– Вертеп, – глухо произнес Клинопопов. – Вы по-человечески и говорить-то друг с другом не можете, лаете, как псы.
– А мы все тут друзья по несчастью, ста-аа-арые добрые друзья в одной глубокой попе, да? – пела Дуся-Евдокия. – Ой, князь, и вы здесь? Заглянули к нам на огонек?
Она словно только что увидела Мещерского. И вдруг разразилась громким хохотом, звонким, как колокольчик.
– Инстаграм твой сегодня ночью отдыхает, – примирительно заметил Феликс.
– Инстаграм как новый возбудитель умов, – изрек ГарГарик. – Выявляет скрытые инстинктивные склонности прекрасного пола к нарциссизму и эксгибиционизму. Это прямо эпидемия какая-то с селфи без трусов! То и дело читаешь – то та сделала селфи без нижнего белья, то эта. То задницу показывают – моя круче, чем у Ким Кардашьян. Причем вирус сей поражает в основном дам поживших – от тридцати и старше. Дуся, внуши своим ровесницам через сеть, сорокапятилеткам, что баб в сорок пять без трусов разглядывать – это грустно. Сплошные разочарования.
– Тебя давно не били? – огрызнулась Дуся-Евдокия.
– Да меня все только бить и собираются, – хмыкнул ГарГарик. – Вон, гений сцены Мамонт Дальский наш рожу кривит угрожающую. В роль братка из «Бандитского Петербурга» входит.
Иван Фонарев и на это не среагировал. Залпом допил свой бокал.
– Ну, отметельте меня, если вам легче от этого станет. Может, на сердце повеселеет, – не унимался Гарик Тролль. – Сейчас всюду, куда ни ткнешься, в какую дыру ни сунешься – везде как на похоронах. Убытки считают, репу чешут. Ну, как же мне вас развлечь, гости дорогие? Ну, хотите, сейчас позвоню – разыграю кого-нибудь? Хотите этому позвоню – который бла-бла-бла бубнит, который рэпер… Рэпер Триппер? Дуся, возьми на заметку – мужик богатый, хоть и малограмотный.
– В Омск позвони насчет разбитых дорог, – засмеялась Юлия.
– Без меня пацаны уже звонили, – отмахнулся ГарГарик. – Везде конкуренты, и в пранкерстве тоже.
– Князь, расскажите анекдот. – Дуся-Евдокия обратила лицо свое к Мещерскому.
– Не приставай к человеку, – сразу одернул ее Феликс.
– Да скука такая, сил нет!
– Ногу задери или разденься и прикройся букетом, – непередаваемым тоном посоветовала ей Юлия. – Это развлечет.
– Твое кулинарное шоу скоро совсем попрут, – зло бросила ей Дуся-Евдокия. – Тебя и раньше смотреть не хотели. Ты себя когда-нибудь за готовкой видела? Пальцем в соус тычешь, а потом палец облизываешь.
– Это специально, – хмыкнул Феликс, – это зрителей возбуждает.
Сцена до боли напоминала финал «Сладкой жизни» Феллини. Так решил в тот момент Мещерский. Нет, клиенты клуба «ТЗ» не ездили друг на друге верхом и не дрались диванными подушками, вывалявшись в перьях. Оргия была тихой. Но в этой тишине, в этой вечерней прострации, сдобренной алкоголем, нет-нет да и вспыхивали электрические разряды.
– Соблазн и грех. Кулинарные шоу тоже надо запретить, как песни Шнура. Да, господин Клинопопов? – засмеялся Гарик Тролль. – Свежие невские инициативы.
Артемий Клинопопов не откликнулся на подначку. Мещерский глянул в сторону его кресла на отшибе и увидел, что оно пусто. Никто не заметил, как Клинопопов удалился с террасы. Никто не услышал его шагов.
Глава 15
Опознание
30 мая
Катину версию по поводу изнасилования потерпевшей полковник Гущин начал проверять, позвонив эксперту. Криминалист уже был на пути в Истру, куда увезли тело.
– При визуальном осмотре одежды на нижних конечностях жертвы признаков нет, – ответил тот. – Но это ничего не значит, брюки могли на нее потом снова натянуть, прежде чем бросить труп в воду. Надо смотреть по состоянию белья уже в прозекторской, я для себя это уже пометил. Есть ли травмы половых органов и ляжек. Но если травм никаких нет, факт изнасилования будет установить практически невозможно вследствие того, что тело больше суток пробыло в воде. В любом случае ни по сперме, ни по слюне, как носителя ДНК, мы насильника не установим, с утопленниками это нереально.
Сотрудники розыска снова опросили конюхов и просмотрели пленки охраны, но никаких новостей о «горничной Наташе», якобы выгнанной безумной хозяйкой «замка Отранто», не получили. Единственная новость, что в утопленнице горничную вроде как не признали – не та, не похожа, а может, и она?
