Подсечка левой ногой, и бандит полетел на пол.
— У… б… е… — Отборные ругательства в мой адрес свидетельствовали о жуткой ненависти криминального слоя России к простым честным гражданам.
— Ушибся? — ласково произнесла я, склоняясь над Алешей. Его шрам стал черным от прилившей к лицу крови.
— Рука… — застонал бандит.
— Так я тебе и поверила, — кивнула я. — Захотел меня одурачить?
Я отошла от Алексея, но он продолжал ныть:
— Рука болит. Ты мне сломала руку…
Голубоглазому надели наручники. Он сидел и не рыпался.
— Где телефон, вы сказали? — спросил лейтенант.
— В зале.
— Пойду вызову группу.
Пока Николай связывался со своими коллегами по телефону, а «треугольный шрам» ныл от боли — неизвестно, истинной или мнимой, — я стала допрашивать голубоглазого:
— Как вы проникли в квартиру?
— Понятно как, у нас же были отмычки.
— А сейчас где они?
— Кто?
— Отмычки.
— Мент отобрал! — Парень кивнул в сторону Николая. — Здоровый бугай…
Когда приехала группа, Алеша продолжал жаловаться на боль в руке.
— Что делать будем? — спросил старший, милиционер сорока лет, похожий на деревенского тракториста. Его лицо было все в мелких морщинках.
— Вызываем «Скорую помощь».
Приехала «Скорая», начали осматривать бандита. Врач, блондинка тридцати пяти лет, заявила:
— По всей видимости, перелом. Он должен поехать с нами.
— Как это — поехать с вами! — возмутился Николай. — Он поедет с нами, он задержан.
Но врач твердо покачала головой:
— Ему нужна медицинская помощь. Если сломана шейка сустава, на что очень похоже, то лечение продлится минимум два месяца. Я не могу позволить вам увезти человека, не оказав ему медицинскую помощь.
— Это не человек, а бандит!
— В первую очередь он человек, которому, повторяю, требуется медицинская помощь, — твердо стояла на своем докторица. — Сначала мы сделаем все, что необходимо по нашей части, а потом уж наступит ваша очередь. Заберете его к себе, и работайте с ним. Пусть кто-нибудь из ваших едет с нами, чтобы потом препроводить пациента куда вам надо.
Старший группы повернулся к Симонову.
— Выделим кого-нибудь… Этого деятеля, — кивнул он в сторону «треугольного шрама», — обязательно нужно допросить. Личность его установлена?
— Друзья зовут его Алеша, — сказала я.
— А почему не Ален Делон? У блатных может быть кликуха, похожая на обычное человеческое имя.
Короче, непрошеных гостей отправили по разным адресам. Голубоглазого увезли в отделение, а его товарища — в клинику под охраной автоматчика.
— Когда ему наложат гипс, привезешь к нам, — шепнул старший группы милиционеру, которого назначили сопровождать Алешу.
Когда толпа гостей повалила к выходу, я остановила милиционера с морщинками по всему лицу.
— Не давайте ни тому ни другому звонить по телефону кому бы то ни было. В противном случае они через час окажутся на свободе.
— Все я уже понял — не дурак. Хрен ему, а не телефон!
Когда все ушли, я повернулась к Николаю:
— Ну как, понравилась квартира? Берете?
— Конечно! С удовольствием!
— Держите тогда ключи.
Глава 8
Итак, квартира Галины теперь под присмотром. Думаю, Николай, прежде чем войти в квартиру, будет вынимать пистолет и передергивать затвор. Хотя он и голыми руками справится с кем угодно.
Одну проблему мы решили, пора заняться другой — поисками моего автомобиля. Какой гад, интересно, наложил на него лапу?
Давай рассуждать.
Сам Панин заниматься этим не будет, босс есть босс.
Алеша сейчас в больнице, но вчера у него было задание — проникнуть вместе с голубоглазым парнем в квартиру Галины. Их обоих вычеркиваем.
Сиротин-Аполлон лечит рану на лбу, ему не до поездок на моем «Фольксвагене».
Небритый парень, по кличке Щетинистый, налетел мордой на утюг, он теперь также не в счет.
Продажный мент Шубин получил удар электротоком, приходит в себя в больнице.
Гуркин, Еськов и Козлов вчера были в особняке Олега Петровича. Затем отдыхали в гараже.
Остается Мелконян.
Вот ему-то мы и нанесем визит. Его адрес я видела в техническом паспорте, когда приходила в милицию подавать непонадобившееся заявление. Как чувствовала, что он мне пригодится.
