Словом, в результате этого боя у Ковалева оказалось сорок восемь трофейных кораблей различных типов. Оставив на них призовые команды, он двинул свою эскадру к планете. И вот тут они попали…
Глава 10
Они действительно попали — что угодно могли они ожидать, но такого… Нет, в жизни, конечно, всякое бывает, но если идет война действовать начинают совсем другие нормы и правила. Однако же нет пределу человеческого маразма.
Вначале, правда, встретили их нормально. Если точнее, то настороженно-доброжелательно, иначе и не назовешь. Вполне логично, в общем — явились неизвестно кто, утверждают, что представители империи, но откуда такое чудо? С другой стороны, доказательства веские — вон они, доказательства, висят поодаль и орудиями благожелательно так шевелят. Да и помогли…
Военные, вообще, народ вменяемый, особенно во время войны. Ни для кого из экипажа орбитальной крепости и гарнизонов на спутниках, от маршала до кока, не было секретом, что они доживают последние дни. Еще яснее видели это экипажи немногих уцелевших кораблей, которые, испещренные пробоинами, сумели доползти до баз, и истребителей. С них, пожалуй, ситуация была видна лучше всего — молодые бесшабашные лейтенанты летали каждый день, намного чаще, чем экипажи тяжелых кораблей, и потому постоянно видели, как противник не торопясь ремонтирует свои корабли, как перехватывает транспорты, пытающиеся пройти к планете или уйти с нее, между тем как планетарная оборона, чудом пережив первый удар, никак не может оправится. И в самом деле — ремонт крепости велся черепашьими темпами, восстановление сооружений на спутниках, сильно пострадавших при попытке штурма, не велся вообще. Корабли, правда, ремонтировали, но сколько их, тех кораблей? А то, что противник не торопился, наводило на нехорошие мысли — тактика Диктатора была уже достаточно изучена на всех планетах, которые опасались его нападения. Таковых, кстати, было в избытке. И все понимали — подойдут подкрепления и на том история самостоятельной жизни планеты закончится.
И вот представьте себе чувства людей, которые сидят себе, готовятся к обороне, к безнадежному бою, боятся заранее (это, кстати, вполне нормально — не боятся только дураки). И вдруг раз! Появляется какой-то хрен с горы и разносит готовящийся к штурму флот, причем слепой увидит и глухой услышит, с какими блеском и треском он это делает. И вроде бы все замечательно, но!
Разгромив ненавистного врага, этот самый хрен, который спаситель, уходить не собирается. Больше того, он и вражеские корабли не уничтожает, а захватывает, после чего располагается на расстоянии, которое делает его неуязвимым для орудий планетарной обороны и при этом позволяет контролировать все подходы к планете, и демонстрирует еще одну (после возможности становиться невидимым для средств обнаружения, скорости, сверхманевренности и мощи орудий) интересную способность. А именно — походя сшибает какой-то из оставшихся в системе истребителей противника. Причем делает он это на дистанции, которая втрое превышает дальнобойность самых мощных орудий планетарной обороны. А после этого демонстративного жеста (типа все вы у меня под прицелом) от одного из кораблей (не самого большого) отделяется бот и двигается в сторону орбитальной крепости. И принять его как-то стремно, и послать куда подальше страшно — вдруг обидятся. И что тогда? Обиженный друг (а это ведь еще даже и не друг — вообще не пойми кто) может оказаться опаснее врага. И ссориться с теми, кто имел за спиной эскадру такой мощи, было как-то не с руки. Вдруг пальнет из чего-то крупнокалиберного? Неизвестно ведь, какие цели они преследуют и какие средства готовы применить для их достижения. А вот в то, что они пришли помочь просто так, за красивые глаза, ни один из солдат и, тем более, офицеров, не верил. Альтруисты в космосе почему-то не приживаются. И, вот незадача, начальству доложили, но почему-то никто приказы отдавать не спешит, сваливая ответственность на командующего орбитальной группой.
Вот так примерно Ковалев представлял себе мысли встречающих и, надо сказать, не ошибся. В шлюзе орбитальной крепости его и Шерра (ну как его удержишь — хочется человеку на родную планету посмотреть) встречал почетный караул, больше похожий на конвой. Два десятка десантников в штурмовой броне — жалком подобии имперских боевых лат, при оружии и в задраенных гермошлемах.
