В этот же день позвонил отец.
— Ты оприходовал мой чек?
— Нет, папа.
— Почему?
Я тяжело вздохнул.
— Потому что наш сайт не очень надёжное место, куда тебе следует вкладывать деньги.
— Об этом позволь судить мне! — возразил он.
— Но… папа, а у тебя осталось хоть что-нибудь?
— Не твоё дело. Пожалуйста, оприходуй чек. Я всегда тебе доверял, Дэвид. Настало время тебе доверять мне.
Конечно, я прав. В нашу компанию не следовало сейчас вкладывать последние деньги, которые отец скопил на чёрный день. Но он полагался на свою интуицию, и у меня не было оснований ей не доверять. Дело у нас вроде шло на лад, и отец не требовал никаких гарантий.
Я вздохнул:
— Ладно, папа, если ты настаиваешь. Сегодня я оприходую твой чек. Спасибо.
— Спасибо тебе, — сказал он. — И успехов. Я рассчитываю на тебя.
— Хорошо.
Я положил трубку с чувством, что совершаю большую ошибку.
16
Июль 1987 года, Лазурный берег, Франция
Гая увезли. Следом на джипе поехал Тони. Я стоял у входной двери, смотрел вслед. Из дома выбежали заспанные Мел и Ингрид.
— Что случилось? — спросила Мел.
— Его арестовали.
— Гая?
— Да.
— О Боже! — Она прижала ладонь ко рту.
Я рассказал, как всё было.
— Ужасно! — Мел схватила меня за руку. — Дэвид, ты должен объяснить им, что он невиновен.
— Попробую. Я уверен, Гай ни при чём, но сомневаюсь, что инспектор Совиль поверит.
— Но почему именно он?
— Наверное, они нашли где-то следы кроссовок Гая, — предположила Ингрид.
— Пусть даже и нашли! — возмутился я. — Наверняка это можно как-то объяснить. В конце концов, зачем ему убивать Доминик?
— Правильно, — горячо поддержала меня Мел, — у него не было никакой причины. Её убил этот мешок с дерьмом, Тони. Убеждена. — Она плюхнулась в кресло и заплакала. Вначале негромко, но потом зарыдала по-настоящему.
Ингрид обняла её, бросив на меня страдальческий взгляд. Мел совсем сдала, но её нельзя винить. Ингрид вывела Мел на веранду. Через пару минут появился Мигель с завтраком. А следом Оуэн с затуманенным взором. Взял круассан, откусил.
— Что за суета?
Я рассказал ему.
Он перестал жевать и непонимающе уставился на меня. Затем еле слышно прошептал:
— Вот дерьмо.
— Его скоро выпустят, — произнёс я, считая, что младший брат Гая заслуживает поддержки.
Но Оуэну не была нужна никакая поддержка.
— Почему его арестовали?
— Совилю не понравились кроссовки Гая. Очевидно, они нашли где-то его следы.
— Погано, — пробормотал Оуэн.
Таким встревоженным я его никогда не видел. Достаточно вспомнить угрюмое безразличие, с каким он воспринял известие, что его отец подозревается в убийстве.
Мел подняла заплаканные глаза.
— Его отпустят. Обязаны отпустить.
Оуэн посмотрел на неё и усмехнулся:
— А тебе-то что, ты, потаскуха?
Она снова залилась слезами.
— Оуэн! — рявкнул я. — Ты с ума сошёл?
Он зло покосился на меня и исчез в доме.
Сегодня часы и минуты тянулись просто нестерпимо. Как всегда, когда чего-то ожидаешь. Я сидел на веранде, спрятавшись не в очень надёжное убежище, каким являлся роман «Война и мир». Добрался уже до девятисотой страницы и был полон решимости двигаться дальше. Ингрид рядом тоже что-то читала. Мел пошла полежать и поплакать.
Идиллическое спокойствие в саду казалось зловещим. Никаких звуков, кроме жужжания пчёл в лаванде и приглушённого рокота автомобилей, доносящегося снизу. Все действие перенеслось в обшарпанный полицейский участок в Болье-сюр-Мер.
Перед обедом к дому подъехала машина. Мы с Ингрид всполошились, но, к нашему разочарованию, это был Тони. Один, без сына.
Мы вошли с ним в дом. Он ринулся к бару в гостиной, налил себе большой бокал джина с тоником и вздохнул:
— Боже, до чего противно в этом полицейском участке!
По лестнице быстро спустилась Мел.
— Есть новости? — спросила Ингрид.
— Нет, — сказал Тони. — Его продолжают держать.
— Обвинение предъявили?
— Пока нет. Патрик говорит, что они имеют право продержать его четыре дня без предъявления обвинения. Ничего, мы его вытащим.
— Но если Гая арестовали, — произнесла Мел, — значит, у них есть какие-нибудь улики.
— Да, оставленные где-то следы. Но Патрик его вытащит.
— А с вами все закончено? — спросила она.
— Со мной? — Тони улыбнулся. — Да, с меня все подозрения сняты.
