расчищать путь через поле «подставок для ног» — тех, что житель Старой Терры назвал бы минами, — это было великолепно. Не то чтобы у него не было определенных недостатков даже с этой точки зрения.
Лейтенант Климинт Харлис полз вперед на животе, медленно пробираясь сквозь теплую, влажную темноту и покрываясь потом, который никак не был связан с близостью пасмурной ночи. Ну, может быть, чуть-чуть, — размышлял он, — делая паузу, чтобы положить свой тычковый инструмент, смахнуть пот, стекающий по его тщательно зачерненному лицу, и вытереть ладонь насухо о штанину брюк. Затем он снова поднял щуп и вновь начал продвигаться вперед, осторожно и тщательно тыча в землю перед собой по тщательно спланированной и отработанной дуге.
Ему действительно следовало бы оставить это своим сержантам и рядовому составу, а самому остаться в стороне и наблюдать, и он это знал. Он также знал, что капитан Мейзэк собирается содрать с него шкуру, когда узнает, как командир 2-го взвода провел вечер. Ему вдалбливали, что истинные обязанности офицера заключаются в управлении. Он должен был эффективно руководить своим взводом, следить за тем, чтобы его подготовка была на должном уровне, чтобы его люди были здоровы и хорошо питались, и чтобы они понимали — и выполняли — любые задачи, которые им поручали. Это имело чертовски большое отношение к таким вещам, как храбрость, и — как немного едко заметил капитан Мейзэк после атаки на Жонсберг — вдохновляющая ценность руководства своими людьми с фронта не была бы особенно полезной, если бы в процессе ему удалось подорваться.
С другой стороны, он также знал, что сердце Мейзэка на самом деле не будет в этом участвовать. Если уж на то пошло, если ему действительно повезло, Мейзэк не занимался именно тем, что он делал в эту прекрасную облачную ночь.
Имперская чарисийская армия определила, что версия «подставок для ног» королевской доларской армии была больше, чем ее собственная, и сделана из дерева. Деревянная конструкция делала их более восприимчивыми к протечкам и гниению, поэтому было маловероятно, что после их установки они прослужат так долго, как версии Чариса. Вероятно, здесь четверть «подставок» уже были неработоспособны из-за дождей в последнюю пятидневку, и их больший размер также делал каждую из них более крупной мишенью для обнаружения.
В данный момент ни одна из этих вещей не заставила его почувствовать себя ни на йоту лучше.
Кто-то должен это сделать, Климинт, — размышлял он. — А в армии обычно «кто-то» — это бедные чертовы инженеры.
Он бы предпочел делать это при дневном свете… если бы не тот незначительный недостаток, что доларский снайпер почти наверняка вышиб бы ему мозги. Как бы то ни было, облака на восточном горизонте позади него начали приобретать очень слабый оттенок серого, что делало темноту перед ним еще чернее. Это ничуть не облегчало его нынешнюю задачу, но еще через двадцать или тридцать минут небо на востоке должно было стать намного светлее. Это значительно облегчило бы обнаружение любых «подставок». К сожалению, это также значительно облегчило бы тому доларскому снайперу его обнаружение.
На самом деле, в данный момент шансы были в значительной степени в его пользу, несмотря на темноту — или, возможно, из-за нее. Он знал это, но он также знал, что, по крайней мере, некоторые из его людей собирались обосраться. Рано или поздно — и, вероятно, раньше — один из них скорее взорвет «подставку для ног», чем обнаружит ее изогнутым кончиком своего пятифутового зонда. Харлису это не нравилось, и он знал, что полковнику Силвстиру, командиру 19-го саперного батальона, это тоже не нравилось. Это не меняло того факта, что кто-то должен был это сделать или что одна из неприятных истин об армиях заключалась в том, что они несли потери. Цель хорошей армии состояла в том, чтобы потерь было как можно меньше, и Харлису и его высококвалифицированным инженерам-ветеранам досталось чертовски меньше, чем паре пехотных батальонов, атакующих по полю с неубранными «подставками для ног».
Да, но эти жертвы были бы не моими людьми, — мрачно подумал он. — И, если уж на то пошло…
Он еще раз повернул зонд вправо, точно отмерив восемнадцать дюймов, и снова опустил его изогнутый кончик вниз.
Тэнк.
Он замер, услышав безошибочно узнаваемый звук стали по дереву.
— Есть один, — прошептал он очень, очень тихо, и чья-то рука в знак подтверждения прижала каблук его правого ботинка.
Капрал Фрэнклин Сигзби, гонец 2-го взвода, более или менее ласково известный своим товарищам по взводу как «неуклюжий», держал рот на замке, когда узнал, что его лейтенант намеревался ползать в темноте вместе с остальным взводом и назначил его своим напарником, но выражение его лица было красноречивым. Харлис не мог до конца решить, был ли… ограниченный энтузиазм Сигзби больше связан с возможностью быть взорванным или с возможностью увидеть, как Харлис взорвется, а затем вернуться и встретиться лицом к лицу со взводным сержантом Тиллитсином.
Лейтенант тихо усмехнулся при этой мысли. Затем он как можно плотнее прижался к земле и снова очень осторожно передвинул зонд, пытаясь определить размеры этой проклятой штуковины. После нескольких секунд тщательного зондирования он был достаточно уверен, что нашел «подставку для ног», и прочно вогнал зонд в покрывающую ее почву и в дерево ее корпуса, закрепив изогнутый, остро заточенный стальной наконечник.
Он очень осторожно подполз к ней, следуя за стержнем своего зонда, используя его, чтобы определить свое положение. Когда он оказался на расстоянии вытянутой руки от наконечника зонда, он провел рукой вперед вдоль стержня и осторожно кончиками пальцев нащупал футляр «подставки для ног» — или детонатор, или растяжку.
Забавно. Ночь не стала теплее, но он был полностью пропитан потом, когда кончики его пальцев нащупали предательскую бугристую землю. К счастью,
