недовольные выкрики. — Не забывайте — бесчестная победа стократ хуже доблестного поражения. Помните: на Турнире категорически запрещены сговоры между участниками, подставные поединки и прочие махинации. Запрещено смазывать доспехи или лезвия мечей ядом, а также применять огнестрельное оружие, кристаллы мощи, бомбы, защитные амулеты и даже обычный порох. Нарушение хотя бы одного условия покроет позором не только вас, но и ваших потомков — и зачастую дурную славу нельзя смыть даже кровью. С полным сводом правил вы должны были ознакомиться самостоятельно — и если вдруг у вас возникнут какие-то сомнения по поводу оных, не стесняйтесь сразу же обращаться к одному из нас. Что ж, думаю, я уже успел утомить вас всех своей болтовней — так начнем же Турнир!
Рев тысячи глоток и грохот сапог, туфель, сандалий, башмаков и простых кулаков по дереву взлетели до небес — удивительно, что ни одна из трибун не рухнула наземь. Участники же разбрелись кто куда, ожидая, покуда судьям не вынесут специальную шкатулку, в которой хранились глиняные таблички с высеченными именами всех претендентов. Порядок их выступления определял жребий — так что Кенджи покуда присел в тенек рядом с Макото, который грыз зеленое яблоко.
— Нашел себе нового друга? — громко чавкая спросил он.
— Угу, — буркнул в ответ Кенджи и взгляну в сторону Стервятника, находившегося на противоположном конце поля в окружении целой толпы; кажется, он как раз закончил рассказывать какую-то невероятно забавную шутку, так как люди вокруг буквально взорвались хохотом. Кенджи же, словив на себе их взгляды, почувствовал знакомый огонек, разгорающийся внутри.
— Не бери в голову, — сказал Макото, когда тот вкратце пересказал ему их диалог; отшвырнув огрызок в сторону, он вытер пальцы о штаны и продолжил. — Этот подонок нарочно тебя из себя выводит, чтоб ты в нужный момент оступился. Ты лучше глянь, что этот тихоня вытворяет!
А посмотреть действительно было есть на что. Открыл первый этап Турнира боец по имени Кента Ива из Дома Цапли — тот самый невозмутимый паренек, который, как оказалось, владел стихией воздуха. Но и без нее с первого же взгляда было понятно, что своим копьем он научился орудовать едва ли не раньше, чем ходить. Быстрые и медленные удары сливались в длинные комбинации; Кента то замирал на месте, то напротив, начинал вихрем носиться по ристалищу с такой скоростью, что невольно кружилась голова. Под конец он один за одним подбросил высоко в воздух три больших персика — и пронзил их одним мощным броском до того, как те упали на землю. Трибуны взорвались аплодисментами, судьи удовлетворенно закивали головами, да и Кенджи не мог не отметить его мастерство.
— Надо признать — палкой своей машет ловко, — произнес Макото с легкой завистью, провожая взглядом удаляющегося с поля Кента. — О, гляди-ка, следующим пойдет Стервятник — руку дам на отсечение, что вот он-то только языком орудовать умеет.
Увы, ожидания его не оправдались, и представитель Дома Кошки своим выступлением едва ли не превзошел предшественника, размахивая объятым пламенем мечом столь быстро, словно весил он не больше веточки. Правда, слегка увлекшись, Сузуму чуть не подпалил одну из трибун — но разгорающийся огонь вмиг потушили подоспевшие слуги, так что эта мелкая досадная случайность нисколько не умалила восторг толпы. А вот следующему бойцу повезло куда меньше — будучи явно куда менее опытным, чем его соперники, он решил прыгнуть выше головы, вызвав ажно полдюжины элементалей земли и заставив их сражаться между собой. Сложная задача даже для умелого призывателя — и то ли ему не хватило мастерства, то ли он не рассчитал запас Воли, но в какой-то миг одно из существ, полностью проигнорировав команды своего создателя, бросилось в его сторону и мощным ударом подкинуло бедолагу в воздух. От смерти его спасли императорские колдуны, что следили за каждым соревнующимся как раз на случай подобных неурядиц и толика удачи — но вряд ли даже самые умелые лекари смогут поставить его на ноги в ближайшие несколько месяцев.
Бойцы сменялись один за другим. Кого-то провожали бурными овациями, не утихающими до тех пор, пока на ристалище не появится следующий участник, кто-то же удостаивался лишь жиденьких хлопков и кислых мин судей, но более несчастных случаев не наблюдалось; видимо, наученные горьким опытом выбывшего из строя соперника, последующие участники Турнира трезво оценивали свои силы. Но вот, когда время уже перевалило глубоко за полдень, а две трети бойцов показали все свои навыки, Кенджи услышал свое имя. И вроде бы у него не было особых причин для волнения — некоторые воины, провожаемые радостными криками, едва ли сдюжили в схватке с они или хотя бы одним из Проклятых, так что он имел вполне приличные шансы на успех — но ноги у него все равно вмиг стали ватными, во рту пересохло, а сердце стало биться так часто, словно хотел вырваться из груди.
Последующие несколько мгновений прошли словно в тумане и даже спустя время Кенджи не мог припомнить все подробности. Вот он, получив напоследок дружественный хлопок по спине от Макото, поднимается с земли и идет к судьям. Отвесив им неловкий поклон, он еще раз выслушивает правила Турнира, кивком подтверждает полное с ними согласие, а также, кажется, отпускает какую-то глупую шутку. От взгляда Ичиро можно было продрогнуть — но Чикара вместе с остальными расплываются в легких улыбках и желают ему удачи. После они удаляются на места для наблюдения, звенит гонг, все разговоры стихают… И Кенджи остается один на один с многотысячной толпой.
Что ему делать? Поклониться зрителям и сказать им пару слов или без лишних церемоний приступить к делу? Показать несколько простых приемов или сразу же попытаться поразить всех каким-нибудь замысловатым трюком? Но каким? Глядя на выступления других участников, он подметил про себя множество интересных движений, что мог бы попытаться связать с теми, что до того оттачивал на тренировках — однако стоило ему только выйти на поле, как все, что он изучал и помнил, вмиг вылетело у него из головы. Мысли роились, путались одна за другую, а средь зрителей тем временем уже начался первый ропот.
— Если ты решил заставить нас всех уснуть, то так держать! — послышался чей-то ехидный выкрик; и Кенджи вроде бы узнал голос Стервятника.
Чикара вынес тому предупреждение, а со стороны трибуны, которую занимали члены Дома Змея, на голову крикуна осыпались сотни проклятий и ругательств — но некоторые зеваки, уже изрядно набравшиеся дешевым пивом, поддержали тот громким свистом, издевательским смехом и недовольными воплями. Все они пришли
