Но у
арманьяков были большие гарнизоны в крепостях Людовика Орлеанского в Пьерфоне и Куси, а также в обнесенном стеной городе Гиз. В июле отряду солдат из гарнизона Пьерфона удалось захватить Компьень, крупнейший город средней Уазы, стоявший на пересечении дорог и речных путей между Парижем и Фландрией, Пикардией и Шампанью. Это был классический захват: на подъемном мосту зарезали ломовую лошадь, чтобы предотвратить его подъем, в то время как войска, спрятавшиеся в лесу, ворвались в город при поддержке сторонников
арманьяков. Бургундский капитан, знаменитый Гектор де Савез, был вынужден отступить в здание аббатской церкви Сент-Корнель, откуда вскоре он был изгнан со всеми своими людьми. Пикардийский дворянин, Гийом де Гамаш, в конце концов занял это место и снабдил его гарнизоном из сторонников Дофина. Благодаря двум замкам и полному обводу стен, это была идеальная база для ведения нерегулярных боевых действий в долине Уазы. Компьень должен был стать занозой в боку
бургиньонов на долгие годы[708].
11. Блокада Парижа, 1418–1422 гг.
С 1410 года Париж находился в центре гражданской войны. Более года он почти непрерывно блокировался армиями то одной, то другой стороны. В окрестностях гарнизоны обеих сторон поддерживали себя беспорядочным грабежом. Последствия для жизни города были катастрофическими. Улицы были заполнены солдатами и беженцами. Парижский хронист, живший в эти годы, утверждал, что на протяжении двадцати пяти миль вокруг города сельская местность была полностью обезлюжена. Это преувеличение, но очевидно, что сотни деревень были покинуты, поскольку крестьяне бежали в безопасные города, обнесенные стенами. Эффект стал быстро ощутим на городских рынках. Мера ржи, основного продукта питания парижан, которая до 1415 года продавалась по цене от шести до девяти су, в 1419 году стоила в десять раз дороже. Ощущалась острая нехватка зерна, мяса, масла и дров. Эти несчастья совпали с серьезной эпидемией оспы, которая поразила большую часть северной Франции, но особенно свирепствовала в Париже. Население, ослабленное голодом, умирало в огромных количествах. На всех городских кладбищах пришлось отрыть огромные могильные ямы. За четырехмесячный период с июня по октябрь 1418 года, возможно, погибла четверть населения Парижа — уровень смертности, уступающий только уроню в разгар крупных эпидемий бубонной чумы в 1348 году и в середине 1360-х годов[709].
В августе 1418 года недовольство и напряженность в городе вылились в новую вспышку насилия. Это было очень жаркое лето. Эпидемия оспы была в самом разгаре. Улицы и переулки были полны гнева против набегов на город, высоких цен на продукты питания, постоянных обходов сторожевых постов и патрулирования улиц. Во всем этом винили арманьяков. Новые волны арестов вновь наполнили городские тюрьмы политическими заключенными, сторонниками арманьяков и предполагаемыми членами пятой колонны, большинство из которых не совершили никаких преступлений. Вечером 20 августа 1418 года возле Шатле собралась большая вооруженная толпа. Их возглавляли государственный палач Капелюш и старые мятежники-мясники 1413 года: братья Легуа, Сен-Йоны и живодер Симон Кабош. Ночью они взломали ворота Шатле, и ворвались во внутренний двор. Заключенных вытаскивали из камер и одного за другим забивали до смерти на земле. Погибло более 200 человек. Затем Капелюш повел толпу по улицам Парижа к Бастилии, где содержались двенадцать бывших офицеров короля и Дофина, включая одного из личных секретарей короля и его казначея. Заключенных вывели через загородные ворота их охранники и сопроводили в Венсен, в то время как толпа начала ломать ворота со стороны города. Герцог Бургундский жил неподалеку в Турнельском отеле. Он подъехал к толпе верхом на лошади. Капелюш подошел к нему, как к старому другу, обратился к нему как к "доброму брату" и, к видимому ужасу герцога, взял его за руку. Иоанн именем короля приказал толпе остановиться. Но у него не было сил, чтобы навязать свою волю. Почти все его войска ушли сражаться в Нормандию и долину Уазы. С ним был лишь небольшой вооруженный эскорт. Чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля, Иоанн согласился на то, чтобы большинство пленников были доставлены из Венсена и переданы главарям толпы под их клятву доставить их в целости и сохранности в Шатле для суда. Несчастных пленников отдали под опеку Капелюша и его товарищей и провели по улицам. По дороге на них напала другая толпа и линчевала.
К этому времени на улицах было не менее 4.000 человек. Они ворвались в Малый Шатле, Бурбонский отель, Лувр и все другие места, где, по сообщениям, содержались политические заключенные, и убили от восьмидесяти до ста человек. После восхода солнца Совет собрался в Лувре, а снаружи убийства стали распространяться за пределы тюрем. На улицах людей объявленных арманьяками, забивали до смерти или вытаскивали из домов, чтобы обезглавить на глазах у толпы. Резня продолжалась до полудня, когда толпу наконец убедили покинуть город и напасть на арманьякский гарнизон в Монлери. Пока мятежники отсутствовали, герцог Бургундский, столкнувшись с перспективой нового восстания в Париже, окончательно отверг толпу и обратился к олигархии города, чтобы восстановить свою власть. В течение последующих дней около 1.600 человек — чиновники, государственные служащие, священники и богатые домовладельцы, примерно каждый пятидесятый житель — предстали перед ним и поклялись, что будут поддерживать "партию короля и герцога Бургундского". Они обещали сообщать властям о первых признаках мятежа и любой ценой предотвращать большие собрания жителей. Капелюш был приговорен к смерти и обезглавлен своим собственным заместителем вместе с двумя другими зачинщиками. Напряжение во время их казни на площади Ле-Аль было ощутимым. Члены комитетов по наблюдению должны были выставить отряды арбалетчиков на каждом углу улицы. Когда мятежники ушедшие к Монлери узнали о случившемся, они бросилась назад, чтобы отомстить за своего лидера. Но городские ворота захлопнулись у них перед носом[710].
В ретроспективе кризис 1418 года можно рассматривать как поворотный момент в судьбе некогда крупнейшего и самого богатого города Европы. До сих пор, несмотря на сложные экономические и демографические условия, Париж выполнял классическую роль городов, постоянно пополняя свое население мигрантами пришедшими в город в поисках работы и безопасности. Но в последующие годы его население сократилось до менее чем половины от того, что было в 1400 году. Арендная плата и цены на землю резко упали. Тысячи домов и лавок пустовали. Некоторые кварталы города были практически заброшены. В течение двух лет после нападения на итальянский квартал в июне 1418 года большая часть некогда процветающей итальянской общины покинула город, в некоторых случаях перебравшись в растущие финансовые центры Европы, такие как Брюгге и Лондон. Число преподавателей Университета сократилось примерно на две
