с ног, еле-еле успевая обслуживать подобную толпу, а стены то и дело тряслись от дружного хохота. Стоило только Кенджи переступить порог, как его разом поприветствовали десятки луженых глоток; и не успел он моргнуть и глазом, как в руки ему сунули наполненный до краев бокал.
— Ну ты и выдал сегодня, брат! — орал ему в ухо какой-то кряжистый муж, которого он видел впервые в жизни; впрочем, это не мешало тому вести себя так, словно бы их вырастила одна кормилица. — Я ж на тебя почти все деньги свои поставил — а ты стал столбом и стоишь, словно баба впервые хер увидевшая. Думал — все, плакало мое золотишко. А следом чудище это!.. А ты!.. А оно!..
— Отвянь от него, Тоши! — рявкнул его друг, уводя Кенджи за стол, где шумная компания, не обращая внимания ни на что вокруг, самозабвенно резалась в кости. — Ты этой байкой уже всем плешь проел, мочи нет слушать. Давай-ка лучше уважь нас на пару ставок — боги тебе сегодня на поле благоволили, а значит и рука легкой будет…
— Зато моя тяжелая! — фыркнул третий, вклиниваясь между смутившимся игроком и Кенджи. — Последние башмаки проиграл и теперь за счет бойца нашего отыграться хочешь? Он-т не такой дурак, чтоб твои долги крыть — дайте лучше отдохнуть парню, а он уж сам разберется, чем вечер занять.
И вот это была воистину дельная мысль, ведь, как бы то ни было, отдых он действительно заслужил. Кенджи все же сделал несколько бросков, чтобы не обидеть игроков, которым, казалось, для счастья хватило бы и того, чтобы он постоял рядышком, а после втянулся в нестройный хор пары дюжин голосов, что горланили одну похабную песенку. Потом кто-то предложил померяться силой в борьбе на руках — с одного из столов в тот же миг слетела на пол вся посуда, сам же он был водружен в центр зала, следом поступило предложение посоревноваться в метании ножей… Потехи шли одна за другой, вино и сакэ лились ручьями, количество бокалов, поднятых в честь скорого победителя Турнира — а в этом похоже не сомневался никто из присутствующих разве что кроме непосредственно Кенджи — трудно было и сосчитать… Но вот, когда он, в очередной раз поймав взгляд той самой рыжей гейши, что в этот раз улыбалась ему пуще прежнего, решил уже было попытать удачу, его потрепал по плечу один из телохранителей Каташи — как оказалось, его возжелали увидеть на самом верхнем этаже, где тот препроводил время вместе со своими приближенными.
В полутемном зале, освещаемом лишь висевшими на стенах лампадами, царила приятная прохлада; помимо самого старшего Такэга здесь находились Исаро Ода, даже внутри не снявший своих перчаток, глава Дома Паука — худющий, но крепкий старик, чей искусственный глаз изредка поблескивал какими-то потусторонними огоньками; думается, муляж его не был простой цацкой и таил парочку секретов — представители наиболее знатных родов Дома Змея, несколько местных чиновников, парочка купцов и другие сильные мира сего, коим не с руки было пить в компании рядовых воинов.
— Вот он — наш будущий чемпион! — прогрохотал Исаро, не успел Кенджи вымолвить и слово, а после разразился столь громким и веселым смехом, словно бы тот и впрямь одержал оглушительную победу на Турнире.
— Вблизи еще более молод, чем казался на первый взгляд, — проскрипел старик, внимательно изучая его с головы до пят; говорил он так, словно бы Кенджи был не живым человеком из крови и плоти, а каким-то чудным экспонатом, выставленным на всеобщее обозрение. — Удивительно, как простой мастер смог вызвать столь достоверную иллюзию. Не каждому моему призывателю дано такое…
— Друзья мои, прошу, — Каташи несколько раз ударил вилкой по бокалу, призывая к тишине. — Думаю, Кенджи и без того успели перемыть все кости — так не станем уподобляться базарным сплетницам. Друг мой, мы пригласили тебя сюда чтобы высказать свое восхищение — думаю, никто не станет спорить, что ты сегодня превзошел все самые смелые ожидания. Присядь и выпей с нами бокал-другой — если, конечно, тебе не претит делить стол с компаний развалин, предающихся ностальгии по давно ушедшим дням.
Все прочие дружно рассмеялись — и думается, Исаро этой ночью неслабо налегал на выпивку, так как хохотал столь сильно, что из глаз его ажно брызнули слезы.
— Сочту за честь.
Кенджи коротко поклонился и присел за стол; однако не успел он и притронуться к кубку, как из коридора донеслись чьи-то крики и громкий топот. Грохнули двери — и в зал вошел невысокий мужчина в окружении вооруженных воинов. С первого взгляда его с трудом можно было бы выцепить взглядом из толпы простых горожан — до того он был неприметен, как одеждой, так и внешностью; но выправкой своей вряд ли походил на торговца или писаря, к тому же из-под плаща его выпирала рукоять меча.
— Я ищу Кенджи из Дома Змея, — произнес он, оглядывая присутствующих; и непохоже, что он был хоть каплю смущен тем, что потревожил покой столь знатных гостей.
— Долго искать вам не пришлось, — пожал плечами тот. — Чем могу помочь?
— Властью, данной мне самим императором, я вынужден признать вас подозреваемым в убийстве и попросить проследовать за мной.
Глава 5
Для самого Кенджи слова незнакомца не стали такой уж неожиданностью — видимо, кто-то из Проклятых все же отдал богам душу — чего не скажешь о прочих находящихся в зале; возмущению их не было предела и лишь Каташи сохранил присущую ему невозмутимость.
— Чего?! — кулак сидящего от него по правую руку мужчины взлетел в воздух и с силой опустился на стол, заставив бокалы подпрыгнуть. — Вы и впрямь думаете, что можете ворваться сюда вот так с оружием наперевес, как в какой-нибудь грязный притон и оскорблять одного из нас подобными заявлениями?! Одно слово — и наши бойцы выкинут вас на улицу, как паршивых псов, коими вы и являетесь!
Свита чужака заметно занервничала и зашепталась меж собой, переминаясь с ноги на ногу и обмениваясь косыми взглядами, однако сам он и бровью не повел.
— Вы правы, — согласился он. — Но на следующий день я вернусь. И не с дюжиной «псов», а сотней, да вдобавок под прикрытием полудюжины магов шестой ступени. Также хочу предупредить, что называть так служителей закона — не самая лучшая идея, ведь оскорбляя их вы, по сути, хулите самого императора. А это уже попахивает изменой.
— Ты мне еще угрожать что ли вздумал, ты, сопляк…
— Полно, — не терпящий возражений голос
