Эскадра Ковалева, заметно увеличившись в численности, висела в космосе на пути флота Диктатора. Спешить было некуда — все равно боевые корабли имперской постройки были в разы быстроходнее чуть ли не на коленке сляпанных посудин, которые неспешно шлепали в их сторону.
Нет, ну в самом деле, идти против эскадры имперских кораблей, причем кораблей, построенных на пике могущества империи, на таком барахле было несерьезно. Кто-то из ребят даже предположил, что это — изощренная попытка оскорбления. Ему ответили, что не изощренная, а извращенная и что они тут не самураи, чтобы от обиды харакирю себе резать, а стало быть, обидчики достойны сурового наказания. Посмеялись, короче.
Единственным, что вызывало серьезное опасение, была численность кораблей противника. Почти три сотни — это уже немало. Пришлось Ковалеву снимать с Солнечной системы практически все корабли. Правда, снимал он их больше для того, чтобы не дать кораблям вражеской эскадры успеть разбежаться — лови их потом. Чем короче будет бой — тем лучше, во всяком случае, с этим были согласны все.
Сейчас Землю в гордом одиночестве прикрывал «Вулкан». Правда, туда перетащили с десяток наименее поврежденных трофейных гробов, в том числе оба корабля обеспечения и оба линкора. Сейчас в доках в спешном порядке пытались их залатать, но получалось не очень. Знания знаниями, но отсутствие опыта сказывалось, рефлексы и интуицию в мозги не закачаешь, их надо получать естественным путем, через пальцы. К тому же малый калибр линкоров и крейсеров оставлял в корпусах пробоины таких размеров, что сквозь них вполне мог проехать автомобиль. Средний и главный, как показала практика, не оставляли материала для восстановления, разнося любой нынешний корабль в мелкую пыль. В результате двигатели (а на них и было акцентировано внимание артиллеристов) представляли собой жалкое зрелище, проще было склепать новые, чем восстанавливать старые. Вот на базах и клепали движки по имперским технологиям, но, опять же, медленно — их ведь еще требовалось адаптировать к архаичным конструкциям. Словом, большая часть прибывших в Солнечную систему трофеев предстояло пока использовать просто как боевые станции, неспособные перемещаться вовсе или способные, но черепашьими темпами. К тому же уже назревала проблема с экипажами. Вербовали, конечно, на Земле новиков, но, похоже, лавочку пора было прикрывать — слишком многие начинали интересоваться деятельностью фирмы…
Впрочем, Ковалев не унывал. За два месяца, прошедшие с момента захвата власти на Лейде (так, если немного упростить транскрипцию, называлась родина Шерра), на планете удалось навести относительный порядок. Точнее, порядок наводил новоявленный имперский наместник, а эскадра просто висела сверху и производила впечатление. Насколько удачно у нее это получалось указывал тот простой факт, что попыток сопротивления армии не оказывал никто. Ну и с последствиями почти сорокалетней тупорылости постепенно справлялись, благо военные смогли грамотно организовать управление и мобилизовать имеющиеся ресурсы. Словом, до нормальной жизни было еще, как до Луны задним ходом, но положительные подвижки имелись. Измученный, но очень устойчивый организм человеческой цивилизации медленно приходил в себя.[18] А ведь планета имела кое-какой научно-технический потенциал, который сейчас спешно реализовывался.
Впервые после долгого перерыва заработали ремонтные заводы, приводя в относительный порядок трофейные корабли. Одновременно начали формироваться для них команды. Правда, отремонтированные корабли должны были вступить в строй не раньше, чем через год, однако для создаваемых с нуля колониальных (а что вы хотели — сразу коронным миром стать?) сил империи это само по себе было достижение. Ну а пока надо было отбить кое-кому загребущие ручонки, для чего и стягивалась имперская эскадра…
Впрочем, всерьез противника сейчас воспринимали только новички с «Империи» и прибывших с линкором кораблей охранения. Они в настоящем космическом бою еще не были, а симуляторы остаются симуляторами, как бы совершенны они ни были. Вот и оставался у народа легкий мандраж, хотя для поднятия боевого духа Ковалев и приказал прокрутить всем запись первого сражения, а заодно объявил, что разрешает использование главного калибра. Последнее было с энтузиазмом воспринято всеми — мужчины есть мужчины, им всегда нравится оружие, а уж когда есть возможность пострелять из чего-то большого и мощного… У-у-у…
Между тем флот Диктатора медленно, но верно приближался. Очевидно те, кто им командовал, не очень представляли себе, с кем им придется иметь дело. Во всяком случае, двух эсминцев, прикрытых маскировочным полем, с нее явно не замечали, хотя расстояние, на котором эти эсминцы шли от флота обнаглевшего вконец Диктатора, по космическим меркам было ничтожным. В принципе, сражение можно было считать уже выигранным — те же эсминцы могли сейчас запросто, как в тире, снять вражеские флагманские корабли, благо вооружение позволяло, и нанести флоту такие потери, что уцелевшим оставалось бы только разбежаться.
