— Ну, это же… свидание?!
— Господи, Стас, какое свидание в двенадцать лет? Сходят в кино, в кафе посидят, за ручки подержатся.
Мне хочется схватиться за голову. Я бы ручки поотрывал этим… мальчикам. А мама вон спокойна. Это же наши девочки, малявки, я же сам ещё совсем недавно их со школы забирал.
— Это же мальчики… — использую я свой последний аргумент.
— Ты думаешь, я чего-то о мальчиках не знаю? — смеётся она. — Мне, между прочим, вашего пуберта вот так вот хватило, — проводит ребром ладони по шее. — Вспомни свои семнадцать…
Я предательски краснею. От дальнейшего погружения в последнее воспоминание, нас спасает появление Дамира и Ромы.
— О чём беседуем? — интересуется Дам.
— Мама собралась отпустить близняшек на свидание! — сдаю я мамку братьям. Из-за чего она закатывает глаза.
— Стас, не драматизируй…
— Я не драматизирую!
— Драматизируешь, — хором отвечают мне все трое.
Тут мы начинаем спорить на эту тему, и меня просто убивает, что никто из них не собирается бить тревогу по поводу того, что какие-то два хмыря собрались пускать слюни на моих маленьких сестрёнок. Да я же им пальцы в случаи чего повыдёргиваю!
— О чём спорите? — вклинивается в разговор папа, появление которого мы не заметили в пылу дебатов.
— Об интимной жизни близняшек, — спокойно поясняет Ромка, из-за чего отец очень резко меняет в лице. Выглядит это достаточно забавно: сначала он бледнеет сильнее обычного, а потом очень резко становится пунцовым.
-Чего?! — рычит батя, а затем пускает разъярённый взгляд в сторону матери. — Саня?!
— Сашка, успокойся, — небрежно просит она. — Девчонок мальчики из школы в кино пригласили, всё, — после чего предостерегающе смотрит в сторону брата. — Рома, папу не провоцируй.
Но отец не унимается:
— Да даже если кино! Саня, им двенадцать!
Мама Саня устало вздыхает:
— Обсуди это, пожалуйста, со своим клоном, — намекает она на меня. — И как только оба пробеситесь, я вам напомню, что лично мне пришлось пережить с вами со всеми, — она обводит пальцем папу, меня, Дама и Рому. — И видит Бог, ещё предстоит пережить с Киром и когда-нибудь с ним, — кладёт ладонь на свой живот. — Так что дайте мне хоть дочерей нормально воспитать!
Дальше вечер идёт своим чередом. Мы умудряемся все поместиться за одним обеденным столом. Родители больше не спорят, зато дедушки-бабушки предпринимают активное наступление на нас, пытаясь выспросить как можно больше о нашей самостоятельной жизни.
— Стас, когда свадьба? — нападает на меня бабушка Надежда Викторовна, из-за чего я чуть не давлюсь куском мяса.
— Бабушка, какая свадьба?!
— Такая! Ты с Настей уже сколько встречаешься? — возмущается она. А потом сама же себе отвечает. — Целых два года!
— Бабуль, ты ещё начти про то что, а вот в наше время… — подкалывает её Ромка.
— А и начну! — ничуть не смущается она. — Потому в отличие от сейчас, раньше всё как надо!
— Ага, сначала рожали, а уже потом задумывались что почём, — брякнул я первое, что пришло в голову. Из-за чего получил болезненный пинок от отца под столом.
— Ты сегодня чего разошёлся?! — ругается он на меня, а я понимаю, что сморозил очередную глупость. Извиняюще смотрю на маму, но та лишь подмигивает мне, намекая на то, что всё в порядке.
— Ба, а ты ещё про правнуков забыла ему напомнить! — не унимается Рома.
— Рома, жуй, — поспешно вклинивается в нашу перепалку другая бабушка, та что Людмила Владимировна. Видимо ей ещё совсем не хочется правнуков, внуков за глаза в своё время хватило. Ещё бы, ведь когда я родился, ей ещё и сорока не было.
— И то верно, — кивает головой брат, продолжая свои рассуждения. — Какие нам тут правнуки? Стас с Дамом собаку завели, так что все будем довольствоваться малым.
— Вы собаку завели? — удивляется дед Сергей Петрович. — И на кого же её оставили?
И прежде чем я успеваю, что-то придумать, Дамир выдаёт своё спокойное:
— На Веру.
— А кто такая Вера?! — уже хором спрашивают Рома, мама, бабушка и близняшки, а мне в этот момент хочется залезть под стол и взвыть.
