Пока де Пайва концентрировал свое внимание на недовольных военнослужащих и набожных домохозяйках, гражданскими лицами занялась другая организация, называвшаяся «Бразильский институт демократических действий» (сокращенно ИБАД). Она была создана ЦРУ и занималась подготовкой заговора против Гуларта. Историки, изучавшие период правления Гуларта в Бразилии, впоследствии поражались, как много знал о широкой деятельности ЦРУ в этой стране американский посол Гордон, хотя должностные инструкции ЦРУ предписывали своим агентам посвящать посла в свои дела ровно настолько, насколько тот может мириться с ними, — ни больше, ни меньше. Некоторые операции скрыть было просто невозможно. Как раз в этот период Соединенные Штаты увеличили число своих консульств в Бразилии, стремясь обеспечить «крышу» для агентов ЦРУ, заметно активизировавших свою деятельность.
Гордон, конечно, знал все об ИБАД — организации, основанной в 1959 году еще до появления ИПЕС и ГАП. Ему также было хорошо известно, что ИБАД используется ЦРУ для финансирования различных политических кампании в стране и что такие тайные операции были вопиющим нарушением бразильских законов.
ИБЛД распределял денежные средства через две организации: «Демократическое народное действие» и корпорацию «Сейлз промоушп иыкорпорейтед». На выборах в 1962 году организация «Демократическое народное действие» финансировала предвыборную кампанию более тысячи кандидатов. В некоторых случаях сам ИБАД назначал кандидатов на выборные должности. При этом им давали понять, что хранить верность они должны ИБАД, а не политической партии, к которой те могут примыкать в данный момент.
Большинство подобранных ЦРУ кандидатов (примерно 600 человек) добивались избрания в законодательные органы штатов, 250 человек выставили свои кандидатуры для избрания в палату депутатов и 15 человек — в сенат. Восемь кандидатов ЦРУ баллотировались в губернаторы в 8 из 20 бразильских штатов. В Перпамбуко, например, ИБАД финансировал предвыборную кампанию Жоао Клеофаса де Оливейры, добивавшегося избрания губернатором. Исход выборов был немаловажен, поскольку другим кандидатом там был Мигел Арраис, человек с левыми взглядами. И хотя особых выгод этот отсталый северо-восточный район американцам не сулил, бедственное положение его населения делало его, по мнению Вашингтона, вполне созревшим для революции.
На обеспокоенность администрации Кеннеди развитием событий в этом районе указывало и то, что в июне 1961 года в Бразилию прибыл с визитом младший брат президента — Эдвард Кеннеди (в то время ему было 29 лет и он работал помощником окружного атторнея штата Массачусетс). Кеннеди должен был встретиться с представителями крестьянских лиг, хотя организатора лит Франсиско Жулиао в то время на месте не было.
Франсиско Жулиао Арруда де Паула родился в семье владельца сахарных плантаций. Несмотря на это, типичным сахарозаводчиком назвать его было нельзя. Еще юношей он прочитал одну работу Энгельса и с тех пор считался «человеком левых взглядов». Он стал одним из немногих адвокатов, решивших встать на защиту интересов бедняков на северо-востоке страны. Очень скоро Франсиско Жулиао (как все его стали называть) заручился поддержкой избирателей и в 1954 году был избран в состав законодательного органа штата Пернамбуко как единственный кандидат Бразильской социалистической партии.
Латифундисты на северо-востоке страны все еще с чванливым высокомерием считали, что сам господь даровал им право быть богатыми, поэтому любые попытки сельскохозяйственных рабочих создать свою профсоюзную организацию встречались ими в штыки. Но чем больше они угрожали крестьянам и чем сильнее старались им помешать, тем более радикальной становилась их лига.
Во времена Эйзенхауэра политические деятели из крупных городов на юге Бразилии убедили организаторов американской программы помощи в том, что северо-восток — настолько отсталый район, что любая финансовая помощь будет там напрасной тратой средств. Но мнению Линкольна Гордона, наилучшим решением было бы массовое переселение фермеров на сотни километров южнее и на запад, где земли были более плодородными. На одном из светских раутов супруга посла имела возможность получить представление о бытовавшем среди состоятельных бразильцев мнении об этом районе. Если речь вдруг заходила о каком-то северо-восточном городе, те с пренебрежительной усмешкой бросали: «Да такого города и на свете нет!»
Американская разведка, однако, относилась к этому району и его жителям (ведь это они избрали Жулиао) более серьезно. С большим подозрением она относилась и к Паулу Фрейре. Этот преподаватель обучал грамоте крестьян. На занятиях он часто просил их задуматься над таким вопросом: почему так получилось, что они стали своего рода движимым имуществом на обрабатываемой ими земле? Это что, новый Кастро? Гордон считал, что грамота и политика не имеют между собой ничего общего.