Сняты, потому что теперь подозревают Гая. Я не верил, что французская полиция сумеет докопаться до истины. Просто хватаются за любую версию, какая лежит на поверхности.
Тони вздохнул и налил себе ещё бокал. Выпил залпом.
— Если буду нужен, я в кабинете.
— Зря с него сняли подозрение, — промолвила Мел, когда Тони ушёл.
— Хойл что-нибудь придумает, чтобы вытащить Гая, — проговорил я как можно увереннее, хотя ни в чём уверен не был.
Около двух часов приехал детектив. За мной. У Совиля опять появились вопросы. Я не удивился.
Меня привезли в полицейский участок, завели в небольшую комнату для допросов, где ждал Совиль с помощником. Инспектор выглядел более усталым и раздражённым. Закурил, предложил мне.
Я отрицательно покачал головой.
— Спасибо, что приехали, мсье Лейн, — сказал он с видом, будто я сделал ему одолжение. — Вы очень искренне поведали о своих отношениях с мадам Джордан. Это хорошо. И для вас, и для меня. Теперь, — он глубоко затянулся, — я хочу, чтобы вы продолжали быть со мной таким же искренним.
— Конечно.
— Вы помните вечер вторника? Когда убили мадам Джордан.
— Помню.
— Это очень важно. Вы отправились спать один?
— Нет, вместе с Гаем.
— Прекрасно. Расскажите подробнее.
— В тот вечер у меня было плохое настроение. Впрочем, все были хмурые, кроме Доминик. Примерно в десять часов я пожелал всем спокойной ночи и отправился спать.
— Гай пошёл с вами?
— Да.
— Вы сразу двинулись к себе?
— Да.
— Вы уверены, что не задерживались в пути?
— Хм…
— Мсье Лейн!
— Пытаюсь вспомнить. Всё же это произошло два дня назад.
Я соображал. По дороге в гостевой коттедж мы с Гаем нигде не останавливались. Точно. Но надо что-то придумать.
Если заявить, что Гай находился со мной постоянно, это вроде хорошо, ведь в таком случае у него не было возможности убить Доминик.
Но… они нашли следы. Следы кроссовок Гая. А значит…
— Я нигде не задерживался. А вот Гай появился в коттедже через несколько минут.
— Через несколько минут? — переспросил Совиль.
— Помню только, что он чистил зубы, а я уже лежал в постели. Прошло минут пять, не больше. — Я давал Гаю время, достаточное, чтобы оставить след, но не убить Доминик.
— Вы видели, куда он пошёл?
— Смутно припоминаю, что в кусты, пописать.
— Неужели?
— Именно так.
— Странно, — задумчиво промолвил Совиль. — Зачем писать в кустах, когда в гостевом коттедже имеется туалет?
— Почему же? — возразил я. — Гай был немного пьян. Наверное, стало невтерпёж.
— Мы обнаружили следы его кроссовок под окном спальни мадам Джордан.
— Вполне вероятно. Мы как раз проходили мимо. Там есть кусты.
— Да. — Совиль нахмурился. — И последний вопрос. Вы знаете молодого садовника, араба, который работает в усадьбе?
— Кажется, его зовут Абдулатиф.
Совиль вскинул брови, видимо, удивлённый, что я знаю его имя.
— Верно. Когда вы видели его в последний раз?
— По-моему, утром, за день до убийства миссис Джордан.
— И с тех пор не видели?
— Нет.
— Вы не заметили в нём ничего подозрительного?
Я вспомнил, как он улыбнулся тогда Гаю, но не стал говорить. Это скорее всего ничего не означало, а если даже и означало, то едва ли могло считаться подозрительным.
— Нет. Он просто трудился в саду.
— Садовник исчез. После убийства мадам Джордан его никто не видел. — Совиль встал. — Мистер Лейн, спасибо за сотрудничество. Мой коллега отвезёт вас к дому.
Я любовался закатом из окна полицейского автомобиля, сознавая, что впервые после смерти Доминик чувствую облегчение. Мне удалось помочь Гаю.
Похоже, Совиль поверил.
Мне даже в голову не приходило, что Гай может быть причастен к гибели Доминик. И я совсем не удивлялся, что следы кроссовок Гая оказались под окнами спальни Доминик.
Зря не удивлялся.
* * *
Странно было находиться на вилле «Les Sarrasins» без Гая. Правда, он посоветовал мне убираться в свой убогий домишко, откуда я выполз. Эти слова до сих пор звучали у меня ушах. Он прав. Лучше бы я поехал с родителями в Девон. Ничего, ждать осталось недолго.
За ужином беседовали мало, каждый был погружён в свои мысли. Тони пытался завести разговор, но его никто не поддержал. Интерес проявили к сообщению об исчезновении Абдулатифа. Его ищут повсюду, пока безуспешно. Садовник-араб, работающий на вилле по соседству, сообщил Мигелю, что полиция перевернула в доме Абдулатифа всё вверх дном.
