Один из вечеров Эйджи провел в Маклине (штат Вирджиния) в доме Джима Ноланда, шефа бразильской секции отдела Западного полушария ЦРУ. Тот ознакомил Эйджи с положением дел в Бразилии, сказав, что Соединенные Штаты сталкиваются там с самыми серьезными проблемами, характерными для всей Латинской Америки.
Наибольшее беспокойство вызывало проводимое бразильским конгрессом расследование вмешательства ЦРУ в ход выборов 1962 года через такие организации, как ИБАД и АДЕП. ЦРУ истратило на это 20 миллионов долларов, и поэтому все в американском посольстве, начиная с Линкольна Гордона и кончая дипломатами самого низкого ранга, были озабочены возможностью обнародования компрометирующих документов.
Скандал был бы неминуем, если бы не следующие три обстоятельства: 1) пять из девяти членов комиссии по расследованию сами получали деньги от ЦРУ; 2) три причастных к этому банка («Ферст нэшнл сити банк», «Бэнк оф Бостон» и «Ройял бэнк оф Канада») отказались назвать иностранный источник валютных поступлений на счета ИБАД и АДЕП; 3) президент Гуларт (и это было самое важное) все еще надеялся найти общий язык с Вашингтоном, поэтому он позаботился о том, чтобы окончательный доклад комиссии был соответствующим образом препарирован. Конторы ИБАД и АДЕП были закрыты. Однако, к большому разочарованию левых сил, детального отчета, изобличающего причастность агентов иностранной разведки к нарушению бразильских законов о выборах, так и не было представлено.
В Пентагоне один специалист по Бразилии был немало удивлен тем, что в течение всей весны 1964 года либерально настроенные демократы в Вашингтоне проявляли крайнее нетерпение, надоедая ему с одним и тем же вопросом: «Когда же, наконец, начнут действовать ваши военные?»
Затравленный Гуларт всеми силами старался удержать власть, прибегнув к своему последнему оружию — он попытался заручиться поддержкой народа. В этих целях президент наметил ряд публичных выступлений, которыми он хотел убедить население в том, что слухи о его якобы диктаторских устремлениях лишены основания. Трудно сказать, повлияли ли его речи на умонастроения сограждан, но оперативных работников американского министерства обороны они встревожили еще больше, поскольку те усмотрели в этом попытку перенять тактику Фиделя Кастро. Один влиятельный эксперт из Пентагона сказал, что Гуларт пытается «прибегнуть к публичной демократии, обратиться непосредственно к народу и поднять его на свою защиту».
Шурин президента, Леонел Бризола, пытаясь укрепить позиции Гуларта, объявил о создании «групп 11-ти». Эти группы были вооружены и должны были в случае попытки военного переворота оказать заговорщикам сопротивление. Фернандо Габейра, бывший репортер из газеты «Биномио» в Белу-Оризоити, перебрался теперь в Рио и работал в «Памфлето» — газете, издававшейся Леонелем Бризолой. Он тоже вступил в одну из «групп 11-ти», по вскоре понял, что затея эта была пустой. В случае переворота каждая группа должна была оказывать сопротивление. Но как? Чем? Группы были организованы наспех, военная подготовка была слабой, а оружия не хватало. К тому же, как и в случае с крестьянскими лигами, в них тут же проникли доносчики и осведомители. Фернандо был уверен, что американское посольство знало, как слабы и неэффективны «группы 11-ти». Узнав потом, что Гордон назвал их одной из причин военного переворота, он поразился цинизму американского посла. Фернандо и его друзья-социалисты недооценивали Гордона. Когда тот приехал в Бразилию, они решили, что к ним явился еще один неудачливый кабинетный работник, пытавшийся скрыть свою полную растерянность глубокомысленными затяжками из трубки. И вот теперь он оказался в самом центре заговора, направленного на свержение правительства пятой по величине страны мира.
На 13 марта Гуларт назначил массовый митинг. Там он хотел произнести речь и публично подписать свой урезанный законопроект об экспроприации земли. В течение двух недель оппозиционная пресса обрушивалась на предстоящий митинг, называя его опасной затеей, которая может нарушить общественный порядок. Во многих домах Рио раздавались анонимные телефонные звонки и незнакомый голос предупреждал: «Советую вам не ходить на коммунистическое сборище».
