ним, то оба погибнут?
Кьяра задумчиво ответила:
– Твои глаза начинают видеть то, что лежит за границами этого мира, Проклятый. Вскоре ты и сам обретешь способность прорицать.
Кентон мотнул головой:
– Нет, благодарю покорно. Надо мной и без того довлеет слишком много проклятий. – Он сделал паузу. – Но ты могла бы кое-чему меня научить, не так ли? К примеру, как смотреть в царство теней.
– И не только этому. Проникать взглядом в царство теней – это лишь начало. При должной тренировке ты мог бы научиться читать замыслы самого Судьбы.
– «Самого»?
– Тахарана. Бога смерти. Бога рока. Это он плетет узоры наших жизней на ткацком станке судьбы.
Кентон насмешливо фыркнул:
– Вот только не говори, что сама веришь в эту чушь.
– Верю.
Кентон долго смотрел женщине в глаза, прожигая ее душу насквозь своим горящим взглядом, и наконец произнес:
– Так и быть, учи меня своей науке, ведьма. Но твоему богу я поклоняться не стану. Молиться я ему не буду, и жертв он от меня не дождется.
– Он их и не требует. Пока. Мы начнем твое обучение, когда ты вернешься из Банока.
– А ты уверена, что Маюн не вернется раньше?
– Настолько, насколько можно быть уверенной, когда речь идет о будущем. По моим расчетам, первый из них окажется в Шаенбалу не раньше чем через месяц, а то и позже. Аннев придет с помощниками, поэтому Ойру не позволит Маюн напасть на него. Они дождутся, когда он закончит меч. Тогда друзья Аннева покинут его, союзники от него отвернутся, и он станет слаб как никогда. Тогда-то ты и должен будешь вмешаться. И спасти Маюн от гибели.
– Я поклялся, что убью Аннева. – Лицо Кентона скривилось от отвращения. – А вместо этого должен его спасти. И что еще хуже – спасти от Маюн, которой я никогда ни в чем не смог бы отказать.
– Придется, если хочешь, чтобы она осталась в живых.
– Ясно. И как именно она умирает в твоем пророчестве? Почему убийство Аннева неминуемо влечет за собой и ее смерть?
Кьяра задумалась.
– Не знаю. Я просто вижу смерть. Возможно, Маюн, чтобы лишить Аннева жизни, пожертвует собственной. Или после того, как он погибнет, ее убьет Ойру. А может, это нечто такое, чего я не могу ни предвидеть, ни предсказать. Но заклинаю тебя: даже не пытайся перехитрить Судьбу, повелитель проклятой магии. Иначе он раздавит тебя. Чад Торнбриар сказал бы тебе то же самое… если бы не исчез без следа.
– Я понял. А теперь мне пора – Банок ждет.
Он уже развернулся, чтобы уйти, но Кьяра положила ладонь ему на плечо:
– Опасайся наемников, но главное – остерегайся старейшего Тосана. Не следует его недооценивать. Я полагала, если он так ненавидит магию, то сам никогда не станет ею заниматься. Но я ошибалась. Он наверняка задумал нечто грандиозное, и беда, обрушившаяся на жителей Банока, – это лишь начало.
– Плевать мне на жителей Банока, – буркнул Кентон, стряхивая ее руку. – Однажды я уже спас их от Янака Харта: если бы мы с Фином и Анневом его не остановили, он поработил бы своим жезлом принуждения их всех до единого. Но ты права: Тосана не стоит недооценивать. Он наверняка уже ждет меня. Я заберу аклумеру и вернусь так быстро, как только смогу. А если Тосан встанет у меня на пути, я убью его.
– И оставишь горожан лицом к лицу с наемниками и проклятыми сынами?
– Твои горожане могут идти в печь к Кеосу.
Кьяра улыбнулась:
– Ты говорил, что жертв Тахаран от тебя не дождется, а сам только что пообещал выполнить его работу.
Кентон впился в нее пылающими от ярости глазами, но знающая уже снова созерцала черную гладь сумеречного омута. Он долго сверлил ее взглядом, однако Кьяра больше ни разу не посмотрела в его сторону, будто и вовсе забыла о его существовании. Кентон тряхнул головой. Хватит этих глупостей, пора придумывать план.
Казалось, он был в Баноке с Фином и Анневом целую вечность назад, хотя прошло всего несколько месяцев. Он вспомнил, как они друг над другом подшучивали и как он скрыто ненавидел Аннева. Вспомнил и то, какие противоречивые чувства испытывал, когда Тосан приказал ему убить Дюварека – единственного человека в Академии, который по-человечески к нему относился, – и как Аннев пытался найти какой-нибудь компромисс, чтобы избежать этого убийства.
При мысли об этом его злость на Аннева притихла, а ненависть к Тосану вспыхнула с новой силой. Тосан отправил его на это задание, чтобы дать и ему, и его наставнику урок: воля Академии – превыше всего. И где она сейчас, ваша Академия?..
Я иду, старейший Тосан. Я заберу аклумеру, которую вы украли, и заодно прихвачу вашу голову. И вы снова отправитесь в царство вечных мук, где вам самое место.
Глава 84
Когда Зеница Дорхнока почти исчезла за горизонтом, Ойру остановился и сказал, что дальше они не пойдут. Маюн взобралась следом за ассасином на невысокий холм и увидела, что они находятся в нескольких милях к северо-востоку от Альтаранских гор. Где-то здесь им впервые явился иссохший. Они шли не останавливаясь на протяжении всей умбры, и Маюн совершенно выбилась из сил.
– Мне и минуты хватит, чтобы погрузиться в сон, – пробормотала она, опускаясь на землю.
Перспектива в кои-то веки поспать по-человечески и притягивала, и пугала: кто знает, какие опасности поджидают за порогом царства сновидений.
– Я сразу отправлюсь за тобой, – проговорил Ойру, усаживаясь рядом с ней на колени.
Он открыл рот, чтобы еще что-то сказать, но почему-то не произнес ни слова.
– Ну же, говори. Что тебя тревожит?
– Я не спал уже десять лет, – объяснил ассасин, устремив взгляд на пологий склон впереди. – Я не знаю…
Слова замерли у него на губах; он застыл, словно в трансе.
– Ты что, медитируешь? – не выдержала наконец Маюн. – Мы так не договаривались!
– Нет, не медитирую, – тихо ответил Ойру. – Размышляю. Впрочем, это почти одно и то же. – Он тряхнул головой, словно прогоняя наваждение. – Я не знаю, что ждет нас в царстве сновидений. Не знаю, как убить иссохшего. И не имею ни малейшего понятия, что стану делать, если встречу призрак Ораки.
– Это тебя пугает.
Ассасин обернулся, и их с Маюн взгляды встретились. Девушка кивнула:
– Ты бессчетное количество раз заставлял меня сражаться с неведомым. Ты бросал меня на скалы неизвестности, я разбивалась и вновь собирала себя по частям. Ты ведь и сам проходил через это, разве не так?
Ассасин пожал плечами:
– Наверное.
– Там, на краю бездны с
