Многие говорили, что де Пайва похож на протестантского священника. Этим они хотели подчеркнуть его строгость к себе и верность своему делу. Занялся он тем, что стал объезжать крупнейших промышленников в Рио и предупреждать их о грозящей опасности. Хотя ему и удалось привлечь многих из них на свою сторону, иллюзий на этот счет у него не было, поскольку он знал, что согласие этих людей финансировать его крестовый поход вовсе не означает, что они разделяют его ненависть к идеям коммунизма. Мотив у них был другой, поэтому для привлечения их на свою сторону де Пайва избрал простой и доходчивый метод: он стал предупреждать промышленников, что Гуларт и такие, как он, хотят отобрать у них все.
Громогласно трубя о надвигающейся опасности, де Пайва легко собирал до 20 тыс. долларов ежемесячно. Со временем он стал расширять свою организацию. Паулу Айрес стал главным представителем ИПЕС в Сан-Паулу. В Белу-Оризонти (таком же консервативном городе, как и Даллас в Техасе) де Пайве удалось привлечь на свою сторону многих.
Самой большой своей удачей де Пайва считал успешное привлечение к работе Голбери ду Коуту-и-Силвы — армейского генерала в отставке, возглавившего его штаб. Сняв половину 27-го этажа в одном из административных зданий в Рио, де Пайва уговорил генерала завести досье на каждого, подозреваемого во враждебном отношении к государству. В результате такие досье были заведены на 400 тыс. бразильцев.
Для этого обычно нанимались платные осведомители, многие из которых находились на действительной военной службе. Учитывая важную роль армии в политической жизни Бразилии, де Пайва хотел, чтобы командный состав всех родов войск оставался верным лишь весьма абстрактному понятию «бразильская нация», а не президенту, временно ее возглавившему.
Кроме того, де Пайва платил деньги осведомителям на фабриках и заводах, в школах и правительственных учреждениях. Главной его мишенью была государственная нефтяная компания «Петробраз», поскольку он подозревал, что Гуларт внедрил в ее руководство своих сторонников. Что касается университетов, то, по мнению до Пайвы, те страдали недугом, названным им «чрезмерная свобода».
Другим источником разочарования для де Пайвы было духовенство. Это объяснялось главным образом большим притоком иностранных священников. По его подсчетам, половина священнпков в Бразилии (а их там насчитывалось 13 тыс.) были кем угодно, только не бразильцами. Они прибыли из таких стран, как Бельгия и Франция, и это вынудило местные духовные семинарии сократить число своих выпускников. Все эти иностранцы привезли с собой чуждые Бразилии идеи. В тот момент, когда бразильские массы и без того уже стали терять веру в высшие духовные принципы церкви, в страну стали прибывать эти радикалы, которые лишь ускорили этот процесс. Де Пайве пришлось с сожалением констатировать, что в его борьбе против коммунизма религия была весьма слабым помощником.
Во избежание разоблачения и возможных репрессий Руководство ИПЕС старалось выдавать себя за просветительскую организацию. Какая-то сумма действительно была выделена в фонд кампании по борьбе с неграмотностью среди детей бедняков. Однако сделано это было лишь для видимости. Главное направление деятельности ИПЕС состояло в организации заговора против Гуларта и в составлении досье.
Де Пайва понимал, что его негативная реакция на государственный социализм была чисто интуитивной, поэтому, когда ИПЕС окреп, он почувствовал необходимость повысить свою теоретическую подготовку и срочно заняться изучением экономики. В этих целях он время от времени приглашал к себе в качестве лектора Делфина Пето, известного экономиста из Сан-Паулу. За бесплатный билет на самолет и гонорар в 50 долларов за час тот расписывал де Пайве прелести системы свободного предпринимательства.
ИПЕС мог позволить себе такую роскошь. Издание телефонных справочников — довольно прибыльное дело в Бразилии. Владельцем же фирмы, контролировавшей этот бизнес, был Жилберт Хубер — один из тех, кто щедро финансировал де Пайву. Хубер имел также капиталы в компании «Американ лайт энд пауэр», 80 процентов акций которой контролировалось США. Бразильские банки и крупные строительные компании тоже не скупились.
Не встретил де Пайва сопротивления и со стороны главного иностранного посольства в Бразилии. Через Паулу Айреса и генерала Голбери де Пайва познакомился с американским послом Гордоном, и они время от времени встречались. Гордон считал де Пайву толковым и сообразительным малым, довольно успешно руководившим ИПЕС. Де Пайва же был весьма невысокого мнения о Гордоне. Он считал его простоватым и трусливым человеком, который, надави на него посильнее за коктейлем или ужином, тут же цепляется за спасительное: «А вы себя поставьте на мое место. Я же здесь всего лишь посол». Де Пайва все же хорошо усвоил, что до тех пор, пока имя Гордона не будет компрометироваться публично, тот будет оказывать ему содействие.