Я почти давлюсь непрожёванным мясом, потому несколько пар глаз вопросительно мечутся между мной и Дамом, который как ни в чём не бывало, спокойно сидит и легко улыбается мне. Одариваю его своим взглядом изподлобья: «Ну спасибо, брат, удружил». В ответ он лишь пожимает плечами.
Как ни странно, но на помощь приходит отец, который видимо всё ещё помнил наш утренний разговор:
— Так, народ, давайте хоть один вечер поедим спокойно, — выдаёт он свои указания.
— Но… — пытается протестовать мама.
— Саня, кушай, — мягко, но настойчиво просит отец. По матери видно, что у неё от этого ещё только больше вопросов в голове рождается. Но прочитав что-то такое в выражение лица Александра Чернова, она всё-таки решает сдержаться. Кажется, кого-то вечером ждёт длинный разговор. Интересно, а папа вспомнит мою просьбу, ничего не рассказывать?
На этом тема вдруг оказывается исчерпанной, и остаток ужина мы проводим в относительной тишине.
Вечер давно перешёл в ночь. Бабушки-дедушки разошлись по домам, близняшек тоже каким-то чудом отправились на боковую, хотя они и сопротивлялись этому как могли. Родители ещё какое-то время посидели с нами, но потом мама раззевалась, и папа со строгим видом потащил её спать. В этот раз он как-то по-особенному трясся над ней, раньше такой щепетильности я за ним не наблюдал. Хотя, может быть, всё дело в возрасте?
Роме, Дамиру и Кириллу приспичило прогуляться. Под предлогом выгулять Бакса, они на время выскользнули из квартиры, хотя у меня было подозрение, что братья просто напросто пошли брать штурмом квартиру Сони — предмет сердечного воздыхания Ромки, с которой они сорились ровно через день. И если вчера он ночевал у неё, то значит, сегодня у них был очередной развод.
Я валялся на кровати в нашей бывшей с Дамиром комнате и размышлял обо всё на свете, каким-то непонятным образом опять выходя мыслями на Веру.
Интересно как она там? Надела на себя куртку или так же ходит полураздетая и замёрзшая? Зато, блин, гордая… самостоятельная. Я бы её эту самостоятельность куда поглубже запихал. В голове всплыла совершенно нелепая картина, как я пытаюсь одеть Веру в тёплую куртку, а она шлёт меня своим острым языком направо и налево. Ну вот, что за хабальские манеры? При этом не дура, умная же, а рот порой как помойка. И не скажешь, что в Гнесинке училась. Интересно, а почему бросила? И ведь не ответит, если спросить. А как тогда мне узнать? Впрочем, на кого она сейчас учится, я тоже не знал. Я вообще о ней знал критически мало, что меня переставало устраивать.
Вспомнились листы с заданиями по экономике. Так, Стас, напрягись, что там написано было? Слепцова В.К., 3 курс… курс чего? Не помню. Ну, хоть фамилию выцепил.
Вытащил планшет и начал искать её в соцсетях. Оба голубеньких сайта не помогли мне ничем, а на оранжевый не было смысла лезть, так как я не мог представить, что она сидит там. Потом почесал голову и решил просто забить в общем поиске «Слепцова Вера». 238 000 совпадений. Сколько, блин?! Ладно, попробуем иначе. «Слепцова Вера. Российская академия музыки имени…. Фортепьяно». Хотелось ещё в качестве издёвки приписать что-нибудь про фиолетовые волосы, но я воздержался. Поиск значительно сузился.
Почти все верхние строчки сообщали про какую-то Слепцову Веронику — лауреата всевозможных музыкальных конкурсов. Ради любопытства тыкнул на первую из них и охренел.
Заголовок статьи гласил: «Дочь известного исполнителя романсов Константина Слепцова стала победительницей международного конкурса в Дрездене».
Я бегло пробежался глазами по статье, ещё не понимая, что меня в ней зацепило. По содержанию текст почти полностью дублировал заголовок, чем мало меня заинтересовал, но вот приведённые ниже фотографии просто разрывали мозг. На одной из них были запечатлены двое. Тот самый знаменитый исполнитель романсов Константин Валерьевич Слепцов, которого я, конечно же, не знал. Лицо показалось отдалённо знакомым, может, видел когда-то по телевизору, мало ли кого сейчас там показывают. И его дочь, Вероника Слепцова. Миловидная блондинка с пышными кудрями, собранными в какую-то замысловатую причёску, в длинном синем платье. На лице скромная улыбка и слегка смущённый взгляд серо-голубых глаз. Вериных глаз!
