Сердце застучало как бешеное, грудь сдавило, стало трудно дышать. Не в силах больше выносить эту муку, Чан Гэн выбрался из кровати. Гу Юнь подошел к окну, и Чан Гэн приблизился к нему. Разделявшее их расстояние в пять шагов казалось огромной пропастью.
Стоило ему сделать еще шаг вперед, как Гу Юнь попятился.
Чан Гэн протянул руку, схватил висевшую у кровати лампу и принялся яростно ее разжигать. Светильник затрещал и все вокруг залило белым сиянием. Несмотря на то, что яркий свет слепил глаза, Чан Гэн встревоженно повернулся к Гу Юню. Человек у окна выглядел бледнее бумаги, лицо его посерело, словно у покойника, из уголков губ и глаз с киноварной отметкой красоты стекали дорожки алой крови.
Лампа с хлопком потухла.
— Я не переношу света, — вздохнул Гу Юнь. — Чан Гэн, зачем ты ее зажег? Раз так, я пойду.
Что еще за «не переношу света»? Чан Гэн едва не обезумел, когда до него дошел смысл этих слов. Он подбежал к Гу Юню и в отчаянии попытался удержать, но пальцы ухватили лишь ледяной металл брони.
— Погоди, куда ты уходишь? Гу Цзыси! — хрипло закричал Чан Гэн.
— Я должен идти, — немного холодно ответил ему Гу Юнь. — Ты вырос и расправил крылья, обманул Линьюань и прибрал к рукам власть в стране. Все лучшие умы в мире в твоем распоряжении. Насколько коварны твои планы? Ли Фэн умрет у тебя на руках, не правда ли? Напрасно я тут задержался. Я ведь приходил лишь попрощаться.
Чан Гэн пришел в ужас:
— Нет, постой, я не...
Ему хотелось возразить, что все не так, но когда он попытался произнести это вслух, то онемел. В панике ему показалось, что он действительно сотворил то, в чем Гу Юнь его обвинил.
Гу Юнь холодно сказал:
— Прошлый Император вверил мне доставить тебя из Яньхуэй в столицу и заботиться до тех пор, пока ты не повзрослеешь. Я надеялся, что если ты не станешь надежной опорой государства, то хотя бы вырастешь достойным, благородным и честным человеком. Что ты наделал?
Летней ночью у Чан Гэна мороз пошел по коже.
— Я заботился о тебе, как завещали мои предки, но не подозревал, что взрастил не ребенка, а неблагодарного чжуншаньского волка [7], — Гу Юнь вздохнул. — Прошло всего две сотни лет с тех пор, как Император Тай-цзу основал Великую Лян. Я надеялся, что это государство простоит тысячелетие. Кто мог подумать, что уже мое поколение уничтожит большую императорскую печать.
Сердце Чан Гэна разрывалось от желания скорее прикоснуться к Гу Юню, припасть к его груди и разрыдаться. Вместо этого он как вкопанный замер на месте, глядя на то, как Гу Юнь развернулся и на прощание сказал ему:
— Этот Гу отправится во владения владыки подземного царства, чтобы умолять о прощении. Больше нам незачем встречаться.
Затем Гу Юнь прошел сквозь стену и растворился во мраке. У открытого окна больше никого не было. Чан Гэна бросило в жар. С криком он проснулся. Сердце оглушительно стучало в груди. Постепенно восстановив дыхание, он наконец пришел в себя достаточно, чтобы понять, что произошедшее было не более чем реалистичным кошмаром.
Возможно, виной всему был алкоголь или нечто иное. Головная боль накатывала волнами, от усталости сводило мышцы. Казалось, после ночного кошмара Чан Гэн чувствовал себя еще хуже, чем если бы вообще не спал.
Наконец он смог немного успокоиться и собирался встать выпить воды, а потом вернуться обратно и еще немного поспать. Неожиданно, уже поднявшись с постели, он вдруг заметил на деревянном стуле у окна темную фигуру. Гость дышал едва слышно и явно маскировал свое присутствие, поэтому проснувшийся с бешено стучащим сердцем Чан Гэн его поначалу и не заметил.
— Кто здесь? — закричал он.
Мужчина засмеялся и спросил:
— Что ты делаешь в моей постели?
Еще никогда в жизни ему не было так страшно. Чан Гэн не до конца очнулся от кошмара, поэтому от ужаса у него подогнулись колени, и он рухнул обратно. Старая кровать Гу Юня была очень жесткой — начиная с матраса и заканчивая подушкой. Упасть на нее со всего маху было ужасно больно. Всегда осторожный и сдержанный Янь-ван едва не потерял сознание, ударившись головой о подушку.