Однако был во всем этом и положительный момент. В смысле, хороший, а не тот, на который можно «положить». Ни в действиях десантников, ни в выражении лица генерала, коменданта крепости, который лично вышел встречать таких дорогих (и таких опасных) гостей не было ни тени страха. Похоже, здесь антиимперских настроений не было, Ковалев, пока они шли вслед за генералом в его кабинет, даже незаметно толкнул Шерра локтем в бок и шепотом указал ему на это. Шерр согласно кивнул, но ничего не сказал — они как раз пришли, и надо было сохранить лицо перед серьезным разговором.
В небольшом генеральском кабинете, расположенном на месте бывшей операторской, они пробыли недолго. Отказавшись от гапы, тонизирующего напитка, напоминающего чай, Ковалев представился сам, представил Шерра и сразу предупредил, что времени у него мало, а терпения у артиллеристов на его флагмане еще меньше. Поэтому у них есть час, за время которого он хотел бы обсудить наиболее животрепещущие вопросы с Самым Главным, после чего желал бы вернуться на линкор. А вот если он не успеет, то этот самый линкор проделает в этом старом терминале (генерал удивленно поднял брови) большую и аккуратную сквозную дыру точно по центру, а потом еще много-много дырочек диаметром поменьше, но тоже сквозных, по всей площади этой летающей древности. Что такое час генерал, естественно, не знал и потому проникся важностью момента. Словом, маршал, командующий орбитальной обороной планеты, прибыл ровно через семнадцать минут двадцать четыре секунды. Никто, кстати, через час стрелять не собирался — только в случае осложнений, для чего Ковалев непрерывно поддерживал связь с эскадрой. Зато затраты времени, которые требовалось для того, чтобы добиться встречи с высоким начальством, сокращались в разы.
Ну а дальше был серьезный разговор, в котором вещающей стороной был Шерр, а Ковалев стоял рядом и изображал группу силовой поддержки. Это, наверное, очень интересно смотрелось со стороны — невысокий, худощавый Шерр в парадном мундире и рядом с ним Ковалев, закованный в бронированный боевой скафандр имперского производства и напоминающий в нем то ли ожившую железную гору, то ли какого-то мифического титана.
И вот тут Шерр совершил ошибку. Ковалев, отдавая ему инициативу, не догадался спросить, какую линию намерен гнуть доктор, а тот от великого ума взял, да и выложил не только то, что эскадра у них, по сути, бродячая, но и то, что сам он как раз с этой планеты родом. Хорошо хоть, про Землю догадался промолчать. Ковалев тихо взвыл про себя, но дело было сделано — теперь их воспринимали уже совсем иначе и отнюдь не так, как надо.
Поэтому, пока они летели вниз, на планету, Ковалев Шерра костерил на все корки. Доктор покаянно молчал.
Ну а на планете Ковалев вообще варежку открыл. Впрочем, у Шерра тоже челюсть отвисла — ну не ожидал он, что цветущий некогда мир безо всякой войны (нынешняя разборка не в счет, она недавно началась да и ни одной бомбардировки планеты еще не было) можно превратить в такое убожество.
Вначале, правда, им подали лимузин с затемненными окнами, больше всего похожий на старый Мерседес, даже двигатель был бензиновый. Но тут Ковалев проявил твердость и стребовал для поездки автомобиль с нормальным обзором, пригрозив, что вообще без транспорта обойдется, а сейчас спустит с орбиты свой линкор и пролетит до места на нем. Похоже, этим он малость поднял свой имидж — во всяком случае, требуемую машину им выдали без дальнейших вопросов. Ну а когда они въехали в город, стало понятно, почему им предлагали лимузин…
Вообще, город производил удручающее впечатление. Окраины города представляли какую-то жуткую помесь руин и свалки. В грязи рылись чумазые дети. Ничего похожего на инфраструктуру не наблюдалось. Один раз Шерр схватил Ковалева за плечо и сжал так, что Василий чуть не взвыл — они проезжали мимо дома, в котором доктор жил когда-то. Это здание, некогда не фешенебельное но вполне приличное, сейчас было полуразрушено и торчало среди других руин, как гнилой зуб во рту бомжа. Пустые оконные проемы слепо таращились на проезжающих.
— Это что такое? — тихо и зло спросил Ковалев у сопровождавшего их коменданта крепости. Тот невольно съежился и ответил:
— Эти районы пострадали во время последнего конфликта кланов…
— Здесь был проигравший клан?
— Нет. Кланы не выясняют отношений на своей территории, для этого и других мест хватает. — Генерал скрипнул зубами. — У меня во время такого конфликта погибла жена.