Из Вашингтона пришло сообщение о создании «экономической группы для Латинской Америки», призванной координировать деятельность американских деловых кругов и вашингтонской администрации. В нее вошел Дэвид Рокфеллер, председатель правления «Чейз Манхэттен бэнк» и члены правления таких корпораций, как «Стандард ойл», «Юнайтед фрут», «Ю. С. стил», «Форд мотор» и «Дюпон де Немур». Группа не была официальной и своей деятельности не рекламировала. Предполагалось, что она будет заниматься не программами помощи в рамках Агентства международного развития, а «политическими проблемами» на континенте. В конце января 1964 года члены группы встретились в Белом доне с президентом Джонсоном, директором Агентства международного развития Дэвидом Беллом и советником Джонсона по Латинской Америке Томасом Манном, который весьма холодно относился к «Союзу ради прогресса» — детищу администрации Кеннеди. По словам бизнесменов, впервые за последние три года встреча в Белом доме была чрезвычайно теплой.
Противники Гуларта развернули в прессе новую кампанию, акцентируя внимание на том, что дрезидент, видимо, не случайно решил назначить митинг на «черную» пятницу 13 марта. Было и еще одно немаловажное обстоятельство. 7 марта конгресс был распущен на каникулы и должен был возобновить работу лишь 15 марта. Поэтому газеты намекали, что Гуларт может выступить с демагогической речью, а затем объявить в стране военное положение и вообще распустить конгресс.
Немалую тревогу у консерваторов вызывала мысль о том, что Гуларту захочется вызвать народный гнев, напомнив, с какой несправедливостью бразильцам приходится сталкиваться ежедневно. Если это предположение оправдается, далеко ходить за примерами ему не придется. Для этого достаточно открыть любую газету. Минимальная заработная плата в Бразилии составляла всего 23 доллара в месяц, а престарелые и инвалиды должны были довольствоваться и того меньшим. Известен случай, когда один инвалид, потерявший ногу в результате несчастного случая на железной дороге, стал получать чуть большую пенсию лишь после того, как директор зоопарка в Рио сказал, что в месяц на прокорм шимпанзе требуется сумма, в пять раз превышающая ту, которую получает этот инвалид.
Еще до митинга Гуларт в предварительном порядке выдвинул ряд новых предложений. В соответствии с ними корпорации должны были расширить кредит для рабочих путем новых займов, квартирная плата должна была быть «привязана» к минимальной заработной плате, а деятельность компаний, контролировавшихся правительством, должна была быть тщательно расследована. Он также подписал декрет, предписывавший фабрикантам изготавливать дешевые модели обуви и одежды, которые были бы по карману беднякам.
Все, по-видимому, понимали, что назревает взрыв. Представитель центра промышленников в Рио призвал богачей учиться стрелять, поскольку, по его словам, в одном лишь штате Гуанабара насчитывалось 9 тыс. коммунистов.
Сообщалось также, что Гуларт собирается произносить речь с той же трибуны, с которой Варгас в свое время провозгласил себя диктатором.
Наконец наступил вечер 13 марта. Первым выступил Бризола. Он обрушился на бразильский конгресс, обвинив егр в «ничегонеделании». Это должно было лишь подчеркнуть тот факт, что еще перед митингом Гуларт принял практическую меру — подписал законопроект об экспроприации некоторых земель. Помимо участков, непосредственно прилегавших к железным дорогам и ирригационным плотинам, новый закон распространялся и на землевладения площадью 500 гектаров и выше в том случае, если эта земля должным образом не обрабатывалась. Президент также объявил о планах национализации последних семи нефтеперерабатывающих заводов, все еще находившихся в руках частного бразильского капитала и не подпадавших под контроль федеральных властей.
Гуларт все же сделал примирительный жест в сторону своих политических противников из числа правых, отметив, что после второй мировой войны генерал Дуглас Маккартур провел в Японии еще более радикальную земельную реформу и что ничего подобного в предлагаемом им проекте нет. Своим сторонникам из числа левых Гуларт сказал, что это лишь первый шаг. Обращаясь же ко всем христианам, особенно к «мобилизованным» де Пайвой домохозяйкам, он сказал, что «христианство не должно использоваться как прикрытие для получения привилегий».
Слушая выступление Гуларта по телевидению, Линкольн Гордон спокойным себя не чувствовал. Во-первых, национализация нефтеперерабатывающих заводов не может быть законной. Во-вторых, он заметил, что рядом с Гулартом стоял Дарен Рибейро — бывший ректор Бразильского университета, руководитель группы советников президента по проблемам внутренней политики. А это был опасный человек, который уже не раз заносился американским посольством в «черный» список. Рибейро, например, обрушился с критикой на «клуб избранных», в который, по его подсчетам, входило пять миллионов бразильцев. Остальные 75 миллионов доступа туда не имели. Он также заявил, что, хотя сам и не собирается вступать в члены объявленной вне закона коммунистической партии, тем не менее считает, что ее деятельность должна быть легализована. К тому гке на дипломатических раутах он вел себя довольно вызывающе и всем своим видом показывал, что вмешательство посла Гордона во внутренние дела Бразилии выходит за рамки надлежащего поведения иностранного дипломата в стране пребывания.