Агенты ЦРУ избрали следующую тактику. Сначала они распространяли листовки, приглашавшие на митинг, на котором якобы выступит Жулиао. Тот, однако, об этом ничего не знал. Крестьяне группами приходили в указанный день и час на встречу со своим защитником, но Жулиао там не появлялся. Тогда провоцировалась драка. Распространялись также слухи о том, что и Жулиао, и Гуларт — рогоносцы. Не гнушался сплетнями и посол Гордон, который с удовольствием пересказывал истории о том, что Гуларт якобы избивал свою жену за то, что та изменяла ему с каким-то майором ВВС, Гордон знал, что подобные истории больно ранили Гуларта, высоко дорожившего своей честью. Что касается Жулиао, то здесь дело обстояло иначе. Хотя на их родине развод не признавался, он и его жена Алексина, судя по всему, уже давно жили в так называемом «открытом браке». Однако до сих пор никого это не волновало. Сплетни о ее неверности стали распространяться лишь после того, как Жулиао стал опасен для ЦРУ.
(Много лет спустя один бразильский журналист, побывавший в Пернамбуко, узнал о том, что агенты ЦРУ фабриковали и распространяли фальшивые документы, якобы доказывавшие, что Жулиао был коммунистом. Последующие события, однако, заставили ЦРУ отказаться от такой тактики.)
Помимо Фрейре и Жулиао, у ЦРУ в этом штате было много других врагов. К началу 1962 года туда уже было направлено два сотрудника ЦРУ, зачисленных в штат американского консульства в Рисифи (столице штата). Другие агенты были внедрены в такие организации с, казалось бы, безобидным названием, как «Кооперативная лига Соединенных Штатов Америки» и «Американский институт развития свободных профсоюзом».
Последний был творением начала 60-х годов и финансировался совместно ЦРУ, АФТ — КИП и примерно 60 американскими корпорациями, включая «Анаконда компани», ИТТ и «Пап-Америкеи уорлд эйруэйз». По заявлению президента Кеннеди, институт был создан для того, чтобы воспрепятствовать подрыву рабочего движения в Латинской Америке со стороны Кастро. На деле, однако (как с огорчением отмечал один американский атташе по вопросам труда, ветеран рабочего движения), институт под предлогом защиты рабочих от коммунистического влияния, существенно тормозил профсоюзную деятельность в Бразилии. Помимо оперативной работы, институт организовал в 1963 году в Вашингтоне специальные курсы переподготовки для пользующихся ее доверием профсоюзных лидеров. Вернувшись в Бразилию, те тоже подключились к организации тайного заговора против Гуларта.
Вот почему сельскохозяйственные рабочие на северо-востоке Бразилии имели все основания с подозрением относиться к иностранцам, особенно к полицейским, которых они считали агентами своих врагов. Когда этот район посетил Эдвард Кеннеди, представитель бедноты попросил его передать брату, чтобы тот отозвал всех американских полицейских советников.
Когда на следующий год на пост губернатора был избран Мигел Арраис, он сразу дал понять, что не желает, чтобы люди Байрона Энгла оставались в его штате. Управление общественной безопасности не стало настаивать. Пусть будет, как вы хотите, подумали там. У нас все равно нет нужного числа советников для охвата всей Бразилии. А посему мы ограничимся посылкой их в более дружелюбные штаты. Однако в Вашингтоне этот инцидент был расценен лишь как подтверждение того, что Арраис — враг США.
Несмотря на разницу в возрасте и социальном положении, большинство заговорщиков примерно одинаково относились к своим согражданам. Аристотелес Драммоид осторожно замечал, например, что бразильцы просто не разбираются в политике. Де Пайва был более категорпчен: Бразилия вообще еще не готова к демократическому правлению.
Военные (как на действительной службе, так и в запасе) разделяли точку зрения де Пайвы. Эйтор Эррера — отставной генерал, активный участник кампании против Гуларта и глава «Листас телефоникас бразилейрас С. А.» (компании, выпускающей телефонные справочники) — считал неизбежным и единственно правильным, чтобы он и его коллеги-военные взяли судьбу нации в свои руки. «Возможно, — говорил он, — это лишь причуда истории, но военные подготовлены к решению этой задачи лучше, чем любые другие слои общества». Эррера не имел при этом в виду, что военные умнее других — они лишь лучше подготовлены. И этой своей подготовкой, позволяющей им лучше других справляться с проблемами современной жизни, они во многом обязаны Соединенным Штатам. Эррера так гордился своей учебой в американском командно-штабном колледже в Форт-Ливенуорте (штат Канзас), что поместил свой диплом в рамку и повесил у себя в кабинете.