Потрясенный произошедшим Гу Юнь поспешил к постели, чтобы помочь Чан Гэну встать.
Два дня назад Гу Юнь оставил Шэнь И и личную охрану позади, чтобы быстрее добраться до столицы. Он собирался отдохнуть ночь в своей спальне, чтобы утром сделать Чан Гэну сюрприз. Каково же было его удивление, когда оказалось, что место занято. Барышня Чэнь сообщала, что Чан Гэна часто мучает бессонница, а когда ему наконец удается заснуть, спит он крайне беспокойно. Поэтому у Гу Юня рука не поднялась его разбудить.
— Сильно ушибся? Ох, дай взглянуть, — вырвалось у Гу Юня. — Ты, конечно, поступил как голубок, занявшее сорочье гнездо, но я ведь и слова тебе за это не сказал? Почему же ты ведешь себя так, будто призрака увидал?.. Признавайся, что за грязные делишки ты проворачивал за моей спиной?
Дрожащей рукой Чан Гэн ухватил его за запястье. Когда он наконец почувствовал тепло человеческого тела, ему немного полегчало.
Заметив, что Чан Гэн чем-то встревожен, Гу Юнь решил немного разрядить атмосферу.
— Что же ты не спрашиваешь, почему я приехал в столицу на два дня раньше?
Чан Гэн помрачнел.
Гу Юнь продолжил разевать свой вороний клюв:
— Соскучился по тебе, поэтому подгонял коня...
— Замолчи! — пронзительно закричал Чан Гэн.
Прозвучало настолько жутко, что Гу Юнь замер, а потом осторожно спросил:
— Чан Гэн, в чем дело?
Во время разговора Чан Гэн пытался нащупать рукой висевшую в изголовье кровати паровую лампу.
Одного прикосновения к ней оказалось достаточно, чтобы светильник дважды мигнул и со хлопком погас навсегда.
Из-за того, каким невероятным образом в реальности повторился его кошмар, Чан Гэн пронзительно закричал. Страдания затмили его сердце, принеся с собой сто восемьдесят тысяч чудовищных видений. Боль накатила подобно приливной волне и разинула свою огромную пасть и разом поглотила его.
Примечания:
1. В китайском это очень забавная идиома 哭爹喊娘 - kū diē hǎn niáng - рыдать и звать на помощь маму с папой (от страха, обиды и т.д.)
2. В этом предложении есть интересный факт. В китайском говорится, что массовые убийства, это как не совсем удачный набор в игре в мацзян (выигрывающая комбинация фишек при игре в мацзян) (мацзян - это тот же маджонг, просто название китайское).
3. Цинь Ши-хуанди - первый император Цинь (shǐ huángdì - 始皇帝). Наступил 221 год до н.э. Окончилась эпоха Сражающихся царств. Ведь больше незачем и некому было воевать. Все они были объединены в одну могучую империю Цинь, во главе которой стоял 40-летний Ин Чжэн. Но это имя не несло серьезной смысловой нагрузки, чтобы запечатлеться в веках, поэтому было решено сменить его. Теперь он - Цинь Шихуанди, где Цинь - это имя новой династии, Ши-Хуан-Ди - Основатель и властительный император. Буквально: «великий император Основатель Цинь»), настоящее имя Ин Чжэн (кит. трад. 嬴政, пиньинь Yíng Zhèng; 259 до н. э. — 210 до н. э.) — правитель царства Цинь (с 245 года до н. э.), положивший конец двухсотлетней эпохе Воюющих Царств. К 221 году до н. э. он воцарился над единой державой на всей территории Внутреннего Китая и вошёл в историю как создатель и правитель первого централизованного китайского государства. Основанная им династия Цинь, которой он предназначал править Китаем на протяжении 10 тысяч поколений, лишь на несколько лет пережила императора.
4. 望南楼 - башня Ваннань. Глядя на югсмотря на югсмотреть на юг
5. Отсылка к Экспедиции Чжэн Хэ. Раньше про нее уточняли в прошлых главах когда появился господин Ду.
6. 四更 - sìgēng - четвёртая ночная стража (время от 1 до 3 часов ночи)
7. 中山狼 - zhōngshānláng - чжуншаньский волк (эпитет неблагодарного человека по притче о спасённом волке, напавшем потом на своего спасителя). Коварный человек, который за добро платит злом.
Глава 78 «Страхи и печали»
