На следующий день Эйзенхауэр позвонил Никсону, который сказал, что заявление было сделано Рокфеллером в одностороннем порядке. "Все, чего я пытаюсь достичь, — сказал он, — так это найти некую почву, на которой Нельсон был бы вместе с нами, а не против нас". Эйзенхауэр заметил Никсону, что ему будет "трудно... испытывать чувство энтузиазма в отношении выборной платформы, которая не отражает уважения к итогам деятельности республиканской Администрации..."*56. После этого разговора Никсон дал указание своим ближайшим помощникам по выборам исключить из заявления критическую фразу и заменить ее компромиссным абзацем: "Соединенные Штаты могут и должны делать все необходимое, чтобы обеспечить собственную безопасность... финансирование необходимых и возросших затрат как ответ на новые ситуации... Выделение еще больших средств было бы расточительством. Выделение меньших средств было бы катастрофой". Такой текст был приемлем для Эйзенхауэра.
26 июля Эйзенхауэр выступил на конференции по выдвижению кандидатов. Он говорил не о качествах Никсона, позволяющих ему занять кресло в Овальном кабинете, а скорее о достижениях своей Администрации. Выдвижение Никсона кандидатом в президенты прошло довольно легко, после чего Никсон выбрал Генри Кэбота Лоджа в качестве своего вице-президента. Эйзенхауэр был разочарован — до самого последнего момента он надеялся, что кандидатом в вице-президенты будет Ал Груентер или Боб Андерсон, и, хотя он сомневался, сможет ли Лодж эффективно вести выборную кампанию, решение Никсона он признал*57.
Сразу же после проведения конференции Республиканской партии Эйзенхауэр постарался убедить Кеннеди умерить критику его политики в области обороны. Он проинструктировал Аллена Даллеса провести брифинг с обоими Кеннеди и Джонсоном. Эйзенхауэр хотел, чтобы Даллес основной акцент сделал на том, насколько сильна американская позиция в вопросах обороны. Но Даллес предпочел говорить о событиях в Берлине, на Кубе, в Иране, на Ближнем Востоке, на Формозе, в НАТО и в Конго. Сенаторов-демократов интересовали только те события, которые могли быть затронуты в ходе избирательной кампании. Кеннеди все же задал Даллесу прямой вопрос: "Каково наше положение в ракетной гонке?" В своей докладной записке на имя Президента о проведенном брифинге Даллес писал: "Я ответил, что компетентным органом в этом вопросе является Министерство обороны..."*58 Такой ответ вряд ли можно было считать удовлетворительным, и Кеннеди чувствовал себя свободным продолжать говорить о "ракетном отставании".
Кампания, проводившаяся Кеннеди, вынудила Эйзенхауэра решиться преградить ему путь. Он встретился с Никсоном, и они договорились, что Президент окажет Никсону поддержку на последней фазе кампании, когда он будет выступать с речами в различных городах страны. Однако за кулисами Эйзенхауэр уже начал уговаривать своих друзей-миллионеров пожертвовать часть денег и энергии на проведение выборов. 8 августа, например, он позвонил Пэту Джоунсу, одному из самых близких друзей, возглавлявшему нефтяную компанию "Ситиз сервис ойл компани". Эйзенхауэр попросил Джоунса употребить все свое влияние на промышленность, и она "сделала бы что-нибудь такое, чтобы в течение ближайших трех месяцев можно было бы говорить не в пессимистическом, а в более оптимистическом тоне". Он хотел, чтобы Джоунс проявил активность по сбору средств в фонд выборов. "Президент также сказал, что правительство начало расходовать средства по некоторым статьям в более быстром темпе; некоторые компании могли бы поступить таким же образом"*59.
Помимо содействия в стимулировании экономики и сбора средств в фонд выборов, Эйзенхауэр мог оказать Никсону немалую помощь, используя свои пресс-конференции. Он постарался сделать это, но результаты были отрицательными. Независимо от того, какой вопрос ему задавали в отношении Никсона или что он сам намеревался сказать, его высказывания, казалось, всегда содержали второй или даже третий смысл, в них никогда не было четкой полной поддержки Никсона, которая ему была так необходима. Итоговый результат можно охарактеризовать почти как полный провал.
10 августа кто-то из репортеров спросил Эйзенхауэра, собирается ли он поддержать Никсона, "возвысив голос... в большей степени, чем он это делал ранее, имея в виду его ответственность за кандидата", Эйзенхауэр ответил, что только он сам может принимать решения. Он будет продолжать, как и прежде, консультироваться с Никсоном, но если возникнет необходимость, то "я буду принимать решение в соответствии с моим суждением". Зашел ли Никсон слишком далеко в своих попытках потакать Рокфеллеру? "Ну, — ответил Эйзенхауэр, — я не думаю, что он чувствует, что потакает". Питер Лисагор спросил Эйзенхауэра, имеет ли он что-либо против того, чтобы Никсон проводил свои пресс-конференции, представляя собственные суждения по вопросам обороны. Эйзенхауэр ответил, что не возражает против этого. "Я совершенно уверен: за исключением незначительных деталей, он будет говорить то же самое, что и я буду говорить. У меня нет никаких возражений против его выступлений в широкой аудитории на любую тему..."
Сара Макклендон хотела знать, является ли последний запрос Эйзенхауэра Конгрессу о выделении дополнительных средств на военные расходы "переменой курса в связи с ситуацией в мире, или этот шаг предпринят под влиянием м-ра Никсона и м-ра Рокфеллера". Эйзенхауэр резко отреагировал: "На меня никто не оказывал никакого влияния, за исключением моих военных советников, моих советников в Государственном департаменте и моего собственного суждения". Чарльз Бартлетт спросил, были ли какие-либо расхождения между Никсоном и Президентом по вопросу ядерных испытаний. "Я не могу вспомнить, — ответил Эйзенхауэр, — что когда-нибудь он сказал что-то особенное по вопросу о подземных ядерных испытаниях"*60.
Основным козырем Никсона в его конфронтации с Кеннеди, по словам Президента, был опыт в принятии трудных решений. Но на одной из пресс-конференций, продолжавшейся полчаса, Эйзенхауэр отрицал, что Никсон или кто-либо другой принимал участие в принятии решений. В частности, он отрицал, что с Никсоном консультировались по вопросу увеличения военного бюджета. Он признал, что даже не может вспомнить, каким мог быть совет Никсона по проблеме ядерных испытаний.
Две недели спустя на очередной пресс-конференции ситуация еще более ухудшилась. Сара Макклендон попросила Эйзенхауэра "назвать несколько решений по крупным вопросам, принимавшихся с участием Никсона...". Эйзенхауэр ответил: "Я не знаю, почему люди не могут понять одного: никто, кроме меня, не может принимать решения... у меня много разных советников, и одним из основных является г-н Никсон... Ну, если вы говорите о других лицах, которые имеют свою долю в решении, то как они это могут? Никто из них не может, потому что на ком же тогда будет лежать ответственность?"
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