Однако именно такого финала Ковалев и хотел избежать. Рвани корабли Диктатора в разные стороны одновременно — и всех их не переловить, кто-то обязательно уцелеет и потом еще долго будет пакостить. А может, и не будет, но рисковать не хотелось — куда интереснее было прихлопнуть противников всех и разом. Поэтому имперские корабли, прикрытые маскировочным полем, заняли позиции, приготовились к атаке на ничего не подозревающего и идущего походным строем противника и теперь спокойно распределяли цели.
— Итак, господа, они будут здесь через два часа. Время принимать решение, но, как хотите, эти посудины мне не нравятся.
Ковалев вновь обвел маркером интересующие его корабли. Числом три единицы, они не выделялись размерами, но форма корпуса у них была совершенно незнакомой. Другой дизайнер их лепил, похоже. И чувство симметрии у него было… В общем, оно было, но какое-то странное. Корабли выделялись меж остальных своей удивительной завершенностью и, в то же время, своей нестандартностью. Это все, что можно было о них пока что сказать.
Шерр, чуть прищурившись, вгляделся в изображение и, ловко чиркнув пальцем по сенсорному экрану, увеличил изображение.
— Гляньте-ка сюда. Видите, здесь опознавательные знаки, но разобрать я их не могу. Похоже то, что мы сейчас видим, предел разрешения нашей аппаратуры.
— Ближе эсминцам подходить опасно…
— Война — вообще опасная штука. Адмирал, — в голосе Шерра зазвенел металл. — Отдайте приказ на эсминцы — пусть подойдут поближе.
Ну что же, Шерр вспоминал о своих правах руководителя всей этой авантюры не то чтобы часто, но всегда в тему. Пять минут спустя один из эсминцев, сблизившись с флотом Диктатора на опасно-малую дистанцию, передал изображение непонятного корабля крупным планом и сразу же отскочил. Поле полем, но вблизи его элементарно могли обнаружить по инверсионному следу, оставляемому в космосе гравитационным двигателем — он комкал пространство, как бумагу и это вполне могли засечь даже слабенькие детекторы противника.
Однако пронесло — очевидно, в походе не предусматривался столь серьезный режим безопасности, как в зоне боевых действий. Да и вряд ли Диктатор всерьез чего-то опасался. Ну, прервалась связь с передовой эскадрой, не вышла она вовремя на связь — ну и что? Все что угодно может быть, от потери корабля-ретранслятора до перегоревшего транзистора на его передающей антенне. А то и просто гравитационный шторм прошел, связь после этого всегда неустойчивая. В то, что кто-то может ему реально угрожать, Диктатор, очень похоже, не верил. А зря, батенька, зря — не так уж много лет вы не знали поражений, но уже забыли, что все на свете имеет свойство кончаться.
Шерр увеличил изображение до упора. Странно. Убегающий квадрат, псевдоматематическая фигура. И что?
Похоже, такой вопрос возник разом у всех. Шерр потер лоб, пробежал пальцами по возникшей перед ним виртуальной клавиатуре…
— Что-то мне это напоминает, — не слишком уверенно сказал он. — Что-то не слишком приятное. Но в основных базах данных корабля его нет, там только то, что требуется для сиюминутных нужд. Потом покопаюсь в архивах…
— Копайся-копайся, — откликнулся Ковалев, задумчиво рассматривая вражеский строй. — Эй, на «Стремительном»!
Капитан эсминца, только что сделавшего съемку, откликнулся моментально. Совсем молодой парень… Из бывших летчиков. Во время учебного полета потерпел аварию, лишился зрения. Жена ушла сразу — зачем ей муж-калека? Тихо спивался. Сейчас он был здоров, как бык и очень хорошо знал, кому этим обязан.
Ковалев в двух словах объяснил ему задачу и прервал связь. Можно было не сомневаться, что как минимум один из непонятных кораблей к концу боя будет взят в качестве трофея. Остальные капитаны, активно согласовывающие сейчас между собой цели, сделали себе пометку, в какую из них не стоило стрелять.
