чиновников. Епископа Парижа Жерара де Монтегю пощадили, поскольку он был самым ярым сторонником проекта мирного договора. Ему удалось вызволить из рук толпы Рено де Шартра и кардинала Филластра, указав на то, что они тоже были "за". Но толпа ворвалась в дом канцлера Анри де Марле и арестовала его. Рамоне де ла Герр, виконт Нарбонский, архиепископ Турский, аббат Сен-Дени и пять епископов были схвачены в своих домах и отправлены в городские тюрьмы. Наваррский колледж, где обучалось так много сторонников
орлеанистов в администрации, был разграблен толпой, а большинство его студентов отправлены в тюрьмы. К ним присоединились видные члены Университета, прославившиеся своими проповедями против герцога Бургундского или Жана Пети. Жан де Вилье ворвался в спальню семнадцатилетнего сына герцога Бурбонского, Карла, в Бурбонском отеле и потребовал, чтобы тот ответил, к какой партии он хочет принадлежать. У юноши хватило ума ответить, что он готов поддерживать ту же партию, что и король, и его отвели в безопасное место в отель Сен-Поль. Другим удалось бежать из города до того, как за ними пришла толпа. Жан Жувенель, который в качестве председателя Суда по финансовым вопросам был главной мишенью восставших, был предупрежден своим другом-
бургиньоном. Он нашел лодочника, который доставил его в пригородное аббатство Сен-Виктор как раз в тот момент, когда начались беспорядки, а затем он прошагал двадцать миль до Корбея.
Вскоре неистовство толпы утихло. Мародерство было прекращено. Был организован упорядоченный поквартирный обыск, чтобы разыскать видных арманьяков, которые все еще оставались на свободе. Главным из них был сам граф Арманьяк. Его особняк на улице Сент-Оноре к северу от Лувра был одним из первых захвачен толпой. Но графу удалось скрыться, пока толпа бесчинствовала в его покоях. Он укрылся в соседнем доме каменщика и пообещал хозяину все деньги, какие только мог пожелать, если тот спасет его. Каменщик спрятал его в своем подвале. Затем, испугавшись мести толпы, он выдал его Жану де Вилье. Бургиньоны нашли Бернара прячущимся в углублении каменной кладки, в грязной одежде и с потрепанным крестом Святого Андрея. Его связали, положили на коня Ги де Бара и под охраной отвезли в Шатле, преследуемого разъяренной толпой, жаждущей его крови[702].
Из-за стен Бастилии Таннеги дю Шатель и Дофин могли слышать рев толпы по всей столице, а затем шумные уличные гулянья, шествия со скандированием бургиньонских лозунгов и колокольным звоном, которыми парижане праздновали падение правительства коннетабля. В Бастилии также была горстка арманьякских министров и чиновников, небольшой постоянный гарнизон крепости и около 300 человек из гарнизона Сен-Дени. Главной задачей Таннеги было избежать блокады крепости и не допустить попадания Дофина в руки бургиньонов. Поэтому ближе к полудню 29 мая он покинул Бастилию, оставив Дофина у ворот на проселочной дороге вместе с большей частью войск, и отошел к укрепленному мосту Шарантон к югу от Венсена. Отсюда он отправил отряды людей для охраны главных арманьякских городов в регионе — Мо, Корбей и Мелён. Дофин был отправлен под конвоем в Мелён, который был самой сильной крепостью из трех. Сам Таннеги остался в Шарантоне, где к нему вскоре присоединился маршал Пьер де Рье. Он привел с собой около 700 человек, которые действовали против бургуньонских гарнизонов в долине Марны. Всего в распоряжении Таннеги и Пьера де Рье было около 1.000 солдат. Вместе эти два капитана разработали план силового захвата Парижа.
Это был "отчаянный план", по словам арагонского наемника, который был с ними и позже записал эти события для короля Арагона. В ночь на 31 мая Пьер де Рье должен был под покровом темноты провести 300 своих людей пешком через Венсенский лес, чтобы подкрепить небольшой гарнизон, удерживающий Бастилию. На следующий день на рассвете эти люди должны были прорваться и захватить ворота Сен-Антуан и впустить в город еще 400 человек, которые должны были ждать снаружи под командованием самого Таннеги. Остальные войска были брошены на удержание моста в Шарантоне и обеспечение путей отступления. Первые этапы шли точно по плану. Ворота Сент-Антуан были успешно захвачены, а подъемный мост опущен, чтобы впустить людей, ожидавших снаружи. Затем все пошло наперекосяк. Горожане ожидали попытки арманьяков вернуться в город через Бастилию. Они вывели короля из отеля Сен-Поль и провели бесчувственного монарха по улицам к Лувру. Поперек улицы Сент-Антуан была возведена череда баррикад защищаемых парижанами. Ближайшая из них была разрушена артиллерийским огнем с высоких стен Бастилии. Затем арманьяки начали продвигаться по улице с развевающимися знаменами и криками "Да здравствует король и коннетабль Арманьяк!". Они захватили следующую баррикаду и перебили ее защитников. Следующая за ней баррикада была защитниками оставлена. Солдаты продвигались к центру города. Но, как известно, сражаться на узких улицах средневековых городов было нелегко. Захватчикам удалось пробиться до ворот Боде, в старой стене XI века в том месте, где улица Франсуа-Мирон сейчас пересекается с улицей Мост Луи-Филиппа. Здесь они столкнулись с парижской стражей, поддержанной бургиньонами и огромной толпой горожан. Зажатые между линиями домов, захватчики не смогли задействовать и малой части своих сил. Произошло короткое сражение. Арманьяки были отброшены назад и в беспорядке отступили к Бастилии. К тому времени, когда они добрались крепости, они потеряли почти половину своих людей. Оставшиеся в живых бежали за город и скрылись в Шарантоне. Когда весть о неудаче Таннеги достигла Мелёна, Дофина спешно вывезли из замка и под конвоем отправили на юг, в Бурж. Вскоре после этого, 4 июня, арманьякские капитаны оставили укрепленный мост в Шарантоне и вывели все свои войска из Парижа, включая гарнизоны Бастилии и Сен-Клу. Таннеги дю Шатель и его соратники добрались до Мелёна. Там, за ужином в крепости, они сетовали на переменчивость судьбы. Они хорошо зарабатывали и неплохо жили на службе у графа Арманьяка. Но, сейчас вывернув наизнанку свои кошельки, они обнаружили, что у них на всех было всего шесть серебряных бланков[703].
Первоначальный бургиньонский переворот был почти бескровным. Два или три арманьяка, которые выкрикивали свои лозунги на улицах в ту первую ночь, были линчеваны. Еще один был повешен бунтовщиками из окна своего дома напротив Бастилии. Еще около десяти человек погибли на следующий день. Но настроение изменилось после неудачной попытки Таннеги дю Шателя вновь занять город. Большинство арманьяков, захваченных в боях у Бастилии и ворот Боде, были зарезаны, прежде чем их удалось доставить в тюрьмы. Более 500 человек подозреваемых в сочувствии к арманьякам были вытащены из своих домов и убиты во время последовавших за этим беспорядков. Вскоре гнев толпы обратился против людей заключенных в различные тюрьмы Парижа.