Аристотелес Луис Драммонд, честолюбивый студент из Рио, активно поддерживавший де Пайву, наткнулся на сокровище, рядом с которым богатство Жилберта Хубера просто меркло: на его жизненном пути вдруг повстречалось Центральное разведывательное управление.
Этот худосочный и весьма впечатлительный молодой человек гордился своим происхождением (он был из зажиточной семьи) и горячо поддерживал консерватизм. Его кумиром был Силвио Хек. Если де Пайва чем-то напоминал одиозную фигуру Роберта Уэлча, то Драммонд воскрешал в памяти образ Уильяма Ф. Бакли-младшего — чрезвычайно озабоченного молодого человека, который в 50-е годы обрушился на Йельский университет, назвав его «болотом либерализма», и встал на защиту сенатора Джозефа Маккарти.
В 18 лет Аристотелес объединил своих единомышленников в организацию Группа патриотических действий (сокращенно ГАП). Ее естественным противником стал Национальный союз студентов. Поскольку студенчество во всем мире тяготеет к левым политическим взглядам, притока новых членов в ГАП не наблюдалось, поэтому Аристотелес предпочитал раздавать свои листовки лишь надежным людям. Надписи на степах «ГАП в союзе с Хеком» он благоразумно делал ночью. Хотя, по некоторым подсчетам, в ГАП насчитывалось 130 «стойких» членов и примерно 5000 «сочувствующих», лишь немногие из них вносили деньги в общий котел. Если де Пайва руководил операциями своей организации из роскошного офиса в одном из небоскребов Рио, то Аристотелес вынужден был действовать из квартиры своих родителей в районе Ипанема.
Однажды местное радио передало 10-минутное интервью с ним, в ходе которого Аристотелес разглагольствовал о решимости ГАП защищать свободу и частную собственность и о своей личной убежденности в том, что доверить ото дело можно лишь военным. Это интервью было затем передано по «Голосу Америки».
Вскоре Аристотелесу позвонили из американского посольства и сказали, что хотят с ним встретиться. Тот согласился, и через какое-то время к нему на квартиру пришли двое. Мало кто в Латинской Америке мог похвастаться тем, что встретился с агентами ЦРУ и был завербован ими в таком прозаическом месте, как собственная квартира. Аристотелес не сомневался, что перед ним были люди именно из ЦРУ. Подробно расспросив его о политических взглядах, агенты удалились, но через несколько дней снова вернулись. Аристотелес отметил про себя, что они ничего не записывали, и это обстоятельство поставило их в его глазах в один ряд с легендарным «агентом 007».
— Мы могли бы вам чем-нибудь помочь? — спросил один из них.
Аристотелес ответил, что был бы весьма признателен.
— Тогда мы пришлем вам книги для распространения.
Хотя это и прозвучало тогда довольно безобидно, «помощь» оказалась далеко не пустячной. Через несколько недель к дому Аристотелеса подкатил грузовик с 50 тыс. экземпляров книг и брошюр (правда, не очень толстых). Но там была, например, брошюра под названием «Национальный союз студентов — орудие подрывной деятельности». Она могла пригодиться для сведения счетов кое с кем из студентов. ГАП распространила эту бесплатную литературу среди старшеклассников и студентов во всех промышленных центрах Бразилии.
Пока Аристотелес занимался обработкой студентов, де Пайва принялся за домохозяек. Он теперь понял, что те более восприимчивы к предостережению о том, что «безбожники-коммунисты» могут разрушить бразильское общество. В крупных городах он создал женские общества и организации. В Рио, например, одна из организаций называлась «Кампания женщин за демократию». Де Пайва использовал домохозяек для распространения всевозможных слухов и страшных историй о бесчинствах, якобы чинимых или планируемых Гулартом и его помощниками. Все это он называл «хорошими сплетнями».
Пока де Пайва концентрировал свое внимание на недовольных военнослужащих и набожных домохозяйках, гражданскими лицами занялась другая организация, называвшаяся «Бразильский институт демократических действий» (сокращенно ИБАД). Она была создана ЦРУ и занималась подготовкой заговора против Гуларта. Историки, изучавшие период правления Гуларта в Бразилии, впоследствии поражались, как много знал о широкой деятельности ЦРУ в этой стране американский посол Гордон, хотя должностные инструкции ЦРУ предписывали своим агентам посвящать посла в свои дела ровно настолько, насколько тот может мириться с ними, — ни больше, ни меньше. Некоторые операции скрыть было просто невозможно. Как раз в этот период Соединенные Штаты увеличили число своих консульств в Бразилии, стремясь обеспечить «крышу» для агентов ЦРУ, заметно активизировавших свою деятельность.
