему честь и встретиться с ним в его hôtel[203].
— Ты знаешь этого Бошана? — с любопытством спросил Роджер. Фамилия казалась смутно знакомой. — Он, случайно, не родственник Клэр?
Фергус оторопело уставился на собеседника.
— Нет, конечно, — сказал он, хотя и не вполне уверенно. — Это довольно распространенная французская фамилия. И да, я его знаю.
— Судя по всему, отношения у вас не самые сердечные. — Роджер коснулся висящего на поясе ножа; это был шотландский кинжал — подарок Джейми. Впечатляющий клинок около фута длиной с выгравированными на эфесе именем и изображением архангела Михаила. Роджера всегда восхищала способность католиков искренне стремиться к миру и в то же время признавать неизбежность насилия.
На хмуром лице Фергуса мелькнула саркастическая улыбка.
— Non. Знаешь… этот Бошан несколько раз пытался со мной поговорить, уверяя, что у него есть для меня много интересного — в частности, достоверные сведения о моих родителях.
Роджер глянул на него с удивлением.
— У любого сироты когда-то были родители. — Фергус пожал плечами. — Я о своих ровным счетом ничего не знаю. Сомневаюсь, что месье Бошану что-либо известно.
— Если так, то зачем он убеждал тебя в обратном?
— Это мы сейчас и выясним. — Преисполненный мрачной решимости, Фергус расправил плечи и хотел было отправиться дальше, но Роджер продолжал удерживать его за рукав.
— Зачем? — тихо спросил он. — Зачем тебе вообще с ним разговаривать?
Глядя Роджеру прямо в глаза, Фергус сглотнул; кадык на его худой шее дернулся вверх и снова опустился.
— Если я буду вынужден отсюда уехать или потеряю типографию, мне придется искать новое место и новый способ заработка. Чтобы кормить и оберегать семью, — искренне ответил он. — Возможно, месье Бошан подкинет идею.
* * *
Таинственный месье Бошан жил в большом особняке на Хейзел-стрит. Фергус постучал в дверь; на стук вышел дворецкий в ливрее, явно стоившей дороже печатного станка. Почтенный слуга не выказал ни малейшего удивления при виде двух бродяг на пороге хозяйского дома, однако стоило Фергусу назвать свое имя, низко поклонился и провел их внутрь.
На улице стояла жара, поэтому все окна были занавешены плотными бархатными портьерами, чтобы сохранить в доме прохладу. Правда, дневной свет тоже остался снаружи — гостиная, куда их провели, оказалась ужасно мрачной. Лишь единственная лампа на столике у окна сияла, словно жемчужина в устрице.
Роджер будто и сам попал внутрь огромной морской раковины, где повсюду скользкая, удушливая сырость и слизь. Конечно, в похожей на темницу комнате не было такого палящего зноя, как на раскаленной мостовой, но и прохлады здесь тоже не ощущалось.
— Нас словно решили запечь, вместо того чтобы поджарить, — шепнул он Фергусу, вытирая лицо платком с кружевными оборками, который забыл сменить на неприметную ситцевую тряпицу рабочего. Фергус непонимающе моргнул, но Роджер так и не успел пояснить свою мысль: дверь распахнулась, и в гостиную, сияя улыбкой, вошел Персиваль Бошан.
Хозяин оказался совсем не таким, как представлял его Роджер. Во-первых, Бошан не был французом. Когда он с величайшей любезностью их поприветствовал (после того как Фергус познакомил его с Роджером) и бурно поблагодарил за визит, по его манере речи стало очевидно, что это англичанин, получивший весьма неплохое образование — хотя и не в стенах Итона или Хэрроу. Роджер предположил, что едва заметный акцент мог принадлежать выходцу одного из лондонских предместий вдоль берегов Темзы — например, Саутуорка или Ламбета. Очевидно, одет он был по последней парижской моде: манжеты чуть не по локоть длиной, желтый шелковый камзол с вышитыми ласточками и море кружев. Парика Бошан не носил; его собственные волосы, темные и очень курчавые, были небрежно собраны в хвост и перевязаны шелковой лентой сливового цвета.
— Месье, еще раз благодарю вас обоих за оказанную честь. Позвольте, я пошлю за вином.
— Non, — остановил его Фергус. Он вынул из кармана платок и вытер пот, скопившийся над глубоко посаженными глазами. — Здесь настоящая турецкая баня! Месье, вы