* * *
Сергей Саркисович жил в частном доме по улице Самарской. Обычном деревянном и неказистом, как многие частные дома Тарасова. Забор деревянный, некрашеный, одна доска надломана, будто в нее въехали на машине, но вовремя остановились. Калитка, обитая кровельной жестью, покрашена в желтый цвет. Сразу за забором — гараж. Кирпичный, построенный недавно, с металлическими воротами, выкрашенными суриком. На воротах сразу два замка: один снизу, другой сверху. Однако как рьяно подручный Панина заботится о сохранности своего имущества! Интересно, что там у него в гараже? Не мой ли «Фoльксваген» там прячется?
Я открыла калитку и проскользнула во двор. Поднялась на дощатое крылечко из трех ступенек, вытертых до белизны, и постучалась в дверь, обитую гладким дерматином коричневого цвета.
Дверь открылась не сразу, пришлось постучать еще раз.
— Здравствуйте, Сергей Саркисович… — зловещим полушепотом произнесла я.
Мелконян, представший передо мной в белой майке и спортивных штанах, что-то старательно пережевывал передними зубами, но, когда увидел меня, чуть не подавился. Он хотел было ретироваться, но не успел. Я схватила его за майку, которая угрожающе затрещала, растянувшись чуть ли не до бесконечности. Еще немного, и половина майки останется у меня в руках, а другая свалится со спины Сергея Саркисовича.
Парень пожалел свою одежду и перестал вырываться. Я вытащила его наружу и крепко ухватила за левую руку.
— Будешь ерепениться — сломаю к чертовой матери кисть.
Однако Мелконян уже справился с первоначальным испугом.
— Чего тебе надо? — крикнул он мне в лицо.
— Я от Олега Петровича, — ехидно сообщила я. — Он велел вернуть мою машину.
— Минуточку, я позвоню и проверю.
Парень мечтал о том, чтобы улизнуть от меня, но я крепко держала его руку.
— Мою машину, быстро! Она в гараже?
— Забирай ее и катись отсюда!
— Согласна. Только как забирать?
— Сейчас принесу ключ от гаража.
И снова он хотел юркнуть в дом, не пригласив меня. Дернулся было, но я решительно пресекла его попытку.
— Не дури, мы войдем вместе.
— Ладно, уговорила.
Чего это он так рвется в дом? Стремится помочь мне? Даже подозрительно — уж очень быстро мы договорились.
Разгадка ждала меня сразу, как только мы зашли внутрь дома.
В руках Мелконяна, откуда ни возьмись, появилась милицейская дубинка. Видимо, он специально прятал ее при входе, чтобы сначала усыпить бдительность человека, а потом врезать ему по башке.
Удара дубинкой я никак не ожидала. И он пришелся бы точно по моей голове, если бы я вовремя не заметила попытку Сергея Саркисовича вырубить меня и не дернулась резко в сторону. А то заработала бы шишку на лбу.
Дубинка врезалась в настенное зеркало, висевшее над затрапезным рукомойником. Оно тут же разлетелось на куски, которые попадали в металлическую эмалированную раковину.
Я попыталась достать своего противника, ухватившись за какую-нибудь часть его тела, и швырнуть на пол, но не успела. Парень отпрыгнул в сторону, и я промахнулась.
Мы начали кружить по комнате, которая одновременно была столовой, потому что посередине стоял стол, покрытый цветастой клеенкой. На столе были выстроены в ряд хлебница с нарезанными кусочками черного хлеба, металлическая эмалированная миска с салатом из помидоров, массивная стеклянная солонка с запасом соли на несколько лет сразу и начатая бутылка подсолнечного масла «Злато».
Следующий удар дубинкой пришелся по миске с помидорами. Он, естественно, предназначался для меня, но я опять же уклонилась. Очень интересно, знаете ли, играть в игру под названием «Не промахнись». Пока что выигрывала я.
Желтая миска, как испугавшийся кролик, подскочила на столе, свалилась на пол, а помидоры со скоростью бронебойных снарядов разлетелись по комнате. Массивный розово-красный кусок влетел прямо в глаз Мелконяну. Тот запустил под бровь палец, чтобы прочистить его, а я спокойно подошла и отобрала у парня дубинку.
— Не балуй больше.
Сергей Саркисович замахнулся было на меня смуглым кулаком, но я залепила ему увесистую пощечину, от которой он слегка опешил.
— Ты что делаешь! — закричал он.
— Быстро бери ключи от гаража и открывай ворота, пока я не разозлилась окончательно. Бегом!!!
— Я не могу глаз открыть, — взмолился Мелконян, — щиплет!
— Сам виноват. Зачем хулиганил? — с отеческой строгостью пожурила его я. — У тебя есть рукомойник, пойди и промой глаза.
