Вэланд ожидал, что после всего случившегося птица будет уставшей и раздраженной. Но она, напротив, казалась довольной победой над необычной добычей. В юрту к кочевникам сокольник возвращался с чувством удовлетворения. Пожилой мастер согласился выезжать с ними ежедневно до дня состязания. Перед уходом Сиз что-то шепнула Геро, и он попытался всучить старику еще одну монету. Дед обхватил себя руками и отвернулся.
— Остаток ткани — это вполне достаточная оплата, — заметил Вэланд.
— Это не за змея, — возразила Сиз. — Я спросила, нельзя ли нам купить одного щенка.
Старик не принял плату и сказал, что она может взять любого понравившегося ей щенка. Она выбрала того, что забежал к ним в юрту. Они уехали, и щенок сидел прямо на передней луке седла Сиз, то и дело поднимая уши на ночные звуки и извиваясь в попытках лизнуть девушку в лицо.
— Я придумала ему имя, — сказала она.
Слухи о странном способе подготовки кречета неверными распространились среди сельджуков, и на следующий день человек два-дцать приехали на это посмотреть. В тот день кречет поднимался на высоту в триста футов и спускался без осложнений. Через день старик отпустил змея на всю длину шнура, и птица взлетела на пятьсот футов при большом скоплении наблюдателей.
А в ставке эмира их ожидали еще более обнадеживающие новости. Соперник Сулеймана запросил четырехдневную отсрочку, чтобы уладить внутренние разногласия в своем окружении. Сулейману это давало право отменить состязание, и он так бы и поступил, если бы подготовка кречета выявила его неспособность справиться с поставленной задачей.
— Скажите ему, чтобы соглашался на новую дату, — заявил Вэланд, не раздумывая.
Ежедневные тренировки укрепляли силы кречета, и вскоре он уже поднимался на тысячу футов. Сельджуки устраивали пикники, любуясь удалью птицы. Однажды, когда оставалось три дня до состязания, Вэланд, вернувшись домой, а он уже стал называть ставку эмира домом, был встречен старшим сокольником. Ибрагим провел его в загородку, используемую как кладовку. Здесь стояла большая, плетенная из лозы клетка, а в ней находился журавль со связанными крыльями. Пожилой сельджук сообщил Вэланду, что с того дня, как была согласована дата проведения состязания, он ежедневно посылал ловчих на поимку журавля. Были потрачены огромные усилия, поскольку этих бдительных, не подпускающих к себе близко птиц очень трудно ловить. Днем они кормятся на плато, а на ночевку отлетают на болота вокруг Соленого озера. Этот журавль был пойман тонкой сетью, расставленной на поле сжатого проса. Завтра Вэланд пустит кречета на журавля в условиях, гарантирующих его успех.
Вэланд посмотрел в испуганные глаза узника.
— Отпустите его, — сказал он. — Кречету не нужна легкая добыча.
На лице Ибрагима отразился испуг. Отпустить журавля? Какая глупость! Да, кречет прекрасно летает. Но что это доказывает? Разве схватить привязанную высоко в небе наживку не то же самое, что поймать умелую в полете птицу, способную маневрировать, подниматься выше и оказывать сопротивление? Кречет никогда ранее не охотился на журавля, даже никогда не видел его. А вдруг он спасует перед опасностью? Большинство соколов пасует. Едва ли один из десяти решится приблизиться к столь грозному сопернику даже при поддержке второго сокола.
Ибрагим не отступал и продолжал настаивать. Если надо, он пожалуется эмиру. Вэланд сдался.
— При одном условии, — сказал он. — Без посторонних наблюдателей.
На следующий день с Вэландом отправились только пожилой сокольник и его помощники. Они ехали до тех пор, пока равнина не стала пустынной, — до горизонта и во всех направлениях. Помощники поставили клетку с журавлем на землю и приготовились снять с него обножи. Ранее они связали ему некоторые маховые перья, чтобы ухудшить способность птицы к полету. Если бы Вэланд вовремя не вмешался, они бы его ослепили. Слепой, он бы полетел прямо вверх, к солнцу.
— Я не собираюсь пускать сокола на слепую жертву, — сказал Вэланд Ибрагиму. — Вы говорили мне, как трудно было поймать журавля. Пусть эта тренировка будет максимально приближена к настоящей охоте.
Они с Ибрагимом ждали на расстоянии полета стрелы с подветренной стороны. День выдался облачный, дул легкий северный ветер. Хорошие условия для полета. Кречет был возбужден. Даже, пожалуй, слишком возбужден — в предвкушении полета он подпрыгивал и дергал за Должик.
Помощники Ибрагима сняли с журавля путы. Один из них держал его клюв. Он поднял руку, показывая, что они готовы отпускать птицу. Вэланд кивнул старшему сокольнику. Помощники отошли назад, и журавль, взмахнув крыльями, оторвался от земли. Ибрагим закричал и замахал руками, чтобы испуганная птица полетела против ветра. Журавль поймал поток воздуха и начал подниматься. Ибрагим положил ладонь на руку сокольника, затем крепко сжал.
— Сейчас!
— Еще рано.
Вэланд дождался, когда журавль поднимется на высоту в пятьдесят футов, потом принялся снимать клобучок. Но взволнованный кречет, вцепившись когтями в перчатку сокольника, крутил головой, отчего Вэланду никак не удавалось распустить завязки.
К тому времени когда он наконец стащил клобучок, журавль поднялся еще на сотню футов.
Сокольник часто задавался вопросом, как соколам удается после кромешной темноты мгновенно сориентироваться. Кречет сорвался с его руки и полетел над равниной, постепенно набирая высоту. Журавль увидел его и стал подниматься еще круче. На его высоте ветер был значительно сильнее, чем у земли, и способствовал подъему. Вэланд нервно грыз костяшки пальцев. Он опоздал. Кречет взмывал, стоя на хвосте, поднимаясь ввысь вдвое быстрее, чем журавль, и направляясь немного другим курсом. Но он все еще не достиг нужной высоты, чтобы почувствовать превосходство над своей жертвой. В любую секунду журавль мог воспользоваться своим преимуществом и развернуться в подветренную сторону над кречетом.
Ну вот! Журавль повернул и полетел по ветру, кречет по-прежнему находился в сотне футов ниже него. Ибрагим громко запричитал, когда журавль пролетел у них над головами, вытянув назад длинные ноги. Он сердито накинулся на Вэланда за то, что тот слишком поздно отпустил кречета. Сокольник не сводил глаз с кречета. Тот продолжал лететь против ветра, набирая высоту, и Вэланд гадал, сможет ли он вообще распознать в журавле объект охоты. Возможно, он ищет змея.
Журавль был далеко впереди, когда кречет, описав полукруг, кинулся вдогонку. Он пронесся над их головами, сильно взмахивая крыльями, и продолжал подниматься под небольшим углом до тех пор, пока не превратился в точку и Вэланд уже не мог рассмотреть его на фоне неба. Ибрагим чуть не плача отправился с ним на поиски. Живая приманка потеряна, то же самое и с кречетом. Если бы только Вэланд его послушался! Если бы неверный не искушал судьбу, наивно полагая, что она в его власти. Милю за милей они проходили по пустынной равнине, пока сельджук наконец не замолчал, охваченный горем.