Гущин снова отрядил оперативника к коттеджу Лауры Хапиловой и приказал во что бы то ни стало добиться допроса хоть кого-то из обслуги безумной старухи.
– А мы поедем к Феликсу Санину, – объявил он Кате. – Это единственное фактически обитаемое тут домовладение. Может, там нам с опознанием повезет.
Катя подумала, что он говорит о «фактически обитаемом домовладении», словно о сказочном «зимовье зверей».
Было без малого девять утра, когда они подъехали к высокому белому зданию в итальянском средневековом стиле с новомодной пристройкой из стекла и бетона. Таким Катя впервые увидела жилище Феликса Санина, известного на всю страну шоумена, продюсера и организатора эстрадных конкурсов, человека, о ком беспрестанно писала, сплетничала пресса и Интернет.
Перед домом простиралась аккуратно подстриженная зеленая лужайка. Вокруг росли деревья – молодые, посаженные после строительства, и старые – липы и дубы, бережно сохраненные, не выкорчеванные во время разработки участка. Дом стоял на берегу водохранилища. С лужайки была видна часть песчаного пляжа и в отдалении – небольшой деревянный причал. На дорожке, посыпанной гравием, ни одной машины. Двери закрыты. Дом, казалось, еще не проснулся.
Гущин приказал водителю громко и долго сигналить. Сам он вместе с Катей и двумя оперативниками подошел к входу – плоская лестница, кованые фонари подсветки, массивная дверь.
Им не пришлось даже звонить, как в коттедже безумной старухи, – звук автомобильного сигнала сработал. Дверь открылась. На пороге появился пожилой мужчина в черном спортивном костюме – полноватый, но с явной военной выправкой. Загорелое открытое лицо его было в морщинах, седые волосы подстрижены ежиком.
– В чем дело? – спросил он. – Что вам угодно?
– Полиция Московской области. – Гущин представился и показал удостоверение. – С кем я говорю?
– Спартак Раков, я здесь работаю. Так что вы хотели?
– Вы охранник? – Гущин скептически окинул взором фигуру Ракова – староват для телохранителя. – Могу я побеседовать с хозяином дома?
– Феликс Георгиевич еще спит. Вы скажите, что нужно, я ему передам позже.
Катя поняла: и здесь их в вежливой форме посылали куда подальше. Гущин от такого приема рассердился. Он кивком приказал оперативнику достать фотографию и предъявить.
– Эта женщина вам знакома?
Спартак Раков нехотя глянул на снимок, он уже хотел сделать жест – нет, подите вы… Но внезапно глаза его округлились от удивления. Он захлопал себя по карманам, вытащил очки в очешнике, воздел на нос, взял фотографию в руки и…
– Ох… да это же Света! – воскликнул он. – Что случилось? Она что…
– Убита, – коротко бросил Гущин. – Так кто это?
– Это наша Света. Света Давыдова. Она няня… Ох, это как же? Это что же? Да кто ее убил?
– Мы сейчас это и пытаемся установить, – ответил Гущин. – Можем мы зайти в дом?
– Конечно, проходите, – с пожилого Ракова разом слетел весь апломб. – Я сейчас позову жену.
Они вошли – Гущин, Катя и один из оперативников. Второй по инструкции остался снаружи.
Катя подняла взор свой к высоченному потолку: огромный вестибюль, словно в музее. Мраморный пол, стены под мрамор.
– Когда вы видели Светлану Давыдову в последний раз? – спросил Гущин.
– Я сейчас позову жену, она в курсе. – Раков нашел на стойке у дверей рацию-переговорник. – Капа, тут такое дело… тут полиция явилась. Спрашивают про няню.
– Мы хотели бы поговорить с Феликсом Саниным. Немедленно, – отчеканил Гущин. – Разбудите его.
– Капа, буди самого, – забубнил в рацию Раков. – Они самого требуют.
– Значит, Давыдова работала здесь няней? – спросил Гущин. – И вы узнали ее на снимке?
– Это она, конечно, это она! – взволнованно воскликнул Раков. – Да что случилось-то с ней? Как ее убили? Кто? За что?
– Вы сами ее когда последний раз видели?
– Позавчера.
– 28 мая? – уточнил Гущин. – Припомните во сколько?
– Капа, моя жена Капитолина Павловна, вам все расскажет. Света уехала позавчера, внезапно. Тут из-за этого шум был в доме. Потому что обслуживающий персонал не может вот так просто покинуть место работы, надо предупредить, особенно когда…
– Особенно когда что? – спросила Катя, решив поучаствовать в допросе.
– Особенно когда няней при ребенке малом работаешь, – сказал Раков. – А вот и жена моя Капитолина Павловна.
В огромном вестибюле, в дальнем конце, на пороге открытой двери возникла новая фигура – полная женщина лет пятидесяти, рыжая и тоже в спортивном костюме и мягких мокасинах.
